Страница 12 из 16
Повествование «Сказки» носит нарочито сниженный, бытовой, а зачастую и раблезиански непристойный характер, подчеркивающий ее гротескно-пародийную направленность на фоне иносказательно-символического содержания. Такова, например, история совместных похождений братьев (они «пили, дрались, распутничали, ругались и нюхали табак»). Центральный раздел «Сказки бочки» «Отступление касательно происхождения, пользы и успехов безумия в человеческом обществе». Объектом сатиры Свифта, по его определению, являются «нелепости фанатизма и суеверия», причем, как показали текстологические исследования «Сказки бочки», критика направлена против католиков, пуритан, последователей материализма Гоббса и ведется с позиций англиканского рационализма. Таким образом, Свифт имел право утверждать, что из его книги не может быть «добросовестно выведено хотя бы одно положение, противоречащее религии или нравственности». Известно, однако, что для многих поколений читателей начиная с эпохи французского Просвещения «Сказка бочки» символизирует борьбу с религиозным фанатизмом в любой его форме. Это зафиксировано в знаменитом высказывании Вольтера о «Сказке бочки»: «Розги Свифта настолько длинны, что задевают не только сыновей, но самого отца (христианство)».
Если сгруппировать разделы «Сказки бочки» (с учетом введения и заключения) в соответствии с двумя темами, определяющими ее композицию, то получим совершенно симметричное построение с шестью разделами на каждую из тем. В разделах, посвященных «извращениям в религии», повествователь объективный историк, лишь изредка привлекающий внимание к собственной персоне; иначе ведет себя «автор» остальных разделов (введение, разделы III, V, VII, X, заключение): он всегда готов поделиться с читателями своими личными оценками, планами на будущее и т. п. К тому же он — представитель «новых», т. е. как раз тех «извращений в учености», которые осмеивал Свифт, включившись в спор «древних и новых». Выступая вслед за Темп-лом поборником «древних», Свифт предъявляет сторонникам «новой учености» обвинение в установке на сознательный разрыв с античностью, обоснованной убежденностью в абсолютном превосходстве «новых» перед «древними». Тема «древних» и «новых» разрабатывается также и в «Битве книг».
У своих первых читателей книга, озаглавленная «Сказка бочки», имела шумный успех. Но имя ее автора оставалось некоторое время нераскрытым, хотя к этому времени он приобрел уже известность в литературных кругах Лондона благодаря произведениям исторической публицистики.
Таков памфлет «Рассуждение о раздорах и разногласиях между знатью и общинами в Афинах и Риме» (1701). В нем Свифт изложил свое понимание политических идей Просвещения — теории «общественного договора» и принципа «равновесия власти», предусматривающего отделение законодательных ее функций от исполнительных с целью не допустить сосредоточения абсолютной власти в одних руках.
Своим памфлетом Свифт завоевал популярность среди вигов. Его литературная известность упрочилась после опубликования серии очерков «Бумаги Бикерстафа» (1708–1709), в которых он высмеял некоего Джона Патриджа, составителя ежегодных астрологических альманахов. Образ экстравагантного джентльмена Исаака Бикерстафа настолько пришелся по душе читающей публике, что близкий к вигам эссеист Ричард Стил начал издавать от имени Бикерстафа нравоучительно-сатирический журнал «Болтун» (1709). Свифт сотрудничал в этом журнале, выступая и как поэт, и как прозаик.
