Блокпост

Морис их уже не слушал – худые плечи француза сотрясали безутешные рыдания. Дико было наблюдать за взрослым мужиком, плачущим, как дитя, – Иван невольно потянулся и погладил его по голове, промямлив что-то утешительное.

– Нет, насчет баб мы не договоримся, – продолжал Артур развивать свою мысль, никак не отреагировав на замечание Ивана. – Бабы – это наш гарант…

– Я сам… сам пойду! – сквозь слезы отчаянно воскликнул француз. – Пусть я плен – фемина отпусти!

– Да ты совсем дурак, француз! – укоризненно сказал Артур. – А кто бабки будет добывать? Вот он, что ли? – Он ткнул указательным пальцем в сторону Ивана. – «Сам пойду…» Ты пойми – мы же не дураки. В этом деле весь расчет строится на том, чтобы кровно заинтересовать того, кто должен платить. Вот мы и заинтересовали. Да не хнычь ты, не мужик, что ли?

– Там молодой парень есть, родственник его, – вмешался Иван. – Чем тебе не интересант? Отпусти баб, командир, добром прошу!

– Нет, этот его родственник – не интересант, – упорствовал Артур. – Что с мужиком станется? Да и двоюродный – брат-то… Не будет он рвать и метать за двоюродного… Вот если бы ты, капитан, пошел заместо баб – тогда другое дело. – Он возбужденно сверкнул глазами и подмигнул Ивану. – Тогда бы я, пожалуй, подумал. А что? Твои пацаны, пока ты у нас сидеть будешь, всю душу из этой конторы вытрясут – чтобы бабки побыстрее заплатили. Чем не гарант? – Он тонко рассмеялся, чрезвычайно довольный своей шуткой.

– Ага, все бросил и пошел, – проворчал Иван. – Всю жизнь ждал этого момента…

Неожиданно Морис перестал всхлипывать и уставился на него пронзительным немигающим взглядом. И столько боли было в этом взгляде, столько скрытой надежды, что Ивану стало не по себе.

– Че ты пялишься, рахит! – грубо прикрикнул он на француза. – Пялится он…

– Мой дети – все твой имя, – хрипло бормотал Морис. – Мой деньги – все твой. Дом на Парис – твой. Пожалуйста! Иди за фемина к бандит! Ты не… Ты не думать, что он там с ним делает?! Пожалуйста! – И вдруг он большим шурупом ввинтился между передними сиденьями, вцепился обеими руками в грязную Иванову кроссовку и принялся исступленно ее обцеловывать.

– Да еб… Ну-ка, бля… Да пошел ты, рахит! – возмутился Иван, силясь выдернуть ногу из цепких рук француза. – Щупальца убери! Все, все – уже иду!

– Далеко? – живо отреагировал Артур.

– В плен к тебе. Вместо его баб, – пробурчал Иван, выдернув, наконец, кроссовку из рук француза. – Вот ведь прицепился, зараза! Как клещ, блин…

– Не шутишь? – недоверчиво покосился на него Артур. – Офицер спецназа в плен? Добровольно?!

– Так точно – добровольно, в плен, – подтвердил Иван, избегая встречаться взглядом с глазами Мориса, загоревшимися огнем безумной радости. – Давай по-быстрому притащи его баб, я тебе отдаю твоих рахитов, садимся на твою тачку и едем…

– С трудом верится, – настороженно произнес Артур, поедая взглядом каменный Иванов профиль. – Что-то ты задумал, капитан…

– Да ну в задницу – какой тут «задумал»! – в сердцах воскликнул Иван. – Я отдаю тебе твоих пиздронов, ты отдаешь баб, я иду в комплект к его двоюродному брату и переводчику… а этот индюк, – кивок в сторону затаившего дыхание француза, – тем временем добывает тебе пятьсот штук баксов.

– Семьсот, – поправил Артур.

– Ты сам сказал – я за язык не тянул, – возмутился Иван. – Сказал – отдаете моих людей, двести штук сбрасываю. Слово дал… Или слово свое назад забираешь?

– Ладно, хрен с вами – согласен, – сдался Артур. – Давай обсудим порядок обмена…

Минут через сорок на небольшую полянку, примыкавшую к грунтовке и расположенную в километре от «нейтралки», выехал джип «Ниссан» и остановился метрах в пятидесяти от «бэтээра», возле которого рассредоточились бойцы отделения сопровождения. Из машины вышел Артур, помахал автоматом и весело крикнул:

– Капитан, иди погляди!

