Страница 36 из 56
При всем этом мы все же не отвергаем совершенно категорически вариант «кто-то прошел». Он не невозможен. Все дело — в степени вероятности. Более вероятным, чем этот вариант, при современном состоянии источников нам представляется другой, к изложению которого мы и приступим.
Наиболее правдоподобный вариант
С тех пор как история древних евреев поставила их перед тяжелыми и страшными переживаниями, их религиозная фантазия получила сложную нагрузку: она должна была объяснить то странное положение, при котором избранный богом народ подвергается таким ужасающим неприятностям. Ведь это тот народ, которому бог Яхве раз навсегда обещал свое полное покровительство во всей его жизни — он размножит его до численности песка морского, он обеспечит его экономическое процветание и господствующее положение в мире; все остальные народы должны будут преклоняться перед величием Израиля и безропотно служить ему. И ничего из этой блестящей перспективы не осуществилось.
Можно было еще оставить в тени вопрос о морском песке как единице исчисления роста израильского населения. Но настоятельно требовали своего объяснения вопиющие факты внешних и внутренних несчастий и бедствий, обрушившихся на «народ святых». Внутри этого народа наряду с кучкой богатых землевладельцев, ростовщиков и жрецов была масса вечно голодной бедноты, малоземельных или вовсе обезземеленных крестьян, полунищих и нищих ремесленников, лишенных всякого имущества рабов. Как и всюду в классовом обществе, богачи грабили бедняков, и не было на них управы…
Тяжелые удары один за другим обрушивались на израильский народ и его государство со стороны мощных соседей. В конце VIII века до н. э. одно из еврейских государств (северное, собственно Израиль) пало под ударами завоевателей-ассириян. Его население было угнано в плен, а на его место пришли чужеземные поселенцы, осевшие на этой части «земли обетованной». Через сто с лишним лет такой же участи подверглось и другое еврейское государство (южное, Иудея). Его завоевал могущественный Вавилон. Главная святыня избранного народа — храм Соломона — был разрушен завоевателями дотла. Верхушка населения была угнана в вавилонский плен. И хотя через полстолетия сам Вавилон оказался, в свою очередь, жертвой нового завоевателя — Персидского царства — и изгнанники получили возможность вернуться на родину, Иудея все же оставалась порабощенной. После этого на протяжении столетий лишь менялся тот завоеватель, который в данный момент господствовал над еврейским народом: Персия. Македонская держава, египетские Птолемеи, сирийские Селевкиды и, наконец, к тому времени, к которому относят жизнь и гибель Иисуса Христа, рабовладельческая Римская империя. Правда, был и почти столетний просвет в этом чередовании иноземных поработителей: с середины II века до н. э. до 63 года до н. э. еврейское государство было самостоятельным, в нем царствовала династия Хасмонеев. Ничего хорошего, однако, «свое» государство народной массе не принесло, ее положение оставалось таким же бедственным. И оно еще более ухудшилось, когда Иудея подпала под владычество Рима, который, как мощный насос, выкачивал из страны ее жизненные силы.
Все попытки сопротивления внешним и внутренним поработителям ни к чему не приводили. Многократные восстания жестоко подавлялись, и их участники подвергались беспощадному истреблению.
Как же можно было объяснить такое невыполнение богом Яхве взятых им на себя обязательств? Во всяком случае, не его неверностью или, тем более, коварством. Виноваты сами люди, которые нарушают свои обязательства в отношении бога и тем вызывают его праведный гнев. Народ Израиля перестал быть святым, он постоянно нарушает условия договора с Яхве — служит иным богам, не выполняет преподанные ему через Моисея заповеди, позволяет себе всякие бесчинства и непотребства. Те несчастья, которые из года в год и из столетия в столетие обрушиваются на его голову, ниспосылаются на него самим богом, так что вавилоняне, персы и все прочие, вплоть до римлян, являются только инструментами в руках господа.
