Страница 8 из 21
– Ну, тогда смотри, что тут выходит. – Турды уткнулся в блокнот и принялся бубнить: – Начальник СБ «Парадиза» Жека. И два его пацана. Баба?
– Она.
– Ага. Кулькин – коммерческий директор «Парадиза». Баба?
– Она.
– Ну-ну… Стадогонов-младший, сын губернатора, владелец ЧОП «Белогорпроект». Тоже баба?
– Без базара.
– Понял. Толхаев – хозяин фармацевтического комбината. Баба?
– Да, баба.
– Та-а-ак… Два охранника на комбинате и курьер, который деньги вез… Кто?
– Все та же марушка.
– В смысле – баба? Ага, понятно. Дальше: Штырь-мытарь, Димон и трое его пацанов. Баба?
– Нет, это Пес. И двое его шнырей.
– А, ну да, извини. Точно – Пес… Потом: пацаны Улюма. Буханка и Болт. Пес?
– Он. Улюм сам сказал.
– Ну, с этим понятно – раз Улюм сказал. Трое фраеров в кожвене, а после – старший их, Леха, в больнице. Баба?
– Верняк, та самая марушка. Может, хорош? Сколько уже говорено…
– Нет, не хорош! Ты слушай и прикидывай, что получается. Мамон, Лука и Ботва – ваши пацаны. Маручка?
– Марушка, – поправил Рома и, встревоженно ворохнувшись, покосился на графин с водкой. Малой немного не рассчитал – обещанные пятнадцать минут еще не истекли, а рваное тело Ромы начало потихоньку сигнализировать мозгу, что с ним, телом, не все в порядке. – Слушай, будь человеком – дай водки, а? Чей-то мне поплохело.
– Сейчас заканчиваем, – успокоил его Турды. – И последнее – смотри внимательно. Вор, Цапля-авторитет – в доме, четверо пацанов во дворе. Два взрыва, всех добили в голову. Тоже баба?
– Я сказал – баба, – Рома поморщился. – Тебе не надоело?
– Надоело, – признался Турды, тыкая карандашом в криво писанные строчки и шевеля губами. – Итого: тридцать один труп. За неполный месяц. Такое впечатление, что работал этот… ну, как его… карательный экспедиция. Карательная. А по твоим раскладам выходит, что семерых завалил Пес, а остальных двадцать четыре человека рассчитала баба. Понимаешь, Рома? Одна баба – молодая и симпатичная, картинка. Ее драть целыми днями надо во все щели, а она тут ходит и всех подряд валит… Рома!!! Ты думаешь, я с этой херней к людям поеду?! С этой сказкой про твою бабу?! Да меня на месте опустят и в психушку упекут!
– Я понимаю, – Рома почувствовал, что лоб его покрывается испариной – боль постепенно возвращалась, медленными толчками нагнетая в сознание предощущение страшных мучений. – Я понимаю, нескладно выходит… Ммм… Но ведь так все и было! Господи! Да за каким хером я бы стал терпеть все это? Не проще ли было наврать тебе кучу?!
– За большими деньгами, – вразумительно пояснил Турды, внимательно наблюдая за жертвой и соображая, дать команду мытарю открыть очередную ампулу с заморозкой или воздержаться. – Ты, Рома, теперь один в курсе, что с этими деньгами стало. А в этой истории, куда ни кинь, кругом неправильный расклад получается. Давай даже про бабу на минуту забудем. А вот про тебя… Ты почему жив остался, Рома? В подпол полез, за огурцами? И как раз в тот самый момент, когда эта баба пришла убивать вас всех? А, Рома?
Рома покачал головой и ничего не ответил. Действительно неправдоподобно. У следаков он проходил подозреваемым номер один – странно было верить в то, что всех в доме убили, а он выжил. Но это же игра случая! Вор послал его в подпол за огурцами – они сидели с Цаплей, наливали понемногу и обсуждали текущие проблемы. Как раз огурцы кончились. Рома спустился в подпол, включил переноску, начал выбирать банку… В этот момент во дворе раздался грохот – из подполья Рома не сразу и понял, что это граната взорвалась. Он испугался, и это спасло ему жизнь. Застыл на месте в немой оторопи, стал лихорадочно соображать, что же делать. Через несколько секунд прозвучал второй взрыв – на этот раз в доме. Взрывной волной крышку подпола захлопнуло, шнур переноски перебило – Рома сидел в темноте и трясся от страха. А когда он рискнул вылезти наружу, кругом были одни трупы…
– Вот так некрасиво получается, Рома, – Турды сунул блокнот в карман и скрестил руки на груди. – И еще один прокол, Рома… Жеку этого, начальника СБ «Парадиза»… Его же в задницу трахали. Экспертиза показала. Прежде чем убить, два мужика трахали его в задницу. Баба это сделать не могла. Пес этот со своими пацанами – тоже. Тут работали матерые уголовники. Улавливаешь? Коша работа, да?
