Революция без насилия

Трусостью я отличался не меньшей, чем скрытностью. В семьях, подобно той, в которой я стал жить в Вентноре, существовал обычай, чтобы дочь хозяйки приглашала на прогулку жильцов. Однажды дочь моей хозяйки пригласила меня на прогулку по живописным холмам в окрестностях Вентнора. Я был неплохой ходок, но спутница моя ходила быстрее меня. Она тащила меня за собой, без умолку болтая всю дорогу. В ответ я только лепетал «да» или «нет» и в лучшем случае «да, очень красиво». Она летела вперед, как птица, а я, идя сзади, все думал, когда же мы вернемся домой. Наконец, мы взобрались на вершину холма. Но как теперь спуститься? Прыткая двадцатипятилетняя леди, несмотря на высокие каблуки, стрелой помчалась вниз, а я позорно пополз за нею. Она стояла внизу и, улыбаясь, подбадривала меня и предлагала прийти на помощь. Как я мог быть таким трусливым? Наконец, с огромным трудом, иногда на четвереньках, я сполз вниз. Она весело приветствовала меня возгласом «браво!» и стыдила, как только могла.

Но не всегда мне удавалось остаться невредимым. Ибо бог хотел избавить меня от заразы лжи. Однажды я отправился в Брайтон, в такой же курортный городок, как и Вентнор. Это случилось еще до поездки в Вентнор. Здесь в отеле я познакомился с пожилой женщиной, вдовой, располагавшей небольшими средствами. То был первый год моего пребывания в Англии. Меню в столовой было написано по-французски, и я ничего не мог понять. Я сел за столик вместе с пожилой дамой. Она догадалась, что я иностранец и ничего не понимаю, и тотчас пришла мне на помощь.

– Вы, должно быть, иностранец и не знаете, что делать? – спросила она. – Почему вы ничего не заказали?

Когда она ко мне обратилась, я просматривал меню и собирался расспросить официанта о блюдах. Я поблагодарил ее и, объяснив свои затруднения, сказал, что не знаю, какие блюда здесь вегетарианские, так как не понимаю по-французски.

– Я помогу вам, – сказала она. – Сейчас все объясню и скажу, что вы можете есть.

Я с благодарностью воспользовался ее помощью. Так началось знакомство, которое перешло в дружбу, продолжавшуюся все время моего пребывания в Англии, а также и после моего отъезда. Дама дала мне свой лондонский адрес и пригласила обедать у нее по воскресеньям. Я получал приглашения и в торжественных случаях. Она старалась помочь мне преодолеть застенчивость, знакомя с молодыми женщинами и втягивая в разговор с ними. Мне особенно запомнились беседы с одной из девушек, которая жила у моей знакомой. Очень часто мы оставались вдвоем.

Вначале я чувствовал себя неловко: не мог начать разговора, не умел принять участия в шутках. Она научила меня этому. Я стал с нетерпением ожидать воскресных дней, так как мне нравилось беседовать с этой девушкой.

Старая леди расставляла свои сети все шире. Она интересовалась нашими встречами. Возможно, у нее были свои планы в отношении нас.

Я был в затруднении. «Лучше бы я с самого начала сказал старой леди, что женат, – думал я, – тогда она не старалась бы нас поженить. Но исправиться никогда не поздно. Сказав правду, по крайней мере можно избавиться от неприятностей в будущем». С этими мыслями я написал ей письмо следующего содержания:

«С того дня, как мы с вами встретились в Брайтоне, вы всегда были добры ко мне. Вы заботитесь обо мне как мать. Вы решили женить меня и поэтому познакомили с молодыми девушками. Пока все это не зашло слишком далеко, я должен сознаться, что не достоин вашего внимания. Я обязан был в первый же день знакомства сообщить вам, что женат. Я знал, что индийские студенты, приезжая в Англию, скрывают это, и последовал их примеру. Теперь вижу, что этого делать было нельзя. Должен добавить, что меня женили, когда я был еще мальчиком, а теперь у меня уже есть сын. Мне неприятно, что я так долго скрывал это от вас. Но рад, что бог дал мне, наконец, силу сказать правду. Простите ли вы меня? Могу заверить вас, что я не позволил себе ничего лишнего по отношению к молодой девушке, с которой вы меня познакомили. Я знаю меру. Так как вам не было известно, что я женат, вы, естественно, хотели обручить нас. И вот, пока дело не зашло слишком далеко, я обязан сообщить вам всю правду.

