Страница 33 из 79
-- Так уж и через каждый метр? - не утерпел Петя. - Не может такого быть.
-- Ну как ты не понимаешь, им же общаться надо, и они не могут далеко друг от друга лежать, - объяснил Лисенко. - Так что через каждый метр, и по этой змеюшной тропинке нам пройти надо - удовольствие, скажу я вам, довольно сомнительное.
Петя промолчал. Значит, согласился, что поскольку змеям надо было общаться, то лежать далеко друг от друга они не могли.
-- А если закричать на них, чтобы они разбежались? - спросила Александра Федоровна.
-- Можешь кричать на них сколько хочешь. У них совершенно нет никаких ушей. Так что никуда они не побегут, - объяснил Петя.
-- Как же они общаются, если у них ушей нет? - заинтересовался Александр Александрович. Очевидно в коллективе гаража Академии Наук этот вопрос еще не обсуждался.
-- Это науке пока неизвестно. Возможно у них телепатия. А может быть еще что-нибудь такое, до чего наши передовые ученые до сих пор не додумались. А заграничные - тем более. Они ведь ядовитые, не больно поизучаешь, укусить может.
-- Какой ужас, - зябко передернула плечиками Серафима. - Я бы наверно умерла от страха. Они на вас бросались?
-- Нет, я же говорю, они там грелись, и обсуждали свои змеиные проблемы. Причем общались они между собой очень увлеченно и на нас никакого внимания не обращали. Идешь, а они лежат. Тропинка теплая и уходить с нее эти гадюки не желают.
-- Как же вы шли? - с уважением посмотрела на Лисенко Серафима. - Я бы в жизни, хоть убей меня, между змеями идти бы не смогла.
-- А так и шли... Как увидим змей, все медленней и медленней идем. И как-то так получалось, что у нас Василий Иванович впереди оказывался. Он их совершенно не боялся. И они его уважали. Все-таки начальник экспедиции, в сапогах и с палкой. А мы что? Мы рядовые и в тапочках.
-- Чего их бояться, - профессор с сожалением посмотрел на пустую кружку, но удержался, не попросил налить. - Они первыми на человека никогда не нападут.
-- Я читала, что удавы, когда они очень есть хотят, бросаются на людей, - вспомнила Александра Федоровна. - Душат их, потом проглатывают и ложатся спать.
-- Удавов там нет, врать не буду, удавов мы ни разу не встречали, а гадюк - пропасть... И ни одна добровольно со своего теплого места уходить не хочет. Ну прямо как люди. Кроме того, думаю, у них там интересные разговоры шли и прерывать эти разговоры змеям не хотелось...
-- Обмен опытом передовых гадюк, - подсказал Петя.
-- Вполне может быть, - охотно согласился Лисенко. - Так вот, подойдет Иван Васильевич метров на пять, крайняя змея сразу в его сторону поворачивается, высовывает свой противный язык и начинает шипеть, предупреждает, чтобы дальше не шел, не мешал. А он идет и мы все за ним, потому что кушать хочется. Тогда эта гадюка поднимает голову, прищуривает свои змеиные глазки и смотрит, куда бы укусить. Вот так, - Лисенко поднял руку и кистью ее, весьма похоже, изобразил поворачивающуюся голову змеи. - И тут она видит, что Иван Васильевич в сапогах. Они, конечно, уже ветхие, но все равно не прокусишь, каждая змея в таких тонкостях разбирается, профессия такая. Потом замечает палку. А Иван Васильевич всегда выбирал такую палку, чтобы во и во: - Лисенко руками показал какой толстой и длинной обычно бывала палка у шефа. - Не просто палка а дрын. Поменьше оглобли, но внушительный. Этим дрыном вполне свободно крокодила можно перешибить, не то что какую-нибудь несчастную гадюку. Посмотрит змея на этот дрын и тут же, не выставляя никаких предварительных условий и требований, уползает со своего теплого места в кусты. Потому что хоть и змея, но про дрын кое-чего вполне соображает. И тут же сообщает о своих впечатлениях всем остальным. Остальные без всяких дискуссий уползают за ней, поскольку при виде хорошего дрына у всех сразу, появляется стремление к мирному сосуществованию.