– Страховать, – привычно бросил Иван, положил автомат в траву и направился к джипу. Кого конкретно страховать, никто не понял: только что командир строго-настрого запретил стрелять в сторону машины с заложниками – что бы ни случилось.

В машине находились трое боевиков и женщины. Заглянув в салон, Иван моментально оценил обстановку: все боевики с автоматами плюс Артур – итого четыре ствола. Судя по всему, ребята выросли с оружием в руках и не страдают комплексом тотального гуманизма – это было написано на их наглых бородатых рожах. Помимо всего прочего, каждый из «индейцев», сидевших по обе стороны от женщин на заднем сиденье, держал в левой руке РГД-5[9], демонстративно надев кольцо выдернутой предохранительной чеки на мизинец.

– Ну, это уже перебор, – кивнул Иван на гранаты и внимательнее пригляделся к женщинам. Мамаша, хорошо сохранившаяся блондинка лет сорока, держалась молодцом, хотя блузка на ней была разорвана, а шею и выглядывающее из прорехи левое плечо украшали кровоподтеки. Дочь – точная копия матери, упакованная в джинсовый комбинезон, делала отчаянно круглые глаза. Лицо ее покраснело и припухло от недавних рыданий.

– От уроды, бля! Дегенераты фуеголовые! – с тихой ненавистью процедил Иван, поворачиваясь к Артуру. – Когда успели – на ходу, что ли? Кастрировать вас надо, бля – поголовно…

– Ну я ж не могу за всем подряд уследить, – флегматично заявил Артур, не отреагировав на оскорбление. – Давай построй своих в шеренгу перед «бэтээром» – посчитаю.

– Даю. – Иван поднял вверх правую руку и звонко щелкнул пальцами. Тотчас же из-под «бэтээра» и над ним возникли руки, сжимавшие автоматы. Ни одной головы. Башня чуть сдвинулась вправо и вернулась в исходное положение.

– Не понял, – нахмурился Артур. – Ты чего?

– Я построю бойцов в шеренгу перед «бэтээром», а ты их одной очередью срежешь, – деланно зевая, пояснил Иван. – Че ж я – дурнее паровоза? Считай – руки все правые, левшей не держим.

– Ну-ну, – неодобрительно буркнул Артур и пальцем посчитал автоматы. – Посчитал – семь плюс ты. Плюс наводчик – в «бэтээре» сидит. Норма.

– Местность смотреть будешь? – поинтересовался Иван.

Артур впился в него взглядом и с полминуты изучающе рассматривал, будто пытался что-то уяснить для себя. Наконец хмыкнул и покрутил головой.

– Не буду. Все путем.

– А если я договорился с пацанами с блокпоста? – хитро прищурился Иван. – Сидит сейчас отделение в кустиках – как баб отдашь, так и струканут. Или моих парочка? Достаточно двух хороших снайперов…

– Хорош придуряться. – Артур снисходительно усмехнулся. – Я, прежде чем ехать, взял бинокль и посчитал людишек на блокпосту – там все на месте. А у тебя в отделении девять человек – вместе с тобой.

– Откуда дровишки? – недоверчиво прищурился Иван. – У тебя что – прямая связь со штабом группировки?

– Тоже мне – военная тайна! Да наши вас ежедневно по пять раз пересчитывают – от нечего делать. Хватит дурковать – работать давай. Моих орлов покажи.

Иван опять поднял руку вверх и показал два пальца. Из «бэтээра» высадили захваченных «индейцев» и поставили их на землю, поддерживая за штаны.

– Били? – лаконично поинтересовался Артур, рассмотрев окровавленные лица соратников.

– Сами, – в тон ответил Иван. – Машина перевернулась.

– Ладно, хрен с ними. – Артур поморщился. – Живы – и то хлеб. Поехали, что ли?

– Поехали, – согласился Иван и помахал правой рукой. Двое бойцов подвели задержанных «индейцев» метров на двадцать и встали за ними, уперев стволы автоматов в спины.

– В сторону отойди, – распорядился Артур. – А то шустрый больно…

– Отхожу. – Иван попятился назад и остановился метрах в десяти от джипа. Артур что-то сказал боевикам, находящимся в салоне, те медленно вышли, извлекли пленниц и, крепко обняв их за талии, направились к середине полянки.

Когда объекты обмена оказались друг от друга на расстоянии нескольких шагов, Артур крикнул:

– Стой! – и протянул Ивану наручники: – Давай, братишка… Руки за спину и повернись к лесу передом, а ко мне задом.

9

Ручная осколочная граната – разлет осколков 25 метров.