Страница 41 из 56
— Стоять! Арбалетчики. Добить!
Маляренко тревожно оглянулся назад. Сильный ветер дул в спину, да и до посёлка было не меньше трёх километров, но кто знает…
Каждое тело, лежащее под навесом, получило по болту в голову, а потом Стас, повинуясь указанию Босса, перерезал каждому горло. Полный, так сказать, контроль.
«Мда. Картина маслом».
С края раскопа открылся живописный вид. Примерно двадцать рабочих лежало на дне, прямо посреди глинистых луж, прикрыв головы руками и согнувшись в три погибели, а позади них, на обратном склоне, настороженно СТОЯЛ десяток мужиков, крепко сжимавших в руках штыковые лопаты.
В животе у Вани громко заурчало. Жрать хотелось зверски. Походная кухня осталась на «Беде», стоявшей в лимане в тридцати километрах отсюда.
— Мужики, а у вас пожрать, случайно, ничего нет?
Трое из стоявших рабочих бросили лопаты и истерически расхохотались.
— Босс, этот «байдарочник» — или из спецназа, или из ОМОНа, никакой он, нахрен, не водила. — Стас делал вид, что перешнуровывает ботинок.
— ?
— Чувствую. Коллега.
— Ясно. — Иван повернулся к троице, сидевшей под навесом, напротив него. — Ты, значит, Игорь.
Маляренко перевёл взгляд на широкоплечего красномордого мужика.
— Аудрюс.
— А ты?
— Леонид.
Протянутые руки Иван проигнорировал. Он наклонился к собеседникам и упёр в «красномордого» тяжёлый взгляд.
— Рассказывай. Всё. Я ложь чую.
ГЛАВА 3,
в которой Иван становится агрессором, пиратом, грабителем и убийцей (продолжение)
— Нет. — Прибалт отвечал неторопливо, растягивая слова. — Добрый — это не кличка. Это фамилия у него такая. Он единственный из них, кто когда-то сидел. А так это — банда рэкетиров. Молодежь, все как один — отморозки и беспредельщики. Все — бывшие спортсмены. Я слышал, они куда-то на разборки ехали, вот так и залетели сюда.
— Оружие? Дошли слухи — у них калаши?
Игорь помотал головой.
— Нет. Это «Сайга», четыреста десятая [14]. Гладкоствол. Их две штуки, точно. Боеприпасов у них почти нет. По слухам, у Доброго есть ТТ, а у Лысого — его правой руки — обрез. Но я их не видел, врать не буду.
«Угу. Водила. Ну конечно!»
— Так вот. Эта банда нашла где-то рыбака на лодке и случайно выбралась к нам. Поначалу Добрый своих ублюдков в узде держал. Но потом, как они аэропорт нашли, совсем с цепи сорвались. Капитана моего убили. И ещё четверых из экипажа. И рыбака этого — тоже.
— Что за аэропорт? — Иван прекратил рассматривать разномастную бригаду землекопов и уставился на литовца.
Аэропортом оказался ровный как стол кусок степи в двадцати километрах отсюда. Через три месяца после прибытия бригады к кораблю с востока донёсся гул турбин, и Пахан тут же отрядил разведку, которая доложила, что у берега лежат на брюхе три самолёта. Два больших иностранных и один наш, маленький и разбитый. И вокруг всего этого торчит прорва народу, а на пляже были замечены бабы в купальниках. Все орут и просят пить. Тогда Добрый сел на вёсла и повёз людям воду. Лодка моталась туда-сюда без остановки почти месяц, перевезя к роднику у корабля четыреста человек и весь багаж. Они бы не справились, но филиппинцы надыбали на берегу выброшенную лодку с винтом, который можно было вращать вручную, и дело ускорилось в три раза.
Старпом помолчал.
— А всех тяжелораненых и пожилых Добрый там и бросил. Свои, не свои — ему похрен. Некоторые сюда сами добрались. По берегу. Их убили.
— А возил он сначала тех, кто ему приглянулся. Шестёрок, одним словом. Сейчас у Доброго десять своих и тридцать шестёрок.
Аудрюс посмотрел на раскоп и поправился.
— Двадцать. Хотя вообще-то они парни крепкие. И не трусы.
— А где лодка?
— Дальше на восток, в двух часах ходьбы, есть залив. Там она на берегу и лежит. Её охраняют, конечно, там есть и из бригады люди, и эти… дружинники, мать их! После побега моих матросиков ту лохань охранять стали — будь здоров!
