Страница 3 из 10
Так о чем я? Ах, да… о мечтах о семейном счастье. Я не оригинальна. С детства, как и другие девчонки, мечтала о семье. Муж — опора и защита. Человек, который обеспечивает семью. А жена создаёт уют в доме. Мужчина с утра спешит на службу, жена чмокает в щёку и провожает, глядя ему в след. Потом отправляет двоих детишек в школу. Их непременно должно быть двое. Мальчик и девочка. Детские выдумки. Откуда я набралась этого, сказать трудно — мои родители не были примером для подражания. Скорее всего, это бабуля успела вбить в меня эти глупости. В общем, уверенность в том, что семья залог женского счастья прочно засела в голову и многие годы держала в своей власти, диктуя поступки. Впрочем, до сих пор для многих российских девчонок именно замужество программируется родителями как цель в жизни. Брак как панацея. Муж как предел женского счастья. Муж предел счастья? Ага. Не смешите мои тапки… Скорее беспредел. Но тогда, тогда я только и смотрела по сторонам, в поисках кандидата на это своё женское счастье…
Увидев Максима, я почувствовала щелчок в голове: это он. Тот, о котором мечталось в девичестве. Вообще-то, если честно, это не правда. В смысле в детстве я мечтала совсем о другом герое. Своего «принца» я представляла в виде былинного Добрыни Никитича или Алёши Поповича, широкого в плечах, как трёхстворчатый шкаф. Краснощёкий мужик в железной кольчуге улыбался с Васнецовских иллюстраций к детским сказкам, обещая защиту и опору. Чуть позже, когда мои одноклассницы влюблялись в киногероев, таких как сексуальные Ван Дамм или Ричард Гир, я грезила Шварценеггером. Меня привлекала его брутальность, выпирающие мускулы, зверский оскал, что в моём сознании означало мужское начало. Шварценеггер в моём понимании стал вариантом современного Никитича или Поповича. Тогда я ещё не знала, что сила не только в накачанных мышцах, вернее не столько в них…
Когда я познакомилась с Максом, я уже не была неопытной девчонкой и понимала, что сила мужчины не в умении драться. Я уже знала, что защиту женщине обеспечивает не тот, кто умеет махать кулаками, а тот, у кого есть деньги нанять охрану. А сам «герой», или иными словами, принц, вполне может быть и маленьким, с узкими плечами и большой попой. Мне были знакомы такие мужчины. Такие же, как Шварценеггер, крутились вокруг них, обеспечивая их безопасность.
Нет, мой Макс был не таким. В смысле старым и безобразным. Несмотря на лёгкую сутуловатость и даже немного женское тело с узкими плечами и полноватым задом, Максим, тем не менее, был вполне эффектным мужчиной. Недостатки его фигуры не сильно бросались в глаза, особенно в сочетании с его далеко идущими планами, хорошими связями и неплохими принципами для бизнесмена. Всё это виделось мне удовлетворяющими ингредиентами рецепта будущего успеха. Макс был человеком, который мог стать моим Добрыней Никитичем. И хотя тогда он был только в самом начале карьеры, я прекрасно понимала — это тот, кто обеспечит опору и защиту мне и нашим детям.
