Страница 5 из 18
– Зачем Господин позорит нас перед лицом всей Степи?! – возопила любимая жена – черкешенка Джан, возглавившая делегацию родственников, пожелавших урезонить хана. – Чем мы прогневали Господина, что он отказался от подобающих его положению привычек и уподобился низкому харачу[14]? Мы в страхе думаем: а не сошел ли с ума повелитель? Не одержим ли он злыми духами, что терзают по ночам его бессмертную душу…
– Идите все в заскорузлый зад больного верблюда, – повелел хан, не дослушав горскую красавицу. – А кто придет еще без спроса – велю отрубить башку…
Глава 2
Тимофей Христофорович Шепелев был не согласен с пунктуальными европейцами и прагматичными до мозга костей американцами, которые назойливо пытаются всучить всему миру постулат: каждый сам хозяин своего счастья и может подчинить Судьбу своей железной воле. И все невзгоды и происки врагов этому хозяину не помеха, если он крепко держит в руках штурвал своего корабля, ведя его уверенно среди коварных рифов по Реке Жизни.
Разумеется, эти ребята в чем-то правы, если им верит чуть ли не половина нашего шарика. И вообще, идея насчет крепких рук на штурвале Тимофею Христофоровичу вполне импонировала: как и большинству здравомыслящих людей, ему хотелось думать, что он также относится к числу тех самых сильных личностей, что не твари дрожащие, а право имеют.
Но в отличие от этих западных товарищей господин Шепелев, проживший на свете сорок два года, твердо знал: миром правит его величество Случай. Будь ты хоть семи пядей во лбу и весь из себя зацелованный прогрессивным обществом речной волк – искусный борец с подводными рифами, все твои потуги бессильны, если в жизнь твою решил вмешаться Случай.
По долгу службы Тимофею Христофоровичу приходилось серьезно заниматься историей, и в анналах он находил немало подтверждений своим воззрениям. Примеров было – тьма!
Вот наиболее яркие.
Сидит себе греческий товарищ в ванне, жрет потихоньку финики, вдруг как заорет – эврика, блин! И до сих пор ведь все помнят!
А вот: ходит себе по английскому лесу некий Флеминг (не Ян, а Александер и к тому же – микробиолог), ищет травку всякую. Вдруг – бац! Башкой шарахнулся об дерево, тут же рухнул без сознания и в падении себе рожу ободрал о кору – не хуже уссурийского тигра.
А на дереве том некий плесневый грибок рос…
Очухался Александер, побрел домой в печали великой. Башка – хрен с ней, лобная кость крепкая, а вот рожа гнить будет месяца два: климат в Англии – сами знаете. А через два дня смотрит – затянулись царапины, ничего не гниет, заживает на глазах!
Что за чудеса? Побежал Александер к тому дереву, обследовал его, собрал в пробирку грибок… Дальше можно не продолжать: каждый знает, какую революцию в медицине произвело открытие пенициллина.
Или так: один наш гражданин сверхплотно поужинал и лег почивать. И от переедания ему кошмарики всякие сниться стали. Буквы какие-то, цифры и валентность. Очнулся товарищ – ого! Оказывается – система. Периодическая.
Теперь все пользуются. А ну как не переел бы на ночь?
Но это – случаи благоприятные и весьма полезные для общества. А ведь бывают и совсем наоборот! Да еще и такие, что при всей их первоначальной незначительности вызывают лавинообразные процессы, чреватые всякими гадостями крупномасштабного характера.
Вот из жизни.
А дальше – сплошная проза.
Дед ему – отвали, помощь не нужна.
А студент – активный. Все люди – братья, помогать надо друг другу.
Дед опять: отвали по-доброму, блин!!!
Студент настаивает – помогу, и все тут! Не был он в армии, это там учат, что дурная инициатива – наказуема. Вцепился в деда, поволок.
Дед телодвижения студента истолковал превратно и мгновенно открыл пальбу.
Народу вокруг было – немерено. Результат первых пятнадцати секунд недоразумения: двое «двухсотых», пятеро «трехсотых». Но это только первичный результат…
Мимо проезжал пожилой дядя на панелевозе, испужался зело стрельбы и крови, хватил его сердечный приступ – за рулем. Представляете? Скорость на перекрестке не бог весть, километров двадцать пять – тридцать, но – панелевоз же! Груженый. А тут красный врубили!
Три спереди стоявших легковухи – всмятку, газетный киоск – долой – и на тротуар. На тротуаре – толпа зевак. Еще пятеро «двухсотых», шестнадцать «трехсотых».
Те менты, что шли себе спокойно по перекрестку, на стрельбу таки отреагировали, метнулись туда – а деда и след простыл: соскочил, пользуясь паникой.
Вот такой плачевный результат.
А самое обидное: как потом выяснилось, на той хате, куда жулик направлялся, часа за три до происшествия организовали засаду. Оперы как раз срисовали адресок и решили отработать. Тихое, безлюдное местечко, засадники – свежие еще, жулик в точке уверен, в побеге третью неделю, вымотан донельзя, еле держится… Наверняка слепили бы без особого труда. Если бы случайно не подвернулся настырный студент…
Тимофей Христофорович к феномену случая относился серьезно – отчасти из-за специфики своей нынешней профессии, отчасти в силу хронического фатализма, всерьез подхваченного на прежнем месте службы. Хотя при первом взгляде на Христофорыча заподозрить его в а-ля печоринских меланхолиях было никак нельзя. Высокий, мясистый, сильный мужчина сорока двух лет, снабженный Природой-матерью добродушным лицом, смеющимися глазами и красивой блестящей плешью без бородавок, а также крупным жизнерадостным носом, запрограммированным на хорошие запахи. И вообще – очень жизнелюбивый и коммуникабельный тип.
Наверно, все-таки профессиональная деятельность повлияла…
Всего год с небольшим назад Тимофей Христофорович работал подполковником на Старой площади и о переменах в своей жизни даже не помышлял. Все у него получалось ни шатко ни валко и как-то само собой взаимоуравновешенно. Должность не шибко высокая, но и не из самых низких. Детей и беременных девчат убивать не приходилось, но кое-какие подлости служебного характера совершал – специфика работы такая. Зарплата смешная по столичным меркам, зато бесплатные командировки по СНГ и отчасти за бугор – и без таможенных деклараций. Можно со знанием дела отовариться и кое-что выгадать на разнице в ценах. Плюс обширные знакомства с нужными людьми и, как следствие, три торговых места на вещевом рынке под бесплатной «красной» «крышей».
Жена, сын и невестка – в реализаторах (это так продавцы сейчас обзываются). Самому подполковнику стоять за прилавком, сами понимаете, не с руки, а торговля шмотками давно уже стала одной из основных статей семейного дохода. Не бог весть что, конечно, но жить, в принципе, можно.
Так вот, хоть товарищ Шепелев к Случаю с большой буквы относился вполне корректно, но, как законченный реалист социалистической школы, был твердо уверен, что на его персону влияние такового случая не распространяется вовсе. Тимофей Христофорович, обладая хорошо развитым воображением, диссоциированно видел себя этаким упорным рабочим муравьем, который медленно и неустанно тащит хвоинки и прочую строительную дрянь к своему лесному муравейнику, потихоньку, слой за слоем, увеличивая его в размерах.
14
Харачу – простой человек, бедняк.