Страница 5 из 80
В конце зала Егор заметил справочное бюро, заглянул в овальное окошко и отшатнулся. В тесной каморке скрючившись сидела Баба-Яга и вязала чулок из паутины, которой было вокруг более чем достаточно.
Почуяв человека, она принюхалась длинным крючковатым носом, подняла голову и удивленно произнесла таким глухим голосом, будто говорила в горлышко стеклянной банки:
— Это еще кто? По духу — человек, а по виду — вроде бы наш, волшебник… Откуда будешь?
— Здравствуйте, бабушка! Из России я.
— А-а… Здравствуй. Земляк, значит. Жила я в тех краях, и долгохонько, да вот переселилась. Почти вся нечистая сила тоже здесь обосновалась. Век такой — теряют люди к нам доверие…
— А почему такое запустение здесь?
— Твоя правда, — вздохнула Баба-Яга. — Хворость какая-то напала на волшебников наших, вроде эпидемии, значит… И пошли дела на убыль. А потом тут один бойкий такой, видать басурманин, санаторий открыл — и они все к нему уехали.
— А вы что же, бабушка?
— Оно, конечно, не мешало бы: давно колотье в груди испытываю и ломоту, в суставах. Но место у меня не ахти ответственное… Начальник аэропорта прямо сказал: на твоей должности черед на путевку не скоро дойдет. Вяжи, говорит, да за оборудованием присматривай. Порядки тут свои, не мной установленные. Отошли денечки: была я домовладелицей, всеми почитаемой, а нонче и избушки своей лишилась. Трудно в эмиграции… Кабы знала, что примут обратно, запросилась бы.
— А далеко ли будет санаторий ваш, бабушка?
— Тебе-то что?! — насторожилась Баба-Яга. — Это волшебная тайна, не всякому говорить ее положено. Ты, я вижу, при деле, а докучливый…
— Это я так просто, — смутился Егор. — Вижу, что в справочном бюро сидите, и спросил.
— Я только о том справки даю, что и без того всем известно… Не то отбою от клиентов не будет! Я уж эту профессию изучила… А ты где остановился, касатик?
— В доме Бен-Али-Баба.
— У-у-у! — завыла Баба-Яга и застучала об пол костяной ногой. — Прочь, разбойник! Небось из его шайки?… Пусть он не надеется, обманщик, что ему это все даром пройдет. Пользуется тем, что волшебников сейчас нет, и продает их дома глупым людям, выдавая за свои… Я вот тебя!
Но тут, повинуясь приказу Егора, вертолет вылетел из аэровокзала и, набирая скорость, помчался к городу.
Не много дал Егору этот, столь неожиданно окончившийся разговор, но все же было отчего задуматься.
Одно ясно: не все благополучно в Кахарде и впредь Егору следует вести себя еще более осмотрительно.
Вспомнил он своего «хозяина»… Звали его Бен-Али-Баб. Это был высокий мужчина с курчавой бородой. Темные глаза его глядели на всех властно и зло.
Если бы Бен-Али-Баб узнал, что Егор и Елочка нашли приют на чердаке его дома, — наверное, плохо пришлось бы им…
3
На Востоке день отдыха не воскресенье, а пятница. В ближайшую пятницу Егор слетал на базарную площадь.
Приземлившись во дворе мечети в час, когда она пустовала, Егор спрятал вертолет под кустом и незаметно выбрался на площадь.
Вокруг стоял невообразимый шум. Сотни великанов, сидя на корточках возле своих товаров, выкрикивали что-то и отчаянно жестикулировали. Огромные животные грозно отфыркивались, поднимая душные вихри.
Конечно, вы поняли, что все это были обычные ослы и лошади и обычные торговцы. Просто Егор был слишком мал.
— Кому воды? Холодной воды! — призывали мальчишки, снуя по базару с узкими глиняными кувшинами.
— Продается ишак, правоверные! Совсем дешево! Договаривайтесь о цене прямо с ним. Сколько раз он прокричит, столько и золотых монет ему цена…
Но ишак кричал без перерыва, и его рев отпугивал покупателей.
— Убирайся со своим гордецом! — гнали голодранца, водившего за собой ишака. — Он возомнил о себе и назначил такую цену, что у самого Магомета не хватит денег, чтобы заплатить за одну его голову.
