Оттенки полуночи (ЛП)

- Да, - отрешенно ответила она. – По крайней мере, они не страдали.

Они пролетели некоторое время в молчании, наблюдая за тем, как темный пейзаж под ними чередуется с неосвещенными пятнами густого леса и неровными, высокими горами, с электрически-голубым свечением в заснеженной тундре и предгорьях пониже.

На отдаленном расстоянии, Кейд увидел жуткую зеленую вспышку северного сияния. Он указал на это Алекс, и хотя он видел полярные сияния бесчисленное количество раз с земли целый век со своего рождения, он никогда не был в небе, чтобы понаблюдать за полосой света, танцующей на горизонте.

- Невероятно, правда? - Алекс заметила, и ясное дело, она была в своей стихии, когда провела самолет по широкой дуге, чтобы получше разглядеть свечение.

Кейд наблюдал за сменой цветов, но его мысли были все еще сосредоточены на Алекс, все еще пытаясь соединить факты той выдуманной истории, которой она, казалось, хотела, чтобы он верил. – Аляска очень отличалась, когда ты выбралась из Флориды, не так ли?

- Да, так и есть, - сказала она. – Мы с папой хотели начать заново – мы должны были, после того, как мама и Риччи…- Она вздохнула, как будто сдерживая себя от высказывания чего-то большего, чем она хотела. – После того, как они умерли, мы с папой полетели в Майами, чтобы заказать билеты в какое-нибудь место, где мы начнем с нуля. В одном из книжных магазинов, в терминале, был глобус. Папа показал мне, где мы находились, а затем попросил, чтобы я выбрала место, куда мы должны поехать. Я выбрала Аляску. Когда мы добрались сюда, Хармони показался дружелюбным городком, чтобы купить здесь дом.

- И это так?

- Да, - сказала она немного задумчивым голосом. – Когда он умер, это очень изменило меня. Я думала, что, возможно, мне уже пора бросить другой взгляд на глобус, на другой конец страны.

Прежде чем Кейд смог рассмотреть путь, шум двигателя и тряска вернулись с удвоенной силой. Алекс вновь ускорилась, но шум и дрожь не прекратились.

- Что происходит?

- Мне нужно немедленно посадить самолет, - сказала она. - Ниже находятся владения Тулэка. Я попытаюсь приземлиться настолько близко, насколько смогу.

- Хорошо, - сказал Кейд, выглядывая из окна на землю, которая приближалась быстрее, чем ему нравилось. – Просто попытайся аккуратно посадить его. Я не вижу ничего, подходящего для посадочной полосы.

Он не должен беспокоиться. Алекс опустила дрожащий самолет на его лыжи в мягком скольжении, умело пропуская несколько древних елей, которые, казалось, материализовались из темноты, когда они лавировали по рыхлому снегу. Домик сейчас был прямо перед ними, но Алекс замедлила Beaver, аккуратно направляя его к малой, чертовски плотной и драгоценной земле для резкого приземления.

- Иисусе, он был так близко, - сказал он, когда они остановились на снегу.

- Ты так думаешь? – Удивленное выражение Алекс говорило красноречивее всяких слов, когда она заглушила двигатель.

Она поднялась, и Kейд последовал за ней до двигателя. Она всмотрелась внутрь. - Черт возьми. Ну, это объясняет проблему. Несколько винтов, должно быть, расшатались вокруг обтекателя двигателя и выпали.

Кейд знал об обтекателях в машинах столько же, сколько и о вязании. В его планы не входила проблема с самолетом, из-за которой он застрянет здесь с Алекс на несколько часов. Или, еще лучше, на несколько ночей.

- Итак, ты говоришь мне, что мы здесь обосновались, пока не получим помощи?

- Ты смотришь на помощь, - сказал она, стрельнув в него усмешкой, когда вернулась, чтобы захватить свой комплект инструментов из грузового отсека в самолете.

Время, проведенное Кейдом с ней на дальнем расстоянии, должно было позволить раз и навсегда разобраться с тем, что она знала об убийствах Toмсов. Теперь, после той полуправды, что она рассказала относительно своей матери и брата, у него была и другая причина расспросить ее. И он сказал себе, что, если действительно оказалось, что Алекс знала что-то о существовании Рода— и, тем более, если это знание имело какое-либо отношение к утрате членов ее семьи во Флориде, — тогда освобождение ее памяти от этого бремени сделает ее добрее.

