Поле битвы — Москва

— Гуляй — не хочу, все в вашем распоряжении... — сказал приветливый товарищ, занимавшийся устройством команды. — В одной комнате, правда, караул, но они вам мешать не будут. Вы только не спрашивайте у них ничего. Все равно отвечать не будут, и получится неудобно...

Товарищ представился Шавриным Андреем Ивановичем, одет был в штатское, а звание не сказал. Ну и не надо: Серега его знал, улучив момент, шепнул Иванову — генерал-майор. Хитрюга еще тот, осторожнее с ним...

Караул по охране объекта состоял из четверых, немолодых уже контрактников. Ребята угрюмые, молчаливые, и, сразу видно, — все с различными физическими увечьями. Скорее всего, бывшие спецназовцы, из-за травм более не пригодные к боевой работе.

Шаврин объяснил Иванову, какое глубокое им оказано доверие. Глубочайшее!

Секретный объект... Если бы не Лаптев... Если бы не был в составе команды представитель ГРУ — Серега... Если бы не обстоятельства... Да ни за что в жизни!

Но уж коль скоро так сложились обстоятельства, придется делиться. Не потому, что Шаврин любопытный. Просто надо иметь твердую уверенность: ребята действительно собрались заниматься делом, а не развлекаться в свое удовольствие — например, грабить банк. Цель операции, объект, ближайшие задачи, фигуранты...

Иванов, грамотно и умело фильтруя информацию, кратко изложил суть. Вот товарищи, которые не так давно угодили в Чечне в нехорошую историю...

Шаврин кивнул и с интересом посмотрел на Костю с Васей — народные герои, по всей стране успели нарисоваться!

...Так вот, у нас есть задержанный, который знает адреса, где, предположительно, могут появиться товарищи, организовавшие эту нехорошую историю. Есть мысль установить наблюдение за этими адресами. Отследить товарищей, взять под белы ручки и вежливо побеседовать. Вот, собственно, и все.

— Хорошо, — одобрил Шаврин. — Занимайтесь. Если в ходе наблюдения выяснится, что объем работы вам не по силам, сообщите мне. Мы заберем вашу операцию. Если справитесь сами — в любом случае! — всех взятых фигурантов сдадите мне. Это основное условие. Этого вашего пленного — тоже сдадите... Да мало ли что «шестерка»? Поработаем с ним, может, расскажет что интересное...

Иванов заикнулся было насчет оружия. А не поделитесь ли...

— Шутите? — удивился Шаврин. — Какое оружие, вы что? Сами, все — сами. Скажите спасибо, что взяли вас под оперативное прикрытие! Да, кстати. Не хочу сказать дурного... Но если вы возьмете кого-нибудь, поработаете с ним, а он вдруг умрет до передачи нам... Знаете, мы очень обидимся. Очень...

После этого генерал оставил пять своих телефонных номеров, просил звонить в любое время и убыл.

Иванов проанализировал беседу — все нормально, ничего лишнего не сказал, и вроде бы можно не опасаться, что в ближайшие дни кто-то будет путаться под ногами.

Единственное, что удивляло — опять генерал!

Второй за неполные десять часов. Один возглавляет следственную бригаду, мчится среди ночи, как последний опер. Другой занимается расквартированием каких-то охламонов, рекомендованных приятелем с Кавказа...

Хорошо у них тут с генералами. В Чечне любой генерал — большой человек, фигура, масштаб. Не каждый офицер за все время пребывания в командировках может похвастаться, что видел живьем генерала. Командующий и прочее начальство с беспросветными погонами имеет дело только с военными высокого ранга, «в люди» выходят редко....

Серега, как только Шаврин уехал, сказал Иванову, что его коллеги малость натянули команду по поводу условий полной передачи информации. В том плане, что заберут все, а дали мизер. Этот объект — третьей категории, ремонтно-складская база. Вообще это его ошибка: мог бы сразу сообразить, что на конспиративную квартиру или, паче того, действующий объект, их не пустят.

Иванов пожал плечами: ну и ладно. Тихо, места много, все под охраной, «работа» — под боком... А будет ли еще что отдавать — бабушка надвое сказала. Поехали лучше на место, посмотрим, как там у нас обстоят дела...

Вражьи дачи располагались не совсем под боком, а чуть дальше — в Дубках. Это в трех километрах за Одинцовом.