— Не скупитесь, люди: мой ишак волшебный, он предсказывает будущее…
— Теперь волшебство не в почете, — ворчали зеваки.
— Продаю халат! Шелковый халат отдаю за два червонца.
— С ума сошел! В твоем халате три дыры!
— Чудной человек. Возьми кинжал и сделай в нем столько дыр, сколько захочешь. Но сперва заплати червонец, так и быть…
— Плов, рисовый плов! Кто заплатит двойную цену, одну порцию получит бесплатно.
— Воды! Кому холодной воды?
Тут и там пестрели расшитые золотом ткани. Расписная звонкая посуда из обожженной глины, горы сочных фруктов лежали прямо на земле.
Слепой, сидя на старом коврике, ударял костлявыми пальцами в тугой бубен с медными кольцами и, тряся ветхой бородкой, пел заунывную песню.
Егор обвел взглядом базарную площадь, но подойти к шумной толпе, где его могли затоптать насмерть, не решался.
У мечети, в тени абрикосового дерева, собралась группа оборванцев. Нет преступления, на которое они не согласились бы ради куска хлеба. Но как и что сделать, никто из них не знал.
Они курили трубки из букового корня с длинными тростниковыми мундштуками и слушали подсевшего к ним человека. Его голос показался Егору знакомым. Он подобрался ближе, прячась за камнями, и узнал Бен-Али-Баба. Тот медленно говорил:
— Воля аллаха, дети мои, нерушима. И да несчетно продлятся дни того, кто сумеет постоять за бога, себя и свой дом.
— А если у меня нет своего дома и я забыл, что такое хлеб, чем продлить свои печальные дни? — спросил юноша-нищий.
— Юноша задал дельный вопрос, — поддержал его другой собеседник. — Ответь ему.
— У кинжала два лезвия, — понизив голос, продолжал Бен-Али-Баб. — Одно для того, чтобы добыть себе богатство, а другое — чтобы его охранять…
— Это старый закон… — вставил кто-то из присутствующих.
— Это вечный закон! — вновь повысил голос Бен-Али-Баб. — У языка тоже две стороны: одна — чтобы славить аллаха, другая — чтобы скрывать правду.
— Мы умеем молчать, — ответил за всех высокий оборванец, прислонившийся к дереву. — Выкладывай: что ты хочешь от нас?
— Кто желает иметь деньги, пусть возьмет оружие, завтра утром пойдет в горы и сделает то, что я прикажу.
— А если нет оружия?
— Я дам его.
— Я согласен! — крикнул юноша-нищий.
— И я! И я!… — раздалось несколько голосов.
Бен-Али-Баб внимательно оглядел всех и заговорил так тихо, что Егору пришлось перебежать за другой камень, поближе.
— Солнце освещает только деяния аллаха, поэтому мы должны сделать свое дело в темноте. Есть в горах Чинар-бек. Вы знаете это старое дерево. Завтра перед восходом солнца мимо него по Столетней дороге пройдет караван… Какие-то ученые — ценители сказок — едут к нам, чтобы узнать историю этого города… Но это вас не касается. Ограбите караван, а я вам за это плачу деньги.
Услышав о готовящемся нападении, Егор решил предупредить тех, кого Бен-Али-Баб наметил себе в жертву.
4
В небе повисла серебристая тучка. Бледная луна спрятала в нее, как в муфту, свои лучи. Еле видная в полумраке серая лента дороги изгибалась между скалами, то сбегая в трещину, то взбираясь на крутой склон.
Скрытый тенью гор, по дороге двигался караван верблюдов. Предрассветный прохладный ветерок посвистывал в кустарнике и уносил в ущелье дорожную пыль. Впереди каравана шел проводник и в длинной песне воспевал все, что видел вокруг.
За поворотом дороги показался Чинар-бек. Под его ветвями могли укрыться сто человек.
Продолжая напевать, проводник вытащил из-за пояса пистолет и оглянулся. Его товарищи сделали то же. Потом проводник набил табаком трубку и зажег спичку. Ярко вспыхнул огонек, осветил его напряженное лицо: видно было, он ожидал чего-то недоброго и зорко осматривался.