-- Вы уж скажете, Владимир Алексеевич, - после третей кружки профессор был настроен весьма благодушно. - Сапоги здесь совершенно не при чем. И палка тоже самая обыкновенная. Просто ни одна нормальная змея, если ее не трогать, на человека не бросится.
-- А как узнать, нормальная она или ненормальная? - поинтересовалась на всякий случай Александра Федоровна, чтобы быть более подкованной, если придется встретиться со змеей.
-- Чего тут непонятного, - взялся объяснить Петя. - Если она уползла от тебя, значит, совершенно нормальная змея и поступила, как ей положено. А вот если бросилась и укусила, то совершенно ненормальная.
-- Петенька, не надо так часто демонстрировать свое остроумие, - попросила Серафима. - Мы и так хорошо знаем все твои достоинства.
-- Он не может по-другому, - объяснила Галя. - Он такой остроумный, что по-простому не может.
-- Петя прав хоть бы в том, что заранее нельзя понять, бросится змея или нет, - рассудила Верочка. - Так что уж лучше близко к ней не подходить.
-- К ним никто близко без палки или лопаты и не подходил, - снова ударился в воспоминания Лисенко. - А вообще-то человек звереет, когда встречается со змеей. От чего это - не знаю, но звереет, диким становится.
-- Атавизм, - объяснила Верочка. - С древних времен, когда человек был беззащитен, у него страх перед ядовитой змеей сохранился.
-- Вот-вот, - согласился Лисенко. - Когда мы там, на Дону, копали, был у нас один парень такой, Василий Якут. Только он вовсе никакой не якут, это у него фамилия такая - Якут. А звать Василий. Так вот, шли мы однажды после обеда на стоянку, которую раскапывали. До лагеря недалеко, и лопаты мы с собой не брали, чего их таскать туда и обратно, в раскопе оставили. И тут, видим, змея ползет поперек тропинки. Здоровенная, наверно метра два...
-- У нас таких не бывает, - вмешался Петя. - Это в тропиках такие змеи бывают, а у нас таких нет.
-- Петя, давай так сделаем: ты сейчас помолчишь, а когда Владимир Алексеевич закончит, ты опровергнешь сразу все, что он скажет, - предложила Верочка.
Петя недовольно засопел, но Верочку послушался.
-- Мы как-то сразу все остановились, - продолжал Лисенко, не обращая внимания на выпад Пети. - Девчата перепугались, нервничают: "Змея! Змея!" Мужики, конечно, ничего не бояться, что им змея, они и не такое видели, но тоже стоят, переминаются с ноги на ногу. Потому что лопаты далеко, а без лопаты ничего этой змее не сделаешь. И упускать такую змеюку вроде бы тоже нельзя. Короче говоря, не то чтобы растерялись, но просто не торопимся. Атавизма в нас оказалось недостаточно.
А у нашего Василия Якута, который вовсе не якут, этого атавизма на троих хватило бы. Он и так, по-моему, диковатым был. На втором курсе сдавал он доценту Скрышевскому Историю древнего востока. Высокий такой был доцент, совершенно лысый и очень серьезный, без чувства юмора. Вы его не застали, он на пенсию ушел. А эта История древнего востока - сами знаете: Китай, Камбоджа, Корея, Тайланд - там такое напутано, что с самой хорошей шпаргалкой пузыри можно пустить. Вася же был настоящим отличником и почти все, что нужно было, рассказал доценту. Тот и говорит: "Ставлю вам, молодой человек, пятерку". А у Васи как раз в это время атавистический приступ благородства случился. Он и заявляет: "Нет, на пятерку я пока не знаю. Разрешите, я еще подучу и через три дня приду, пересдам". Забрал свою зачетку у ошарашенного доцента и в дверь.
-- Так не бывает, - не поверила Серафима.
-- Загибаете, Владимир Алексеевич, - не поверила и Галя. - Не может этого быть.
-- Всегда так, - Лисенко сокрушенно покачал головой. - Ну и народ нынче пошел. Им святую правду говоришь, а они не верят. Бога я призвать в свидетели не могу, потому как атеист и он со мной не общается, а Иван Васильевич подтвердить может.
-- Точно, точно, - засвидетельствовал необычный поступок профессор. - Очень интересный был студент. Перевелся от нас в Москву. А жаль. Он и в экспедиции хорошо работал.
-- Через неделю пересдал? - поинтересовалась Верочка.