Страница 44 из 47
Они ушли. Они бросили шефа и не отомстили. Ермолаев хотел вернуться ночью, но поднялся ветер и Франц его отговорил.
— У них большие паруса. Ты видел? Свёрнутые. И ночью мы не сможем дать полный ход.
Они ушли. В Севастополь.
Плакали все. Женщины, дети. Плакал сам Ермолаев. Искренне, безутешно. Убито молчали мужчины. В порту собрались все. Севастопольские, Юрьевские. Пришло Бахчисарайское ополчение во главе со Станиславом.
Без чувств лежала Таня.
Только Мария Сергеевна была абсолютно спокойна и холодна как арктический лёд. За её спиной стоял с громадной дубиной Андрюха, а перед ней, с секирой, Виталик.
Царица с высокой веранды обвела взглядом людей и сделала знак зеку.
— Молчать!!!
— Ты!
Хозяйка упёрла палец в него, в Игоря, отчего ноги лейтенанта налились свинцом и приросли к земле.
— Ты. Видел. ЕГО. Мёртвым?
Ермолаев вспомнил ушедшее под воду тело хозяина, судорожно сглотнул и… соврал.
— Нет.
Через три дня Мария Сергеевна снарядила спасательно-карательную экспедицию.
Экспедиция вернулась в лагерь маслоделов через две недели после боя, обнаружив в оливковой долине лишь полтора десятка мужчин и тридцать женщин и детей. Все остальные жители сгорели вместе с посёлком или были убиты на берегу. Оставив там автоматчика, Лужин пошёл дальше на юг, вдоль черноморского побережья Кавказа.
Он шёл с ДРУГОЙ СТОРОНЫ горного хребта.
По Чёрному морю.
С лодки в оптику обшаривали каждый метр берега. Кроме гор, лесов и, изредка, диких коз, они ничего не нашли. И никого. Никаких поселений. Людей здесь не было. Лодка шла на юг почти две недели. По прикидкам Герда, взятого в качестве штурмана и рулевого, они достигли турецкого берега. Запасы воды и пищи стали подходить к концу. Скрипя зубами, Лужин дал команду возвращаться домой.
Но сначала надо было зайти в Керчь — поговорить с местными и оставить там усиленную охрану.
На всякий случай.
Ермолаев бросил предаваться воспоминаниям и оскалился. Да. Не просто так. Его сын. Спит в его доме.
«Не подведу»
Игорёха хищно раздул ноздри и принялся раздеваться. К месту абордажа он доберётся и вплавь.
Светлая лодка самым малым ходом прошла МИМО «Беды», направляясь прямиком к тому месту, где в кустах сидел Игорь.
«Хоть одна хорошая новость»
Как бы он стрелял из автомата, плывя по морю, парень представлял себе очень плохо.
Вот так, без трусов, но с автоматом, Игорь Ермолаев и приготовился встретить врага.
Светлая лодка со страшным скрипом наползла на каменистый берег и остановилась. На носу стоял карлик в плаще с капюшоном — на взрослого мужчину он похож не был, но Игорь всё равно взял его на мушку. Из-за карлика на палубе показалось дикое лохматое чучело в обносках вместо штанов и спрыгнуло в воду.
Игорь взял на прицел «чучело».
Тощий скособоченный мужик с опухшим кривым лицом выбрался на берег, повернулся к морю и, похоже, только что заметил «Беду».
Игорь вспомнил, что патрона в стволе нет. Судорожно дёрнув затвор, он вылез из кустов.
«Убью! Убью! Убью!»
От умозатмевающей ненависти в ушах шумела кровь.
— … реляй, свои. Свои, Игорёха. Не стреляй.
«Чучело» обернулось.
На остолбеневшего Ермолаева смотрело полтора таких знакомых синих глаза.
Глава 10
Домой! (продолжение)
— Во, слышите, Иван Андреевич, бегут. Лоси, блин. А если бы тут меня уже того…? И прибежали бы аккурат в засаду.
Маляренко пожал плечами. Ермолаев был кругом прав. И то что последние десять минут, после бурной и радостной встречи с шефом, он уделил «внимание» немцу — тоже было правильно. Иван бы и сам с удовольствием двинул Францу в морду за такую службу, но сил на это не было.
Впрочем, с воспитательным процессом с успехом справился и лейтенант.
Ермолаев вскочил и, что было мочи, заорал.