Наметившемуся литературному сближению Свифта с вигской журналистикой противостояли его расхождения с вигами по вопросу о политических границах веротерпимости. В начале XVIII в. виги пересмотрели свое отношение к диссентерам и, вопреки «Акту о присяге» (1673), поставили вопрос о признании их права занимать государственные должности в Ирландии. Свифт же остался верным старой позиции вигов и противился любым попыткам допустить диссентеров к управлению страной. Такова была основа, на которой складывался замысел его памфлетов, направленных против позиции вигов в церковном вопросе. Среди них такой памфлет, как «Рассуждение о неудобстве уничтожения христианства в Англии» (1708–1711), принадлежит к шедеврам сатирической публицистики. В нем логическая стройность изложения контрастирует с пародийно-гротескным содержанием. Употребляя слово «христианство» в качестве синонима «англиканства», Свифт объявляет предполагаемую отмену «Акта о присяге» уничтожением христианства. Возникающая в результате этого комическая двусмысленность переходит в гротеск по мере того, как излагаются доказательства основного тезиса и предстает сатирическая панорама общества, в котором «представления о богатстве и власти» совместимы лишь с «номинальным христианством».
Этот памфлет выявил не только расхождение Свифта с вигами в отношении англиканской церкви, но и его неприятие основы их социальной ориентации «денежного интереса». Разрыв Свифта с вигами был, таким образом, уже предопределен, хотя фактически произошел лишь в 1710 г., когда Свифт перешел на сторону торийской партии и стал ее пропагандистом. Инструментом межпартийной борьбы за власть стала пресса, и Свифт принял в этой борьбе самое деятельное участие. Период торийской журналистской деятельности Свифта характеризуется чрезвычайной насыщенностью; публикации этого периода по объему составляют около трети всего прозаического наследия Свифта. Они и по сей день находят своего читателя и сохраняют значение образцов в жанре пропагандистской журнальной прозы.
С сентября 1710 по июнь 1713 г. Свифт находился в Лондоне. В это время и развернулась его деятельность в качестве торийского публициста. Свифт постоянно общался с лидерами торийской партии, которые выказывали ему расположение, но во все детали своей сложной игры не посвящали. В области литературных связей наибольшее значение имел небольшой кружок «Клуба Мартина Скриблеруса (Писаки)». Подробные сведения о политических и литературных событиях Лондона той поры дошли до нас в письмах Свифта, впоследствии (уже после смерти Свифта) получивших название «Дневник для Стеллы» и адресованных к другу всей его жизни — Эстер Джонсон.
В конце 1713 г., получив по протекции торийских министров должность декана в дублинском соборе св. Патрика, Свифт покидает Лондон и возвращается в Ирландию.
Третий период творчества Свифта открывается памфлетом «Предложение о всеобщем употреблении ирландской мануфактуры» (1720), вслед за которым последовал ряд других памфлетов об Ирландии. В начале XVIII в. население Ирландии было неоднородным (коренные жители — кельты, англо-ирландские земледельцы, торговцы и ремесленники, английские чиновники). Свифт выступил в защиту англо-ирландцев, но тем самым он поднял вопрос о бедственном положении всей Ирландии. Центральное место в ирландской публицистике Свифта занимают «Письма Суконщика» (1724). Опубликовав их, Свифт принял участие в кампании против патента, выданного британским правительством некоему Буду на право чеканить мелкую монету в Ирландии. К патенту Вуда в Ирландии отнеслись отрицательно по мотивам как политического (отсутствие собственного монетного двора ущемляло статус Ирландии), так и экономического характера (полагали, что он ухудшит условия денежного обращения). Ирландский парламент и его исполнительные органы провели против монеты Вуда ряд мероприятий, которые требовалось поддержать бойкотом ирландцев. «Письма Суконщика» способствовали этому бойкоту и вынудили лондонское правительство отменить патент Вуда. Давая общую оценку своей ирландской публицистике, Свифт отметил, что она продиктована «непримиримой ненавистью к тирании и угнетению». Таков пафос «Писем Суконщика». В основу своей аргументации Свифт кладет понятие о свободе и взаимозависимости всех граждан, как они понимались им в «Рассуждении о разногласиях и раздорах», подкрепляя эту мысль идеей юридической независимости Ирландии, выдвинутой философом-просветителем и другом Локка Вильямом Молино. Вслед за Молино «Суконщик» не может обнаружить ни в английских, ни в ирландских законах ничего, «что ставило бы Ирландию в зависимость от Англии в большей степени, чем Англию от Ирландии».