Страница 82 из 83
— Паника в селе, — поспешно прокричал по телефону Чернояров, — видимо, наши партизаны там. Мои роты уже ворвались на окраину.
Пожар в селе все разрастался. Взвился в небо второй клуб смрадного дыма. Из лощины к северной окраине, не ожидая команды, хлынули стрелки второго батальона.
По всему селу вразнобой ударили артиллерия и минометы, а из дальних садов и с высот на окраинах высыпали темные фигурки вражеских пехотинцев. Группами и в одиночку они бежали прямо полем, видимо намереваясь скрыться за холмами.
— Я в село, там сейчас самое главное! — прокричал Лесовых, выпрыгивая из окопчика.
— Подожди, вместе поедем, — остановил его Поветкин и вскочил в подъехавший вездеход.
Всего несколько минут назад безлюдное село кишело народом. Из подвалов и щелей вылезали женщины, детишки, старики, спеша навстречу бежавшим солдатам, обнимая, окружая и задерживая их.
— Наступать по левой дороге, не дать противнику опомниться! — приостановив машину, крикнул Поветкин командиру третьего батальона и положил руку на плечо Лесовых. — Иди во второй батальон, бей прямо через лес. Я выскочу на окраину и туда подтяну всю артиллерию.
Лесовых одним махом выскочил из машины и бросился на северную окраину, где еще не утихла беспорядочная стрельба.
Поветкин тронул вездеход, но тут же остановился. К нему, широко разбрасывая ноги, бежал Чернояров.
— Все кончено! — на ходу крикнул он. — Село занято! Первая и третья роты вышли на южную окраину. Вторая проверяет дома и сады. Врача нужно. У партизан раненые…
— Немедленно за врачом и санитарами! — приказал Поветкин шоферу.
В суматохе сбора перепутавшихся при атаке подразделений Поветкин не мог разузнать, что же произошло в селе и кто открыл в тылах противника такую спасительную для полка стрельбу.
— Так где же партизаны, вы видели их? — спросил он Черноярова.
— Да партизан-то, собственно, только четверо: девушка и три парня. Один, совсем молодой паренек, ранен. Они уже неделю скрывались здесь, в селе, ну, собрали вокруг себя молодежь, несколько стариков, раздобыли немецкие автоматы и, когда мы подошли, решили ударить гитлеровцев с тыла.
— Товарищ подполковник, товарищ подполковник! — тревожным воплем прервал рассказ Черноярова ординарец Поветкина. — Военврач… Доктор… Ирина Петровна убита!..
— Ирина Петровна? — вскрикнул Поветкин. — Где? Как?
— Там, партизан раненых перевязывала. Вышла из дома… Два снаряда… И…
Не дослушав ординарца, Поветкин бросился к дому у церкви.
Под сенью тополей грудилась пестрая толпа военных и гражданских. Заметив бежавших офицеров, толпа расступилась, и Поветкин увидел санитарные носилки на земле и лежавшую на них Ирину. Военфельдшер Пилипчук и Марфа с Валей что-то делали, склонясь над ней.
— Оставьте, Аристарх Потапыч, — в горестной тишине услышал Поветкин голос Ирины, — я врач все же, к чему же лишнее…
Едва взглянув на лицо Ирины, Поветкин сразу понял, что судьба ее решена. Всегда нежные, с крохотными ямочками щеки ввалились, наливаясь синевой. Тусклые глаза смотрели отчужденно, видимо не всех узнавая, кто окружал ее.
— Сергей Иванович, — увидев Поветкина, едва слышно прошептала она, — как все нехорошо, Сергей Иванович, раненых столько, а я вот…
Она пыталась поднять руку, но не смогла, обессиленно закрыла черные веки, и по синей щеке покатилась крупная слеза.
— Ничего, Ирина Петровна, — с трудом подавляя страшную тяжесть в горле, проговорил Поветкин, — сейчас хирурга вызову, в госпиталь отправим…
— Пульс исчез, — держа руку Ирины, прошептал фельдшер Пилипчук.
— Да делайте, делайте что-нибудь! Спасайте, что вы шепчете! — отчаянно закричал на него Поветкин, но Пилипчук только ниже склонил голову, выпустил из своей руки безвольно упавшую на грудь Ирины ее белую руку и, видимо так же с трудом владея собой, медленно снял фуражку. В толпе кто-то всхлипнул, и сразу же в несколько голосов пронзительно зарыдали женщины.
