Дело чести

Вот, ей-Богу, если бы Шведов разрешил — дал бы я такое объявление. Тогда, уверен, нам было бы гораздо меньше работы. Но полковник не разрешает — говорит, не наше это дело: каждый сам волен распоряжаться своей судьбой. Если кому-то угодно быть обманутым — на здоровье…

Поток информации иссяк. Согласно договору я никогда ничего не записываю. Мало ли что может произойти? В нашем деле нельзя зарекаться даже от самых невероятных случайностей. Мы можем не добраться до пограничья. Мы можем добраться до пограничья, но влипнуть в историю на своей земле. И в том, и в другом случае записи могут уйти налево — для Саида это смертный приговор. Если становится известно, что обитатель ЗОНЬ! — информатор, он умирает на удивление быстро, это аксиома. Больно климат для информаторов тут неподходящий… Поэтому Саид готов хоть три раза подряд повторить все, что только что мне поведал. Лучше лишний раз поработать языком, чем слегка остаться без головы: полагаю, каждый с этим согласится.

— У меня к тебе небольшое порученьице, — сообщаю я Саиду, обнаружив, что он надолго умолк. — Надо аккуратно пустить слух, что Рустема Гушмазукаева «заказали» товарищи из Москвы. И что киллеры уже вовсю прорабатывают его персону — вот-вот дело будет…

Саид соображает, озабоченно морща лоб. Нет-нет, это обычная просьба, не выходящая за рамки договора. Если есть возможность, он всегда пустит слух по высшему разряду — комар носа не подточит: наш ичкерский Макиавелли обладает феноменальным талантом по части распространения дезы в ЗОНЕ. В данном случае Саиду не нравится конкретика. Одно дело — распускать слухи о каких-то абстрактных категориях и явлениях широкомасштабного плана, и совсем другое — трепаться о реальной персоне, живущей где-то поблизости. Тем более о такой персоне.

— Кто сказал? Где, когда? На кого сослаться, если вдруг что? — осторожно интересуется Саид, начиная растирать запястье левой руки — признак активной мыслительной деятельности (за год я успел изучить все его жесты — могу составить пособие «Невербальные коммуникации ЗОНОВСКИХ шпионов»).

— Да ладно тебе, братишка! — прикидываюсь я. — Мне тебя учить, что ли? Если что — скажешь: один мужик на базаре говорил…

— Не пойдет, — решительно обрывает меня Саид. — С Рустемом такие штуки не проходят — сам знаешь. Если меня вдруг возьмут за жопу, надо будет сказать что-то стоящее, чтобы подтвердилось. Давай — думай…

А что тут думать? Сам знаю, что не .пойдет, не первый день в ЗОНЕ. Это просто проверка на вшивость — если Саид с ходу, не задумываясь, согласился бы на вариант «мужик — базар», не видать нам слуха о киллерах для Рустема как своих ушей. А он не согласился. Очень хорошо. Все уже давно продумано — для этого у нас есть дядя Толя, змей о трех головах, а головы сии именуются Стратегия, Прозорливость и Аналитический расчет.

Даю информацию: где, куда, когда, откуда. Саид из данной цепочки практически исключен: ему надо только прибыть в установленное время под благовидным предлогом в славный поселок Хали, где через три дня состоятся именины племянника Рустема, дождаться, когда клиенты дойдут до кондиции, и тривиально подбросить «подметное письмо» — «малявку» о страшных замыслах вражеской Москвы. А потом шепнуть на ушко кое-кому из «верхов» Ичкерии (половина этих верхов числится у Саида в кунаках), что дела Рустема плохи — говорят, на именинах племянника ему записку подбросили, а в записке — такое!

— Ладно, попробую, — обещает Саид, насмешливо сощурив глаза и покачивая головой — ну вы и намудрили, стратеги! — Попробую… Да, совсем забыл: есть еще одна новость…

Я настораживаюсь: Саид, как и большинство горцев, склонен к театральным эффектам. Если у него есть сногсшибательная информация, он выдает ее под занавес, когда я уже расслабляюсь. Ему, видите ли, доставляет удовольствие лицезреть мое замешательство от внезапной важной информации. Ну-ну…

— Есть клиент для вас, — Саид хитро подмигивает. — Ему нужна крутая команда, которая может провернуть в ЗОНЕ одно крутое дело. Дает хорошие бабки…

Я утрачиваю сонливость и настораживаюсь. Такого рода новость из ЗОНЫ поступает впервые. Несколько раз мы оказывали услуги разным товарищам с нашей стороны — по рекомендации «крыши» или после тщательной селекции, которую полковник проводил очень вдумчиво и дотошно. Да, вследствие такой селекции мы один раз вынуждены были аннулировать клиента и его окружение: легкомысленный парниша еще до начала выполнения его просьбы начал болтать, каких он крутых парней нанял, чтобы наказать злых ингушей, наехавших на его автопоезд…

Но это так, нюансы. А вот из ЗОНЫ к нам обращаются впервые, и это наводит на самые нехорошие мысли. Прав Шведов, нам действительно вскоре можно будет давать объявление:

"Крутая команда оказывает услуги всем желающим в ЗОНЕ. Индивидуальные снайперские заказы, установка минных полей, провокации, массовая ликвидация бандформирова-ний — по выбору клиента. Оплата в рублях по курсу ММВБ на день расчета…»

— Мне такие шутки не нравятся, Саид, — флегматично заявляю я, избегая встречаться взглядом с собеседником. — Откуда дровишки?

— Зря беспокоишься. — Саид верно истолковывает мое резкое погрустнение. — Никто ничего конкретно о вас не знает. Так, сплетни… Уж если я о вас знаю только то, что вы ко мне приходите раз в месяц по расписанию, что говорить об остальных? Просто есть люди, которым нужно провернуть одно лихое дело в ЗОНЕ. Они попросили подыскать славян-боевиков, которые могут за хорошие бабки и под твердые гарантии поработать…

— Почему именно славян? — интересуюсь я. — Вон, к абхазам обратись — тоже неслабые ребята: там каждая сволочь стреляет на звук и с младых лет с кинжалом под подушкой спит.

— Нужны славяне, — отвергает мое рацпредложение Саид. — Чтобы жили не в ЗОНЕ. Дело деликатное. В общем, думай.

А чего тут думать? Скажу шефу и сообщу, что мне это страшно не нравится — полагаю, он тоже будет не в восторге. Пусть решает. И еще: нелишне будет разузнать, что это за шустрые такие дяди, которым вдруг позарез занадобились славяне-боевики?