Покатались кругами, отыскали подходящий пригорок, с которого открывался панорамный обзор. Встали, осмотрелись. Ильяс показал искомые дачи. Ничего себе домишки, двухэтажные, из красного кирпича, за высоким забором. Расположены друг от друга с разносом где-то около двухсот метров. Что приятно — дворы не забраны под крышу, как это принято в зажиточных усадьбах Чечни. Если долго и упорно наблюдать, можно кое-что рассмотреть. Особенно если правильно выбрать наблюдательный пункт.

Вася быстро набросал схему поселка, нанес заметные ориентиры, пометил объекты. Выбрали несколько дач неподалеку, с которых можно было бы вести наблюдение сразу за двумя объектами, поехали общаться.

Здесь в этом плане нашим было попроще, чем в регионе, где они привыкли работать. Чувствовали они себя как нормальные «духи» в обычном чеченском ауле. То есть запросто могли рассчитывать на поддержку и взаимопонимание местного населения.

Первые три дачи были точно дачами: деревянные домишки, товарищи копаются, урожай собирают. Беспокоить не стали — больно много народу. Четвертая дача по габаритам не отставала от объектов — это был законсервированный двухэтажный особняк под черепицей, с целлофаном на евроокнах и пластиковыми чехлами на фигурных фонарях по внутреннему периметру.

Сторожил дачку седобородый древний дед на костылях, на выцветшем от времени пиджаке которого скуповато бряцали три медали Великой Отечественной.

— Можно в лобовую, — едва глянув на деда, выдал вердикт Костя.

В лоб, так в лоб. Косте виднее.

Иванов показал деду удостоверение и доверительно сообщил: служба государева, ищем местечко, чтобы понаблюдать за чеченами. Работы на три-четыре дня, заплатим как следует...

Дед степенно тряхнул бородой и распахнул ворота: заезжай. Хоть до Нового года. Хозяева за бугром, приедут под Новый год. Раз в десять дней приезжает родственник, проверить, как тут дела и выдать сторожу зарплату. Он парень бандюганистый, но русский и «зверей» не любит. Можно договориться. А денег не надо. Что ж мы, не понимаем, что ли, — у государевых людей денег отродясь не бывало.

Спросили, когда приезжал родственник хозяев. Три дня назад. Хорошо, договариваться не придется. Уломали деда принять триста рублей — по сотне за день, авансом. Обещали еще ежедневно выставлять по поллитра, но непаленой. Дед остался доволен.

Сторож ютился в домике для собаки (именно домике, а не тривиальной будке — оказывается, есть на свете и такое чудо!). Дверь в хоромы была заперта, окна плотно закрыты. На чердак пришлось лезть по пожарной лестнице.

Зато уж на чердаке все было в полном объеме. Беспорядочной кучей валялись надувные матрасы, детские спасательные круги в виде уток и лягушек, резиновая лодка с веслами, четырехместная палатка. Полукруглое окно-эркер выходило прямиком на один из объектов. Сто пятьдесят метров, загляденье. Второй объект, расположенный слева, тоже хорошо попадал в сектор наблюдения, виден почти весь двор, можно любоваться и без бинокля.

Разместились с комфортом. Накачали лодку, перевернули, получился стол. Разложили Лизин инвентарь, настроили микрофон, камеру на штатив поставили, отрегулировали. Надули два матраса и пару детских спасательных кругов. Все, можно «загорать». Сверху крыша, не каплет. Не наблюдательный пост, а курорт. Давненько с такими удобствами не приходилось работать.

Связь решили поддерживать по телефону. Не зря же покупали! Но, в общем, не в этом дело было, а просто имелось опасение, что у ребят в усадьбах могут быть сканеры. Они тут давно, окопались неплохо, можно и о безопасности позаботиться...

При распределении смен немного поспорили. Иванов намекнул, что пострадавших духовно и телесно «народных героев» лучше не привлекать, и сказал, что они с Глебычем будут дежурить попеременно с Петрушиным и Серегой. Вася возмутился таким страшным недоверием, а Петрушин резонно возразил: надо, чтоб в каждой паре был хотя бы один товарищ «с руками». Иванов с Глебычем, конечно, тоже не безрукие, но случись вдруг что, им не справиться и с третью объема внезапно возникших задач, которые способен осилить отдельно взятый пострадавший Вася.