Но это не было его миссией. Он попытался убедить себя, что так и было, но обязанность быстро заняла второе место, как только он достиг дома Алекса сегодня. То, как его пульс ускорялся возле этой женщины, безусловно, не было частью его плана. Его сердце все еще нервно билось от внезапного приземления, но, когда Алекс вернулась туда, где он стоял, выглядя умной и способной и, проклятье, слишком восхитительной, когда отправилась, чтобы поколдовать над двигателем, удары в его груди превратились в тяжелую пульсацию.

- Ты не возражаешь, если подержишь фонарик для меня? – Она щелкнула им и вручила Кейду, после этого сняла перчатку и вытащила из своих инструментов горсть винтов разного размера и болтов. – Парочка из них должна сделать свое дело, пока мы не доберемся до дома.

Кейд наблюдал за ней, за тем, как тщательно ее рука вкручивает каждый винт в установку, задаваясь вопросом, чувствовали ли другие воины в Бостоне ту же самую гордость и увлечение, когда наблюдали за своими женщинами, прилагающими все усилия для дела.

Мысль потрясла его, как только проникла в его мозг…с каких это пор он начал думать о своей гипотетической паре, не говоря уже о том, какое место отведено Александре Магуайр в этом сценарии? В лучшем случае, она была временным препятствием в выполнении его миссии для Ордена. В худшем, она была угрозой безопасности для всего Рода — та, кого он должен был обязать к молчанию, чем скорее, тем лучше.

Но ничего подобного не имело значения ни для его сердечной игры на барабанах, ни для потрескивания осознания, которое пробегало через каждую вену и клеточку его тела, когда она закончила свою работу в нескольких дюймах от него. Позади нее, далеко на расстоянии, к зеленому свету Северного сияния присоединилась увеличивающаяся лента красного цвета. Цвет осветил Алекс, когда она повернула голову, чтобы посмотреть на него, и он спросил себя, видел ли он раньше что-нибудь столь прекрасное, как ее лицо в ореоле замерзшего волшебства аляскинской пустоши. Она не говорила, просто держала его пристальный взгляд той же самой безмолвной интенсивностью, что он почувствовал, будто охотится вместе с гончими.

Кейд выключил фонарик и поместил его на уже закрытый кожух двигателя. Он снял перчатки и потянулся за голой рукой Алекс, прогревая ее холодные пальцы своими теплыми ладонями. Он держал ее руку в легком захвате, давая ей власть, если бы она не захотела его прикосновений. Но она не сопротивлялась.

Она переплела свои пальцы с его, глядя ему в глаза неопытным взглядом, будто что-то выискивая. – Чего ты хочешь от меня, Кейд? Пожалуйста, я должна знать. Мне нужно, чтобы ты сказал мне.

- Я думал, что знаю, - сказал он, затем медленно покачал головой. - Я думал, что все это выяснил. Боже, Алекс ... встреча с тобой изменила все.

Он освободил одну руку, чтобы погладить ее по щеке, просовывая пальцы между капюшоном куртки и бархатистым теплом ее лица.

- Я не могу прочитать тебя, - сказала она, хмурясь, когда пристально посмотрела на него. – Это заставляет меня чувствовать себя неудобно, то, что я не могу тебя понять.

Он коснулся кончика ее носа и криво улыбнулся. – Слишком много серого в твоем черно-белом мирке?

Ее выражение оставалось серьезным. – Это пугает меня.

- Так не бойся.

- Ты пугаешь меня, Кейд. Всю мою жизнь я бежала от того, что меня пугает, и все же с тобой…- она медленно и неуверенно выдохнула. – С тобой мне кажется, что я не убегаю.

Он погладил ее по щеке, сглаживая подушечками пальцев легкие складки на ее лбу, когда она посмотрела на него. - Нет никакой причины бояться, когда ты со мной, - сказал он ей, именно это и имея в виду.

Но когда он наклонил голову и прижал свои губы к ее, надеясь, что поцелуй будет для нее более нежным обещанием, он зажег в нем что-то более дикое, когда Алекс поцеловала его в ответ так открыто, дразня его рот кончиком своего языка. Все тепло, что вырвалось между ними в ночь на стоянке перед таверной Пита, вновь ожило, только быстрее, интенсивнее из-за нескольких часов их разлуки. Он пылал для этой женщины, так опасно. Целовать ее было опасно: от желания клыки вытянулись и уперлись в десны, зрение стало резким, глаза полыхнули потоком янтарного огня, который заполонил его радужки.