Страница 14 из 25
— Испытательный срок завершен. Я рад, что не ошибся в тебе…
Освоившись в должности, я предложил Вовке заняться его физическим воспитанием. Мотивировка была проста и оригинальностью не отличалась: в здоровом теле здоровый дух. Я сумел внушить выкормышу Альбиона, что, освоив прикладной курс боевых искусств, он станет мудрее, чище, духовно богаче и вообще — будет цацей неописуемой. В результате Пошехонский приобрел два абонемента в городской клуб боевых искусств и мы с ним три раза в неделю прилежно посещали сие достославное учреждение. Я с удовольствием тренировался сам, слегка дрессировал своего шефа, и вскоре между нами сложились особые отношения, каковые неизбежно возникают между тренером и учеником: это нечто большее, нежели отношения учителя и ученика, отца и сына, наставника и наставляемого.
Постепенно я стал проникаться заботами фирмы и скоро уже не ограничивал сферу приложения своих усилий лишь вопросами мифической пошехонской безопасности. Я мог, например, смотаться в соседний город, чтобы поторопить парниш из типографии, которые не успевали с нашим заказом, а между делом прозондировать состояние дел на тамошнем книжном рынке и опросить лоточников, кого лучше покупают. Или, действуя по просьбе занятого Пошехонского, провести ревизию в каком-нибудь из наших магазинов. Вскоре я стал ощущать себя сопричастным со всеми делами фирмы и старался работать с полной отдачей: Пошехонский щедро платил мне за это — и не только деньгами. Добрым отношением, неприкрытым восхищением по ряду некоторых вопросов специфического характера (обусловленных моей прежней деятельностью), безграничным доверием, которое, в свою очередь, обязывало меня, как любого нормального индивида, к еще более добросовестному исполнению своих обязанностей.
К концу второй недели я неожиданно обрел еще одного партнера — правда, в сфере, далекой от книгопродажи.
— Вы холостой, живете одиноко, от вас за версту разит отсутствием женского ухода, — как-то вечером безапелляционно заявила главбух «Егора» Ольга Алексеевна Толковая. — Поедемте ко мне домой, я вас накормлю хорошим ужином. Или вы стесняетесь?
Ну что вам сказать? Я вообще-то всегда испытывал определенного рода трудности в общении с прекрасным полом — особенно на первой стадии знакомства. А Ольга Алексеевна, как я успел заметить, имела в фирме репутацию ханжи и пуританки: строгая тройка (юбка чуть выше щиколотки, блузка застегнута под горло), большущие очки с толстыми стеклами, минимум макияжа, сухой официальный тон со всеми — независимо от чинов и социометрической значимости. В свои тридцать пять она умудрялась выглядеть на все сорок и с любой стороны была похожа на завуча образцово-показательной школы. Никаких эротических флюидов, свойственных нормальным светским дамам ее возраста, она не испускала — понятия «секс» и Ольга Алексеевна Толковая (а фамилия как вам?) были сопоставимы примерно так же, как завод железобетонных конструкций и полотна Микеланджело.
Так вот, предложение это было столь неожиданно, что я растерялся и с минуту стоял в дверях (я собирался уходить домой), теребя шапку и разевая рот наподобие скумбрии.
— Испугались? — по-своему истолковала мое молчание Толковая. — А на вид вы храбрый. Да, думала я, что врут злые языки. Да, до чего же внешность бывает обманчивой! Да…
— Да нет, отчего же, — с трудом выдавил я — молчать и далее было просто неловко. — Поехали…
И мы поехали — у Толковой своя машина, симпатичный «Фольксваген-универсал». Спустя полчаса ужинали при свечах, в процессе выяснилось, что дама вот уже три месяца пребывает в состоянии развода с последним мужем (выперла за хроническое тунеядство и алкоголизм), детей не имеет. А далее… В домашней обстановке Ольга Алексеевна оказалась совсем не такой чопорной и неприступной, а после третьего бокала вина похорошела и распустилась, аки эдельвейс на заброшенном альпийском лугу. Вдобавок она оказалась первоклассным провокатором: мне было заявлено, что, приглашая малознакомого мужчину провести вечер вместе, дама ни на что такое особенное не рассчитывала. Просто ей скучно, а я выгляжу вполне одиноким и неприкаянным — вот и… А по поводу секса — боже упаси! Никакого секса ей от меня не надо. Нет, она в принципе не против — она тоже человек, но прекрасно изучила нынешнее поколение мужчин, у которых в голове только один бизнес и полное отсутствие интереса к противоположному полу. Это называется импотенция нации — совсеми вытекающими последствиями. Поэтому она не рассчитывает…
Ну, насчет импотенции она зря. Нет, живописать не стану — буду краток, приведу только отправные моменты. Я просто вынужден был реабилитировать свое несправедливо обиженное поколение — потому и преисполнился агрессии и нездорового азарта. Непосредственно после высказывания о тотальной импотенции нации я несанкционированно вошел в зону комфортабельности госпожи Толковой (а это что-то около пятидесяти сантиметров), изорвал в клочья ее трусики, той же участи подверг бюстгальтер и в течение последующих десяти минут ударно доказывал, что не такое уж мы и импотентное поколение. По окончании процедуры вечернее платье госпожи Толковой оказалось завязанным каким-то невероятным способом у нее на голове, оная же госпожа весьма натуралистично и яростно крикнула несколько раз, заполучив третий кряду оргазм, и попросила пощады — дескать, она оказалась не права и допустила в отношении моего поколения непродуманное высказывание.
А мне это мероприятие неожиданно здорово понравилось. И был я беспощаден — в течение ночи еще три раза отстаивал состоятельность своего поколения. При плотном контакте выяснилось, что у нашего главбуха все на месте. Все, что положено, — трепетно и упруго, вполне приспособлено к непрерывному эксплуатационному циклу, темпераментом главбух не обижен, и давно не видел этот главбух мужика. А еще выяснилось, что главбух замечательно пахнет, способен ворковать хрипловатым шепотом, от которого мурашки по коже идут, и заводится так, что при вхождении в заключительную фазу производства начинает ругаться матом, царапать спину партнеру и подвывать наподобие уссурийского тигренка. Ну — это уже детали, это уже лишнее…