Страница 18 из 71
— Я быстренько.
Маляренко взял молоток и без затей превратил безымянный палец Васи во второй, после мизинца, кровавый блин. Плоский и тонкий. Вася зашёлся в крике. Воздух в лёгких у него закончился, кричать он больше не мог и только сипел, раскрыв рот в немом вопле.
— Ну, вот и славненько. — Местный хозяин улыбался и рукавом стирал со своего лица капли крови. — А ты боялся.
Когда истязаемый немного пришёл в себя, его палач быстро выяснил следующее: во-первых, никакой Василий не «Алибабаевич «, а вовсе даже Викторович. И, во-вторых, он на самом деле, боец вневедомственной охраны, а никакой не поп.
— Знатно, знатно.
Иван покачивался с носка на пятку, заложив руки за спину, и о чём-то размышлял.
— Вот смотри, — Маляренко схватил Спиридонова за рукав и подтащил его к пленнику, — специально ради тебя приплыл человек. С далллёкого, снежжжного, Севера. Ты, Василь Виктрыч, не боись…
Сергея от прикосновения этого забрызганного кровью бомжа передёрнуло, но виду он не подал.
— … никто тебя убивать не собирается. Ты же УНИКАЛЬНЫЙ специалист! Вот он, — Ванька пренебрежительно кивнул на своего палача, — супротив тебя, всё равно что плотник супротив столяра!
Спиридонов брезгливо выдернул свой рукав. К чему весь этот показательный концерт, он не понимал.
«Царёк» бомжеватого вида, худой, с землистым лицом и ввалившимися глазами, улыбнулся самой наипоганенькой улыбочкой, которую Сергей мог себе представить, и, наклонившись к Васе, жарко зашептал.
— Научи его всему что умеешь, а? Я тебе жизнь оставлю. Серёга тебя потом заберёт — ты и его ребят поучишь, а?
Вася истово кивал, мычал что-то бессвязное и облегчённо плакал.
— На-на-у-чу!
— Ну и ладушки. Док, иди сюда!
В камеру вошел ещё один дядя, от которого за три версты несло перегаром.
— Сделай, что сможешь. Пошли отсюда, мужики.
Снаружи, возле стены Горлового форта, где и располагался застенок, было солнечно, жарко и ветрено. За косой шумел прибой, и кровавый полумрак пыточной казался дурным сном. Спиридонов помотал головой, прогоняя наваждение, и пропустил начало разговора между хозяином и его катом.
— … крепко учись, Андрей. Этот хмырь много чего знает и умеет. Сначала теория, потом практика. Запомнил?
«Квадрат» спокойно кивнул.
— Будет у тебя экзамен. Сделаешь с ним всё, чему он тебя научит. По уму сделаешь. Начнёшь через месяц и смотри, — глаза Ивана засверкали, энергия ощутимо била из него, заставляя громилу уменьшаться в габаритах, — если он сдохнет до моего возвращения, или сойдёт с ума… ты меня ОЧЕНЬ разочаруешь, понял? А так… да хоть пусть от него один обрубок останется…
Шипение, которым Иван закончил свой монолог, пробрало Сергея до печёнок. А Андрей только сглотнул и… поклонился.
Спиридонов не поверил своим глазам. И вообще, последние три дня, что прошли после возвращения в порт Хозяина, здорово изменили его мнение насчёт Маляренко.
Сергею временами было просто страшно. Нет, никто им не угрожал, никто не шипел вслед и никто не принуждал их к чему-либо. Но атмосфера мягкости и домашности, которая царила в приморском городке во время правления Марии Сергеевны, враз изменилась с приходом «Мечты «.
От Ивана несло тьмой. Холодом. Грозой. И ненавистью. Это чувствовали все. Улыбки женщин, встречавших корабль на пирсе, были вымученными и неискренними. Сергей это отчётливо видел. Это видели все, кроме Ивана. Он тогда только коротко поздоровался с ним и забыл про Сергея на три дня. До сегодняшнего утра, когда его, Сергея Спиридонова, пригласили на эту пытку.
«Бомж. Нет. Псих. И садист»
Руководитель северян рассматривал местного царька и искренне не понимал, чем же этот человек «зацепил» его в их прошлую встречу. Иван выглядел как дерьмо, говорил, как дерьмо и поступал как дерьмо.
«Так, может, он дерьмо и есть?»
Выглядел Маляренко совершенно препогано. Он похудел, как минимум, в два раза, превратившись в натуральный скелет, обтянутый желтовато-серой кожей. Особенно жутко выглядели тонкие обескровленные губы, сквозь которые светились зубы.