– Дай водки! – сипло крикнул Рома. – Болит! Господи, как болит!
– Скажи правду, Рома, – Турды подскочил с дивана, приблизился к жертве, уставился в потемневшие от разраставшейся боли глаза. – Правду, Рома! И не будет больно – я тебе обещаю! Где деньги, Рома?!
– Это баба! Баба все! – тонко всхлипнул Рома, кривя лицо в ужасной гримасе. – Бля буду! Мы не брали! Баба!
– Сволочь, – потерянно констатировал Турды, отходя к дивану. Момент истины не получился – то ли жертва была слишком стойкой, то ли в отработанной методике допроса с пристрастием возникли какие-то досадные ошибки. – Сволочь! Малой – давай! Не хотел по-хорошему, будем продолжать.
– Не надо бы его сейчас вешать, – неожиданно воспротивился обычно безропотный мытарь. – Устал, организм может не выдержать. Долго рвали его… Ему бы дать отдохнуть денек, потом уж…
– Я сказал – вешать!!! – яростно рыкнул Турды, округляя глаза и тыча пальцем в сторону Ромы. – Я здесь за все отвечаю! Вешать, маму вашу!!!
– Смотри, ты хозяин, – угрюмо насупился мытарь. – Я предупредил. Давай, пацаны, взяли…
Малой с подручными закрыли окна, включили музыкальный центр. Рому выдернули из кресла, сорвали простынку и принялись подвешивать на дверь. Подвесили, отошли. Тело жертвы, испещренное ссадинами и рваными ранами, извивалось в конвульсивных судорогах. Хрипя и кашляя пеной, Рома отсутствующим взглядом смотрел в пространство и ничего не видел: действие препарата прошло, дикая боль из многих точек невидимыми ручейками устремилась в сознание, ручейки слились в единый мощный поток, противостоять которому уже не было сил…
– М-м-м… Мама! Ма-а-ама! – тихо прохрипел Рома, в последний раз дернулся… и затих. Безвольно свесилась на грудь бритая голова, мышцы рук, перекинутых через дверь, перестали напрягаться, удерживая тело, – от этого оно плавно обвисло, распухшие ступни коснулись ковролина…
– Давай нашатырь, приведи его в чувство, – недовольно распорядился Турды. – Нежные мы какие! Сутки висел – ничего, а как дали отдохнуть маленько, скурвился. Давай!
– Кончился, – тихо молвил опытный мытарь, не делая попытки метнуться за нашатырем. – Все.
– Не понял? – Турды удивленно поднял бровь. – В смысле – «кончился»? Только что мы с ним разговаривали! Как это – «кончился»?!
– Умер, – хмуро пояснил Малой. – Я предупреждал…
Турды подошел к висящему, прижал палец к шейной артерии, с минуту ждал, склонив голову набок – словно надеялся, что Рома одумается и перестанет придуряться. Пульс не прощупывался…
– Вот так ни х…я себе – подвесили… – озадаченно пробормотал Турды, отходя и избегая встречаться взглядом с подручными. Единственный свидетель, который мог пролить свет на тайну исчезновения денег и вообще распутать всю эту дрянную историю, обманул его. Рванул в небытие. Последний побег – уголовник остался верен воровским традициям…
– Мен сяна кечаль баш ским, Рома… – печально продекламировал вор. – И что мне теперь… Искать эту вашу бабу и ее Пса? Чтоб вы все тут сдохли, гищдылахи…
Шлеп! Шлеп! Две пластиковые блямбы сочно влипли в бетон стены в нескольких сантиметрах от правого уха. Март без рывка сложился пополам, падая на пол, плавно перешел на кульбит и через левое плечо перекатился в противоположный угол, уходя из убойного сектора.
– А вот я продырявлю кому-нибудь что-нибудь! – крикнул сердито, приподняв пластиковое забрало на шлеме. – Сказал же русским языком – в голову не бить!
– А не подставляй! – ответил издалека приглушенный глас первого ассистента. – Работай аккуратнее!
Чертыхнувшись, Март захлопнул забрало, набрал в грудь побольше воздуха и, выскочив из безопасной зоны, резво пошел «маятником» по широкому коридору, шарахаясь от стены к стене и стараясь как можно быстрее преодолеть опасный участок, на котором совершенно негде укрыться от пластиковых пуль коварных ассистентов.