На этом месте прибалт завернул такую сложновыстроенную конструкцию на великом и могучем, что у Маляренко едва не рухнула челюсть. Увидев удивление на лицах слушателей, он лишь усмехнулся.
— Ну а… вы думали — три года на Курилах.
Рабочих пришлось гнать с собой. Эта разномастная толпа состояла из самых разных людей. Тут были и белые, и арабы, и индусы. Было даже два негра, которых их соплеменники лупцевали без всяких скидок на родственный цвет кожи. Тех, кто испугался и лёг, Иван в расчёт не принимал. Их просто выгнали наверх из ставшего братской могилой раскопа и направили впереди себя к лодочной стоянке. Десяток Аудрюса разошёлся по сторонам, зорко следя за тем, чтобы никто не разбежался. Люди постоянно оглядывались на пришельцев. Лица расцветали улыбками и надеждой. Позади, отстав на полсотни шагов, уверенно шагали восемь вооружённых бойцов.
Лодка спокойно лежала на берегу, рядом стояли два шалаша и большой навес. В подзорную трубу Иван насчитал шестерых человек, хотя их могло быть и больше.
Не дойдя до берега с полкилометра, Иван отпустил рабочих. Многие уже отошли от шока и тоже, как и те, кто не лёг, с любопытством и надеждой смотрели на незнакомцев. Назад, в посёлок к кораблю, ушло всего четверо. Остальные сели на землю, чтобы дождаться, чем всё это закончится, а трое так вообще присоединились к старпому и его людям.
— Шеф. Вижу огнестрел. — Стас задумчиво посмотрел на оптику автоматов. — Подойти метров на двести да и расстрелять их к чёрту. Лодка — вот она. Или уплывём, или сожжём нахрен.
Восемь последних автоматных патронов было безумно жаль, но Лужин прав. Слишком велик риск получить в рукопашной схватке пулю или заряд картечи.
Стрелки не подвели. Коля и Алексей залегли между полутора десятками бывших рабов, которые, подойдя на двести метров к шалашам, заорали на разных языках и принялись размахивать оружием. Их заметили. Из шалашей вылезли ещё два гаврика с дубинками и палашами, и все восемь гангстеров направились разбираться с оборзевшими «пейзанами». Как Иван и думал, «Сайгу» несли на виду, но стрелять из неё не стали. А потом и вовсе стрелять стало некому.
— Вы не можете так поступить с нами! — Леонида трясло. — Почему вы бросаете нас? Вы должны…
— Стоп!
Иван круто развернулся, а рядом, из ниоткуда, тут же возникли его бойцы.
— Ты. Запомни. Я. Никому. Ничего. Не. Должен. Ты понял?
Мужчина закрыл лицо ладонями.
— Мы возвращались из Штатов. В Токио должна была быть пересадка, но мы сели здесь. Моя жена там. У этих… тварей. И дочь. Она ещё совсем маленькая. Помогите. Пожалуйста. И здесь почти все такие, как я.
Волна мерно покачивала спущенную на воду лодку. Маляренко окинул долгим взглядом полтора десятка оборванных, измождённых, но не сломленных людей. В руках у них были трофейные палаши, дубинки и «Сайга», без единого патрона в магазине.
— Нет.
Иван повернулся к своим людям, которые напряжённо ожидали решения босса.
— Крутите.
— И-раз!
Вал скрипнул, провернулся, и лодка, вздрогнув, потихоньку начала набирать ход.
— Будьте вы прокляты!
«Блин! Ну что за патетика. Как неприятно».
Иван прошёл на нос, на ходу бросив Андрюхе:
— Застрели его.
За спиной раздался скрип, стук и короткий крик боли.
«Надо к этому качку присмотреться…»
Игорь Лукин растерялся. Лодка точно собиралась отчаливать. Так не должно быть! Это же неправильно. Он привык делить всё на белое и чёрное, на хороших и плохих. Своих и чужих. Эти люди были СВОИМИ. Он это чувствовал. И громила — явно омоновец или десантник. И два молодых волчонка с автоматами, грамотно оберегавших своего шефа и смотревших по сторонам. И квадратный качок с пудовыми кулаками, и остальные мужики. Все они были ПРАВИЛЬНЫМИ.
14
«Сайга»— самозарядный охотничий карабин, разработанный на базе автомата Калашникова. Имеются как гладкоствольные, так и нарезные модификации. В данном случае — гладкоствольный, под патрон 410 калибра (10,2 мм)