Но глаза… Глаза его были абсолютно бешенными, они горели фанатичным огнём и ничего, кроме чего-то, известного только самому Ивану, не видели.
— Чего пришёл, — Ваня говорил очень тихо, морщился и держался за сердце, — присядем.
Хозяин показал головой на лавку, приставленную к стене форта.
Так, на лавочке, с видом на море, и начались официальные переговоры двух союзных общин.
— Я чего думаю, Иван. Надо с вечной войной заканчивать.
— В смысле?
— Не нужен нам этот поход. К этим…
Сергей неопределённо мотнул головой.
— Мы ничего не добьёмся, а последнее потеряем. Можем потерять. Понимаешь?
Иван молчал минут пять, наблюдая за охотящимися чайками.
— Можем и потерять. — Голос его был совершенно нормален, отчего у Спиридонова по загривку поползли мурашки.
«Точно, псих»
— Значит, вы не пойдёте?
— Как это не пойдём? Пойдём. Но не мстить. Мы так подумали, прикинули. Пойдём — посмотрим. Если найдём кого — к себе приведём. Может ещё какой прибыток себе добудем. Но воевать… нет.
Спиридонов вытянул ноги, закинул руки за голову и расслабленно откинулся назад.
— Мы тут живём, Ваня. Дети у нас растут. Дома строятся. Ты пойми, я не боюсь. Я смысла не вижу.
— Я знаю, что ты не боишься.
Иван замолчал, сгорбился и вдруг стал СТАРЫМ.
— Значит я сделаю ЭТО один.
Спиридонов мысленно послал всё на хрен и перестал сдерживаться.
— Один?! Ты? Один?! Ты с собой сколько мужиков собрался уволочь? Я тут и недели ещё не пробыл, а уже сто раз видел, как бабы плачут. А авианосец, бля?! Нахера ты его построил? Денег, сил и средств девать некуда?
— К-какой ави…
— Такой!
Серёгу понесло. Обычно сдержанный и рассудительный опер, орал на своего собеседника, надрывая горло.
— Ты, Ваня, чем думаешь?! У тебя люди друг у друга на головах живут, а ты себе линкоры строишь?! Спроси любого — нужно ли им это? Хотят ли они в поход? Мы, бля, ВСЕ еле держимся. Кое-как выживаем, а ты…
— А я?
Напор и горячность Спиридона обескураживали.
— А ты вообразил себе невесть что, мессия недоделанный. А все молчат. Боятся тебя…
Иван оглянулся — в сумраке ближайшей бойницы тут же исчезло чьё-то лицо, но Маляренко не сомневался — подслушивают. Ваня встал.
— Сергей.
— Да? — Спиридонов тоже поднялся.
— Пошёл вон.
Сказано это было очень тихо и спокойно. Сергей осёкся.
— Ладно, Ваня. Я уйду. Но зря ты это, честное слово — зря.
Иван стоял на пирсе и смотрел, как бригада Семёныча грузит лодку Спиридонова едой и водой. Сергей деловито распоряжался своими людьми, не обращая внимания на присутствующего здесь местного главу. Мужики закончили работу и убрались с кораблика, а Спиридон, наконец, посмотрел на Ивана.
— Прощай, Маляренко.
— Серый, погоди. — Ваня перешагнул через борт на палубу лодки. — А ну, пошли все отсюда!
Сказано это было сквозь зубы и с матом, но никто из троих приплывших вместе с Сергеем парней выкаблучиваться не стал. Местного хозяина они просто боялись, да и стоявшие на пирсе за его спиной мрачные, вооруженные автоматами и мачете, боевики, доверия не внушали.
Маляренко сел на фальшборт, подождал пока весь народ уползёт с пирса и, вздохнул.
— Говори, Серёжа. Я тебя слушаю.
— Когда я увидел «Мечту «, я просто охренел, Ваня. Это… Это… что-то умозатмевающее было. В этих условиях построить ТАКОЕ! С нуля. Из ничего. Это… нет слов. Это просто как в ТО время построить собственный космический корабль. Тяжело, дорого и сложно. Ты смог. Я даже думаю, ты сможешь дойти куда хочешь. Сделать то, что задумал. Ваня. Но ЦЕНА!
У нас сломался генератор. И починить мы его не можем. Рации зарядить — тоже не можем. У вас тут пока есть электричество, а твоя школа и больница на ферме — это просто сказка. Но мы, Ваня, УМИРАЕМ. Мы деградируем. Дичаем.