И я сделала на него ставку, наивно полагая, что удачный брак — решение всех проблем. Как я поняла потом, брак может рассосать определённый ряд твоих неприятностей, но он порождает новую цепь забот и треволнений. Выйдя замуж, ты как бы переходишь из одного вагона поезда в соседний. Люди вокруг тебя другие, но трясёт всё также. Однако поняла всё это я позже. Тогда же я еще витала в облаках детских представлений о муже, и мечтала ухватить свою «жар-птицу» за хвост…
Охота на Макса началась с бонуса. Первый же его взгляд в мою сторону говорил — я ему нравлюсь. Ободренная, я развила активную деятельность. Вспомнив все «примочки» по захвату выгодного мужа, которых набралась от подруг и из разных «умных» книжек, типа пособий «Как завоевать сердце мужчины за две недели», я приступила к делу. Мне тогда было немало лет. Немало по сравнению с глупой девчушкой-подростком, ничего не соображающей в жизни. Но достаточно мало, чтобы казаться Максиму свежей и юной. Я умело выставляла напоказ свои женские прелести, научившись предъявлять то, что заслуживало интереса, и, прикрывая те места, которые вызывали сомнения в их прелести. Я научилась правильно одеваться, не носила короткие юбочки, обтягивающие майки. Уже тогда я знала, что такое вульгарность и пошлость. Длина моих юбок была ровно такой, чтобы показывать ноги, но не открывать задницу, когда я наклоняюсь. Я выглядела со вкусом и стильно. Но самое главное, что мне помогало в достижении задуманного, было знание мужской психологии. Нет, конечно, я не заканчивала психологических курсов. Да и семинаров «как стать стервой» тогда еще не проводилось. Но жизнь научила меня многому. О, как больно учила меня жизнь…
Все мужчины разные и ключики к каждому надо подбирать индивидуально. Однако, основной принцип завоевания — «запретный плод сладок», срабатывает «на ура!», за небольшим исключением. Макс был тем человеком, который без проблем получал женщину не только для похода в кино, но и в койку. Я сразу поняла — если буду как все, вольюсь в шеренгу остальных. В игре с Максом надо включить позицию «недотрога». И я стала изображать запретный плод.
Экзотический фрукт. Привлекающий внимание неординарным видом и сладко-горьким запахом.
Я искусно морочила Максу голову. Выдерживала положенное время для телефонного звонка. Отказывалась встретиться, заставляя его названивать и просить. Но в то же самое время, я всегда чувствовала ту грань терпения мужчины, которую нельзя переступать. В момент, когда Макс начинал напрягаться, из-за того, что не мог дозвониться, я сама набирала его и ворковала в трубку. Я видела, что моя тактика срабатывает, и твёрдо гнула свою линию.
Прежде чем Максим получил доступ к моему телу, ему пришлось изрядно попотеть. Мы ходили в театры, рассматривали картины, часами рассуждая о том, что же хотел изобразить на полотне мастер, демонстрируя друг перед другом свою интеллектуальность. Я блистала, заранее готовясь к каждому мероприятию. Если мы шли на выставку творчества Модильяни, я перед этим изучала, кто это и чем интересен. Максима такая светская жизнь восхищала, мне казалось, он втянулся в процесс, доставляющий удовольствие необычностью. Он дарил розы, золотые украшения, роскошные конфеты в импортных коробках. Это было замечательное время, очаровательное романтическим флером.
Ну, вы, конечно, понимаете, что с Максом выдержать абсолютно пуританский стиль встреч было невозможно. Но я сдавала позиции медленными штришками. Когда после ужина в ресторане, он отвозил меня домой, мы целовались в его машине. Я жила в квартире одна и, если бы он об этом узнал, было бы сложно открутиться от его намёка зайти ко мне «на чашечку кофе». Самой последней дуре понятно, чем заканчиваются такие «чашечки». А потому, я до поры до времени скрывала то, что живу одна. Когда я уже не могла больше игнорировать его вопрос: «с кем я живу?», объяснила, что вообще-то квартира принадлежит мне одной, но сейчас у меня гостит троюродная тётушки из Крыжополя.
Макс в то время еще жил с родителями и к нему тоже мы поехать не могли. Правда, на его голову свалилось счастье в виде жилплощади дальней родственницы, умершей бездетной и оставившей ему наследство. Однажды, когда мы ехали после театра домой, я не заметила, как он привёз меня к себе. Он был уверен, что теперь-то уж ЭТО случится. Мы целовались, ласкали друг друга, но я не давала себя раздевать.
— Вер, неужели ты не хочешь? — спросил Максим, от возбуждения дыша трубой, в которой заткнули выходное отверстие.
— Хочу… но всему своё время, — заявила я, вытащив его руку из-под своей юбки. — Не надо спешить. Так будет лучше…
Если бы Максиму пришло в голову спросить — кому будет лучше от того, что мы целуемся до умопомрачения, а затем в самый острый момент прерываем накатившее возбуждение, я бы не нашлась, что ответить. На самом деле это было иезуитской пыткой и для меня, потому что Макс мне нравился и здорово возбуждал. Но я стойко держала рубежи, видя перед собой большие цели. Если быть до конца честной, то я, пожалуй, даже влюбилась в него. «Движение сопротивления» его напору давалось с трудом.