Страница 44 из 71
Ваня посмотрел красными от недосыпа глазами на увлечённо вещающего историка-инженера, молча сунул свежий доклад себе подмышку и пошёл дальше. Впереди были «агрономы «, «химики» и «преподы «.
Маляренко очень уставал, но ПЛАН готовился с такой скоростью, что Ваня сам себя подгонял, заставляя работать всё больше и больше. Это был настоящий азарт. Спорт. Мега цель.
«Скорей бы!»
В животе заурчало.
«Даже пожрать некогда. Скорей бы Антошка приехал!»
Проще всего дела обстояли с «преподами «. Эта группа включала в себя самых настоящих педагогов и специалистов по библиотечному делу. Быстренько, всего за полторы недели обсудив ОБЪЁМ и НАПОЛНЕНИЕ, команда стала с пулемётной скоростью наращивать на этот скелет «мясо «, качая из Сети и библиотечных фондов нужную литературу. Начиная от простейших букварей и заканчивая зубодробительными учебниками по высшей математике. Отдельной колонной в будущее шагали справочная и художественная литература. Из, так сказать, всемирной библиотеки. Кроме того в этой команде была ещё одна, почти самостоятельная группа картографов и географов. Эти, понятное дело, занимались картами и атласами.
Главной загвоздкой в этом деле Маляренко считал отсутствие всякой информации о том, НАСКОЛЬКО поднялся уровень мирового океана. И, соответственно, как изменилась береговая линия.
Решение этого вопроса ему ПРИСНИЛОСЬ.
Рукотворная гавань в Мраморном море. Выступающий на метр из воды край крепостной стены.
Директор музея лично связался со своим Стамбульским коллегой и в краеведческую экспедицию срочно был командирован местный МНС с лазерным дальномером и теодолитом, который и дал необходимую Ивану высоту.
Плюс тридцать пять метров.
Поначалу Ваня не знал, как объяснить людям, зачем ему необходимы карты с ДРУГИМ уровнем моря, но потом, послушав совет Нади, просто сделал морду кирпичом и посулил дополнительную премию. Взбодрённые нехилыми суммами картографы живенько обсчитали на компьютере нужные Ивану очертания материков и принялись расставлять на них отметки и указания. Где, что и как глубоко лежит. Оказалось, что спецы из Главного управления по геодезии и картографии, что нынче подрабатывали у Маляренко, прекрасно ориентируются в законсервированных месторождениях. Тех, что правительства любой страны придерживают на «чёрный» день. На северном Кавказе и в Причерноморье таких оказалось удивительно много. Уголь, руда, нефть и газ. И ещё до чёрта всего другого.
Маляренко, глядя на распечатанные листы только присвистывал от изумления.
«По «золоту» ходим, ёлы-палы!»
Поскольку велосипед в этой группе не изобретали, а просто воспользовались уже накопленными и систематизированными знаниями, то и с процессом реализации «преподы» тоже решили не затягивать. Историки и библиотекари дружно высмеяли желание Ивана печатать всё на телячьей коже и снисходительно объяснили заказчику, что современные книги потому так недолговечны, что изготавливаются из древесины с использованием химических добавок, которые и разрушают структуру бумаги.
— А вот если заказать…
В Германию ушёл заказ на громадную партию бумаги ручной выделки по старинным рецептам. Из тряпья. С использованием натуральных добавок.
— Сделаем хороший переплёт и обложку. Из кожи. Да каждой книге — деревянный футляр. Знаете, Иван Андреевич, при хороших условиях хранения, срок жизни такой книги — тысячи лет.
Кстати, Иван Андреевич, а для чего нам ТАКАЯ аутентичность? Это же баснословно дорого!
Маляренко посмотрел на очередного умного человека и в тысячный раз за день соврал.
— Хочу. Просто хочу.
Весь заказ, напечатанный и упакованный, должен был прийти из Германии через три с половиной года. Шесть с половиной тонн. Одиннадцать тысяч книг.
За ежедневной рутиной незаметно пролетела весна две тысячи восьмого года. Иван настолько закопался в ворох ежедневно решаемых вопросов, что даже позабыл о своём желании навестить родителей. Издали посмотреть на себя. Может быть, поискать тех, кого уже не стало. ТАМ.