— Подготовьте все, хоронить повезем в Белгород или Харьков, — постояв над телом Ирины, сказал Поветкин и, шатаясь, вышел из толпы.
— Сережа! — позвал его страшно знакомый женский голос. Поветкин остановился, встряхнул головой и испуганно осмотрелся. Никого из женщин поблизости не было.
— Сережа! — уже отчетливее, яснее и ближе раздался все тот же удивительно знакомый голос.
Поветкин повернулся вправо и замер. Прямо к нему от дома, где лежали раненые партизаны, бежала Нина.
С первого дня наступления под Белгородом Андрей Бочаров почти не был в штабе фронта, разъезжая по армиям, корпусам и дивизиям, то под Богодухов и Ахтырку, то в район Сум, то опять к Ахтырке и Котельве. Дважды он был совсем недалеко от дивизии Федотова и дважды, мучительно борясь с собой, не решился заехать туда.
Утром 24 августа, только что возвратясь из освобожденного Зенькова, Бочаров написал доклад о своей поездке и до прихода генерала Решетникова прилег отдохнуть. Множество впечатлений от поездки теснилось в голове и не давало уснуть. Опять вспомнилось, как вчера вечером, находясь всего в двух десятках километров от дивизии Федотова, он так и не решился заехать к Ирине.
«А зачем, собственно? — как и всегда, возникло сомнение. — Все кончено, и не к чему ворошить прошлое. Она успокоилась, и ты в руки себя возьми».
От резкого звонка телефона Бочаров вздрогнул и торопливо взял трубку. По телефону говорил Федотов.
— Ирина Петровна погибла, — не здороваясь, назвав только себя, удивительно медленно сказал Федотов, — вчера в Харькове похоронили. Я искал тебя и не мог найти.
Федотов говорил еще что-то, но Бочаров ничего не слышал. Не было ни мыслей, ни чувств, ни, казалось, самого себя. Все поглотила острая ошеломляющая боль…
— Доброе утро! — поспешно войдя в комнату, весело поздоровался генерал Решетников. — Как отдохнули? Вздремнули малость? Да что с вами, Андрей Николаевич? — встревоженно спросил он. — Вы на себя не похожи. Нездоровится? Сердце, может, или еще что?
— Нет, нет, — с трудом пробормотал Бочаров. — Просто устал. Дорога длинная, тяжелая…
— Ну, сейчас я встряхну вас, — чему-то радуясь, сказал Решетников и, приняв так несвойственную ему торжественно-важную позу, отчеканил: — Поздравляю вас, Андрей Николаевич, во-первых, с присвоением звания генерал-майора, а во-вторых, с назначением на должность начальника штаба армии.
— Спасибо, — прошептал Бочаров, с трудом понимая, что сказал Решетников.
— Пошли в Военный Совет, — подхватил его Решетников под руку, — Ватутин и Хрущев приглашают вас.
Яркое солнце, бившее из-за вершин усыпанных плодами яблонь, ослепило Бочарова. Он резко встряхнулся, пытаясь овладеть собой, но тяжесть не исчезала.
— Новая работа, самостоятельная. Это же замечательно! — не поняв, что творилось с Бочаровым, оживленно говорил Решетников. — Вы можете очень многое сделать, тем более сейчас, когда развертываются такие события.
«Новая работа, — машинально повторял про себя Бочаров, — многое сделать… новая… А ее похоронили в Харькове…»
Только у входа в кабинет Ватутина Бочаров немного опомнился и попросил у адъютанта холодной воды.
— Идите один, я здесь подожду вас, — подтолкнул его к двери Решетников.
Войдя в белую крестьянскую хату с вымытыми оконцами, превращенную в кабинет командующего фронтом, Бочаров хотел было, как положено, доложить о прибытии, но у порога встретил его улыбающийся Хрущев и, протягивая руку, приветливо заговорил:
— Рад поздравить вас, Андрей Николаевич, и с генеральским званием и с…
Хрущев лукаво прищурился, смеющимися глазами пристально посмотрел на Бочарова и тут же, подавив веселость, строго спросил:
— Вы что, недовольны новой должностью?
— Очень доволен, Никита Сергеевич, — трезвея под взглядом Хрущева, ответил Бочаров. — Надеюсь оправдать доверие. Работать во всю силу…
— И даже, если потребуется, сверх сил, — решительным взмахом руки подчеркивая каждое слово, добавил Хрущев.