Страница 36 из 79
-- С имуществом всегда так, - вздохнул Лисенко. - Чего крадут, а чего сам не знаешь куда деть. Я просто никак не могу сообразить, что мы будем делать с этим бараном, с Геродотом нашим. Ну, привезем мы его в Саратов, как имущество экспедиции. А что с ним станут делать на факультете? Некуда его деть на факультете. Вы, как декан, Василий Иванович, это отлично знаете. Там ведь нет ни одной свободной аудитории, где можно барана держать. И в деканате тоже места нет, маленький у вас деканат.
Профессор, естественно, знал, что на факультете нет свободной аудитории для барана, но промолчал.
-- В музей можно сдать, - посоветовал Петя Маркин. - В краеведческий.
-- Можно, конечно и в краеведческий музей, в отдел древней истории и археологии. Только надо вначале доказать, что наш баран имеет отношение к древности, иначе не возьмут. Но у него ведь кроме красивого имени ничего древнего нет.
Профессор молчал. Маленькими глотками пил свою четвертую кружку, отдувался, потел, но молчал. Так что Лисенко пришлось продолжать в том же духе.
-- Если нам и удастся сбагрить его в музей, так там же его надо кормить. Но у музея не хватает денег на содержание сотрудников, и уж совсем нет денег на содержание баранов. А если его не кормить, он, прежде чем дать дуба, весь отдел археологии и древней истории разнесет. Он еще по-настоящему не понимает научной ценности имеющихся там экспонатов.
Такое должно было вывести профессора из состояния эйфории, в которую он впадал принимая четвертую кружку чая. Ведь барану в краеведческом музее предстояло разнести экспонаты, которые профессор привез из археологических экспедиций и собственноручно передал в музей во славу науки. Вряд ли он мог такое допустить.
Но и это не подействовало. Профессор даже не сказал: "Вот вы все шутите, Владимир Алексеевич. А не следовало бы по этому поводу шутить!" - Он сделал еще несколько глотков, выплеснул остаток остывшего чая в темноту и отделался нейтральным:
-- Вы тут посидите, а я пойду, мне спать пора... - и удалился, как будто не имел к барану никакого отношения.
23
Назавтра жизнь в экспедиции с самого утра начала разворачиваться нестандартно. Профессор вышел из своей палатки в белом чесучовом пиджаке. Если бы он надел к этому пиджаку еще и белый пробковый шлем, то был бы очень похож на английского колонизатора, какими их рисуют в "Крокодиле". Но у профессора не было белого пробкового шлема. Вместо него на голове у шефа привычно красовалась старая соломенная шляпа, так что на колонизатора он нисколько не походил. Во время завтрака профессор выпил всего одну кружку чая, а обычно выпивал две. Геродот, которого Верочка пыталась напоить, вылил целое ведро воды, а вода в экспедиции была ценным продуктом, ее привозили за много километров. Пшенная каша, приготовленная на завтрак той же Верочкой, подгорела. А кроме всего после завтрака Серафиме на голубые шорты взобрался неизвестно откуда взявшийся здоровенный, мохнатый и красноглазый каракурт. Серафима завизжала, как будто это не каракурт, а мышь и стряхнула его прямо в костер, где тот моментально сгорел. А это плохая примета - по утрам, после завтрака сжигать на костре каракуртов.
Петя так и заявил, что сожжение этого страшненького мохнатого паука ни к чему хорошему не приведет. Серафима, конечно, приуныла. А Александра Федоровна неосторожно спросила, кого эта примета касается.
-- Всех, - охотно стал объяснять Петя. - Всех нас и касается. Костер у нас общий, значит касается всех.
-- И что же произойдет? - продолжала допытываться Александра Федоровна.
-- В лучшем случае у нас снова Геродот убежит, и мы опять будем ловить его. А поймаем или нет - неизвестно.
Тут и шеф насторожился, стал прислушиваться к петиному пророчеству.
-- А в худшем? - не отставала Александра Федоровна.