Дядю Пашу.
Иваныча.
Колю.
Аудрюса.
Маляренко приезжал в сияющую свежим ремонтом московскую квартиру Нади, не замечая вкуса, проглатывал приготовленный женщиной ужин и без сил падал в кровать. Впрочем, Надежда ещё ни разу за всё время их знакомства не позволила ему заснуть просто так. Летели дни, недели, месяцы. Работа сотен людей стала, наконец, давать результаты, и научных консультантов-теоретиков стали постепенно сменять инженерные кадры. Технарям вручали плоды изысканий учёных и те принимались за их практическое воплощение. Где это всё брать, как это делать и сколько всё это будет стоить?
С деньгами снова вышел облом. Десяти миллионов долларов разошедшемуся Маляренко просто ни на что не хватало. На спонсорскую деятельность и оплату услуг консультантов ушло почти полтора миллиона. Ещё в два миллиона обходилась будущая библиотека. Миллион ушёл на мелкие расходы. Маникюр для Нади, фитнесс для неё же и на прочие пустяки — квартиру в Крылатском и скромный «Порше «. И всё!
Иван оторвал листок старомодного отрывного календаря и с минуту тупо на него пялился, не видя, что на нём написано. Голова гудела от роя мыслей, а перед глазами бесконечной лентой проносились счета, счета, счета.
Маляренко навёл резкость.
«Десятое августа. Хм. Что-то должно происходить…»
Сквозь гул в голове в уши пробилось чириканье Наденьки.
— … представляешь, какой ужас! Ужас. Они бомбами стреляли! По телевизору сказали…
«А. Ну да. Конечно. Война»
Ваня снял трубку телефона.
— Алё. Олег, привет. Как дела? Да. Я знаю. Мне очень жаль. Приезжай в Москву — надо поговорить. Это не срочно, но очень желательно. Передавай привет жене. Конечно. До встречи.
Оставалось придумать, куда спрятать груз и как это сделать так, чтобы в покамест густонаселённом Крыме, никто его не нашёл.
Все трое детей Олега Шабельского учились в самой обычной средней школе. Ну ладно — не самой обычной. Школа стояла в Призаводском районе города и, понятое дело, очень хорошо спонсировалась оным заводом. Во всём остальном это была простая городская школа без особых понтов. Дочери Олега, старшая из которых училась уже в седьмом классе, а младшая сегодня должна была услышать свой первый звонок, были совсем неизбалованными детьми. Во всяком случае, на учёбу за границу, в модный Лондон или ещё куда, они не рвались. Воспитанию своих чад Олег старался уделять максимум внимания, зачастую в ущерб работе. Конечно, основную ношу по воспитанию детей несла супруга Шабельского — невысокая стройная женщина с ангельским характером и чёткой системой принципов. Лондону и Куршавелю в её системе воспитания места не нашлось. Зато огород, цветник и курятник на заднем дворе их особняка принимали в жизни подрастающего поколения самое деятельное участие.
Олег, обнимая супругу одной рукой, стоял среди толпы таких же отцов и матерей, что пришли на торжественную линейку, посвящённую первому сентября, и не видел ничего. Ничего, кроме пышных белых бантов дочери. Ни лице его застыла улыбка. Радоваться не хотелось. Хотелось выть от бессилия и страха. За детей. За любимую женщину. За старика отца. За всех рабочих, стоявших вокруг него, и их семьи. За всех людей. За человечество.
Шабельский кое-как дождался окончания мероприятия и, проводив домой супругу, поехал на завод.
— Да, Антоша, — Олег оторвался от телефона и выжидающе посмотрел на младшего брата, — слушаю тебя.
Антон уселся в кресло напротив и принялся «грузить» старшака, мол, Маляренко снова денег просит, консультанты тупые, лаборанты его вообще дебилы и вообще — с исследованиями полная…опа.
Шабельский-старший слушал нытьё брата и медленно зверел. Нервы и настроение у хозяина города были ни к чёрту. Только что он дал предварительное согласие на продажу своего детища. Своего завода. И всех прав на патент. Олег до сих пор не был уверен в том, что Иван сказал правду, но он сделал выбор, решив сделать так, как подсказал ему Маляренко.