— Сюда! Стас, сюда! Всё хорошо!
Стадо лосей изменило направление и ломанулось прямо на них.
— Игорь, — Ваня перешёл на шёпот, — скажи им, чтобы обниматься не лезли.
Рёбра, после встречи с Ермолаевым, резало так, что больно было дышать.
Лейтенант кивнул и понёсся навстречу бойцам. Алексеев презрительно скривился и покачал головой — солдаты Ивана в его глазах упали ниже плинтуса. Иван это понял, отвернулся, закрыл глаза и уснул.
За кустами раздался возбуждённый гомон, потом взрыв восторга, ликующие крики и снова слоновий топот. Мишка и полковник переглянулись и, на всякий случай, пересели друг к другу поближе, закрыв собою женщин.
Первым на берег выскочил громадный мужчина с арбалетом, следом за ним из-за кустов появились ещё пять бойцов. Все в камуфляже, в простеньких кожаных доспехах и с громадными мачете. За белыми бойцами на берег вынесся десяток чернокожих аборигенов с дубинками и заточенными палками.
Громила подлетел к лежащему на камнях Ивану, с размаху упал на колени и наклонился над ним.
— И-иван! Иван? Иван?!
Здоровяк тряс Маляренко за плечо всё сильней, но тот никак не реагировал.
— Франц!
Громила рычал, мутно смотрел на незнакомых ему людей и лапал свой тесак.
— Что они с ним сделали?
— Шеф!
Игорёк тоже рухнул рядом и принялся тормошить тело Ивана.
— Шеф!
Остальные бойцы столпились вокруг, не обращая внимания на других людей. Полковник схватился за голову.
«Учить вас ещё и учить!»
— ОСТАВЬТЕ ЕГО!
Звонкий девичий голос перекрыл весь шум. Мужчины, словно разом подавившись, умолкли и только теперь обратили внимание на остальных присутствующих. Маленькая женская фигурка в плаще с капюшоном, встала на ноги и властным тоном ПОВЕЛЕЛА.
— Оставьте его! Он спит!
Следом за Настей встали Мишка и полковник, и только мама, держа на руках малыша, спокойно продолжала сидеть.
Мир вокруг был каким-то серым. И ещё этот мир странно колыхался. И было в этом мире как-то душно и жарко. Иван окончательно открыл глаз и навёл резкость.
«Палатка»
Щеке было мокро и неуютно. Иван вытер нитку слюны и пришёл к выводу, что он отлично выспался, хочет есть и, особенно, пить.
Маляренко скосил глаз вниз. Выход из палатки закрывала знакомая широченная спина.
— Привет, Лужин. Водички дай.
— Ванька! Привет!
«Хороший ужин — великое дело!»
Самочувствие Вани, после двух порций гуляша и поллитры лёгкой бражки, улучшилось настолько, что он решил не идти спать в палатку, а ещё немного посидеть с парнями возле костра. Свежий ночной ветер с моря приятно холодил тело, бодрил и заставлял дышать глубоко и со вкусом, наплевав на боль в боку.
— Хорошо!
— Дядя Ваня, мы спать пойдём, ладно?
Настя, тщательно закутанная в плащ, потянула за собой маму. Лужин отдал женщинам и ребёнку свою палатку.
— Спокойной ночи.
У костра остались только мужчины. Станислав, Герд (Иван, увидев бельгийца, очень удивился), двое бахчисарайских ребят из бывшей дружины Стаса и чёрный сморщенный старик из местных. Здесь же особняком сидели Михаил и Алексеев.
— Игорь с Францем на лодке?
Голос был не командный, но некоторые нотки…
Лужин ВСТАЛ.
— Так точно!
— Да сядь ты… — Иван заметил, с каким изумлением на это посмотрел полковник.
«Ну-ну, а ты думал я кто?»
— Дома как? Как там мои?
Стас вздохнул.
— Плачут. Таня слегла. Маша держится на одной силе воли. А так — всё нормально. Степанов сразу все гайки так закрутил, что… шаг влево — шаг вправо…
— Ясно. А здесь вы чего делаете?
— Тебя искали. Чего ж ещё…
— Спасибо, ребята.
Станислав смотрел на Ивана и не узнавал его. Он стал каким-то тихим и задумчивым. Вот и сейчас Маляренко сидел, глядя в темноту, бездумно кивал вопросам бойцов и теребил перевязанной рукой простой деревянный крестик, висевший у него на шее.