-- В худшем - приедет кто-нибудь из местного начальства и подарит нам десяток баранов от имени и по поручению. В награду за то, что мы раскапываем славную историю их родного края. Орденом они нас наградить не могут, нет у них пока своих орденов, а свои бараны у них есть. Вот тогда мы совсем раскопки прекратим. Займемся животноводством: наденем папахи, заведем волкодава и станем кочевать здесь с баранами, как скифы или сарматы. А Василий Иванович будет у нас племенным вождем. Одно только плохо - зимней одежды у нас нет. Но, думаю, это не проблема: у них ведь здесь свой Совет Министров есть, он и поможет.
Чепуху, конечно, Петя молол. Шеф махнул рукой и отошел в сторону. А Галя не удержалась.
-- Перестань молоть чепуху, - сказала она. - Тоже мне предсказатель нашелся, оракул. Тоску нагоняешь.
-- Точно, - поддержала ее Серафима. - По-твоему Совету Министров только и делов, что доставать для нас теплую одежду.
-- Совет Министров занимается масштабными проблемами, - окончательно добила Петю Верочка. - Он заботится об увеличении благосостоянии всего народа, а не отдельных его представителей.
Петя замолчал, но настроение девчатам успел испортить. Не по вредности, а просто так, от скуки.
Тут как раз к Верочке подошел Александр Александрович. Вид у него был предельно унылый. Он протянул Верочке кружку и тихим больным голосом попросил:
-- Налей мне, пожалуйста, чаю, побриться надо.
Это было странно, потому что брился обычно Сан Саныч через два дня, на третий и до урочного дня были еще целые сутки. Кроме того, делал он это, как правило, не утром, а перед обедом.
-- Что же вы с утра, ни свет, ни заря, бриться бросились, - поинтересовалась Серафима. - Может у вас день рождения? Так мы вам букет красивых полевых цветов наберем и вечером устроим в вашу честь танцы.
-- Нет у меня сегодня никакого дня рождения, - грустно вздохнул Александр Александрович и попытался улыбнуться Серафиме, но улыбка получилась жалкой и неуверенной.
-- Ты посмотри на Сан Саныча, - подтолкнул Лисенко локтем Петю. - Судя по его унылой физиономии, шеф куда-то ехать хочет.
-- Да, видок у него не очень-то, - подтвердил Петя. - Не иначе, как ему в дорогу собирается надо. Вот, пожалуйста - первая душевная травма уже есть. Я же говорил, что сжигать каракурта не к добру.
-- Значит есть какая-нибудь другая причина, - не отставала от унылого шофера безжалостная Серафима. - Раскройте нам, Сан Саныч, свою сокровенную тайну.
-- Надо, - грустно произнес Александр Александрович, но сокровенной тайны не раскрыл. Хотел унести свою тайну вместе с чаем к машине, но его остановил Лисенко.
-- Как же ты чаем бриться будешь? - спросил он. - Кто же чаем бреется, бритвой надо бриться.
-- Я и буду бриться бритвой.
-- А сказал чаем.
-- Так кипятка же нет. Это вместо кипятка.
-- Ты что, кипятком бриться хотел?
-- Ну, хотел.
-- Кто же кипятком бреется? Кипятком только ошпариться можно. Волосы, конечно, после этого вылезут, но больно же. Бритвой надо бриться, - развлекал Лисенко народ.
-- Так я бритвой и буду.
-- Вот это ты правильно решил, тут с тобой никто спорить не станет. Ну что ты на меня уставился, - выговорил он несколько обалдевшему, от этого разговора, Сан Санычу. - Раз решил побриться, иди к своему броневику, только бритвой надо бриться, а не чаем. Кто же чаем бреется.
Александр Александрович послушно ушел с недоумением покачивая головой. Он так и не понял, что от него нужно было Лисенко.
О каракурте все забыли и о петиных пророчествах тоже. Второкурсники довольно улыбались. Так что Лисенко своей цели достиг.
-- Ну, Владимир Алексеевич, вы даете, - оценила Серафима.
-- Бедный Сан Саныч, он теперь не скоро опомнится, - пожалела шофера Галя.
А шеф сделал вид, что не слышал этого разговора.
-- Вы, Владимир Алексеевич, - сказал он, - берите небольшой курган, что возле дороги. - Это он велел раскопать маленький курганчик, который сам все время старательно обходил. - Вам до обеда хватит. А мне кое-куда съездить надо. Дела. К обеду должен вернуться.