Если, прочитав это письмо, вы сочтете, что я не достоин вашего гостеприимства, уверяю вас, что приму это как должное. Я бесконечно признателен вам за вашу доброту и внимание. Если после всего происшедшего вы не отвергнете меня и удостоите своим гостеприимством (чтобы заслужить его, я не пожалею сил), я буду счастлив и сочту это лишним доказательством вашей доброты».

Пусть читатель не думает, что я написал такое письмо в один присест. Я без конца его переписывал. Но оно сняло с меня огромную тяжесть. С обратной почтой пришел примерно такой ответ:

«Я получила ваше откровенное письмо. Мы обе были очень рады и дружески посмеялись над ним. Ваша ложь, в которой вы себя обвиняете, вполне простительна. Все же хорошо, что вы сообщили нам о действительном положении вещей. Мое приглашение остается в силе, и мы ждем вас в следующее воскресенье. Собираемся выслушать рассказ о вашем детском браке и посмеяться на ваш счет. Мне нет надобности, конечно, уверять вас, что этот инцидент нисколько не повлияет на нашу дружбу».

Так я очистился от заразы лжи и с тех пор никогда не скрывал, что женат.

К концу второго года пребывания в Англии я познакомился с двумя теософами, которые были братьями и оба холостяками. Они заговорили со мной о «Гите». Они читали «Небесную песнь» в переводе Эдвина Арнолда и предложили мне почитать вместе с ними подлинник. Было стыдно признаться, что я не читал этой божественной поэмы ни на санскрите, ни на гуджарати. Но я вынужден был сказать, что не читал «Гиты» и с удовольствием прочту ее вместе с ними и что, хотя знаю санскрит плохо, надеюсь, что сумею отметить те места, где переводчику не удалось передать подлинник. Мы начали читать «Гиту». Стихи из второй главы произвели на меня глубокое впечатление и до сих пор звучат у меня в ушах:

Книга показалась мне бесценной. Со временем я еще более укрепился в своем мнении и теперь считаю эту книгу главным источником познания истины. Обращение к «Гите» неизменно помогало мне и в минуты отчаяния. Я прочел почти все английские переводы «Гиты» и считаю перевод Эдвина Арнолда лучшим. Он очень точен, и в то же время не чувствуется, что это перевод. Читая «Гиту» в те времена со своими друзьями, я не изучил ее тогда. Только через несколько лет она стала моей настольной книгой.

Братья рекомендовали мне прочесть также «Свет Азии» Эдвина Арнолда, которого я до того знал только как автора «Небесной песни». Я прочел эту книгу с еще большим интересом, чем «Бхагаватгиту». Начав читать, я уже не мог оторваться.

Они свели меня также в ложу Блаватской и там познакомили с м-м Блаватской и м-с Безант. Последняя в то время только что вступила в теософское общество, и я с большим интересом слушал различные толки по поводу ее обращения. Друзья советовали и мне вступить в это общество, но я вежливо отказался, заявив, что, обладая скудными познаниями в области своей собственной религии, не хочу принадлежать ни к какому религиозному обществу. Помнится, по настоянию братьев я прочел «Ключ к теософии» м-м Блаватской. Книга эта вызвала во мне желание читать книги по индуизму. Я не верил больше миссионерам, утверждавшим, что индуизм полон предрассудков.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.