Где же выход? Или навеки погиб народ Израиля? С таким решением вопроса религиозная фантазия мириться не может, она конструирует несравненно более утешительное решение. Божий гнев не вечен, он должен уступить свое место милости и прощению. Раньше или позже будет приведен в действие механизм этого прощения, он будет осуществлен через мессию.
Слово «мессия» (древнееврейское «машиах») означает в переводе на русский язык «помазанный» или, как принято говорить, помазанник. Имеется в виду обряд помазания головы благовонными маслами, который выполнялся у древних евреев над вступавшим на престол царем. Речь идет, таким образом, о человеке, который должен стать иудейским царем и, возглавив обретшее независимость еврейское государство, привести избранный народ к благоденствию и процветанию. Все остальные государства, в том числе те, которые до сих пор господствовали над евреями, будут посрамлены и покорно склонят свои головы перед народом святых. В ряде ветхозаветных книг ярко выражена надежда на наступление этого счастливого времени.
В книге Исаии содержится знаменитое пророчество: «И будет в последние дни, гора дома господня будет поставлена во главу гор, и возвысится над холмами, и потекут к ней все народы. И пойдут многие народы, и скажут: прийдите, и взойдем на гору господню, в дом бога Иаковлева, и научит он нас своим путям; и будем ходить по стезям его. Ибо от Сиона выйдет закон, и слово господне из Иерусалима. И будет он судить народы, и обличит многие племена; и перекуют мечи свои на орала, и копья свои — на серпы; не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать» (II, 2–4). Всеобщий мир и благоденствие будут достигнуты лишь ценой того, что помазанник (в переводе на греческий — христос) подчинит весь мир избранному народу.
Первоначально имеется в виду при этом не сверхъестественное существо, а реальный человек, государственный и военный деятель, который будет действовать реальными же средствами. Конечно, ему будет обеспечено полное содействие со стороны потусторонних сил. И помимо того, сам момент его появления и время его деятельности, да и выбор богом именно данного человека для выполнения столь высокой миссии — все это относится к области небесного соизволения. Но этим и ограничивается сверхъестественный характер миссии и деятельности помазанника.
Даже в сравнительно позднем ветхозаветном документе — в книге Даниила, появившейся около 165 года до н. э., — перспектива воцарения мессии связывается с реальной военной победой над сирийскими властителями Иудеи.
И все же с течением времени фигура мессии в религиозной фантазии евреев приобретает все менее земные и все более сверхъестественные черты. Его образ все более приближается к характеру ниспосланного богом на Землю небожителя, по своему рангу не то подобного ангелу, не то приближающегося к самому богу. Еще у Исаии мы находим место, где само рождение мессии облекается в форму туманной и абстрактной тайны: «Младенец родился нам, сын дан нам; владычество на раменах его, и нарекут имя ему: чудный, советник, бог крепкий, отец вечности, князь мира» (IX, 6). Здесь мессия чуть ли не отождествляется с самим богом. Впрочем, несколько дальше сказано, что «ревность господа Саваофа соделает это» (IX, 7). Не исключено, что место, возводящее мессию в высочайшую степень, является позднейшей вставкой в текст Исаии, датируемый концом VIII века до н. э. В апокрифической книге Еноха, относящейся к самому началу н. э., мессия выглядит уже как существовавший «от века».
Вместе с тем образ мессии претерпевает и другое важнейшее изменение: наряду с победоносным воителем, который объединит свой народ и поведет его к решительной победе над всеми врагами, появляется в религиозной фантазии образ мученика, который ценой своих страданий искупит грехи народа божьего и таким путем приведет его к благоденствию.
Общий облик мессии-страдальца начертан уже в книге Исаии. Там говорится о существе, в котором нет «ни вида, ни величия»; это «муж скорбей и изведавший болезни», презираемый людьми и ни во что не ставящийся ими. «Но он взял на себя наши немощи, и понес наши болезни, а мы думали, что он был поражаем, наказуем и уничижен богом». До сих пор речь идет о каких-то болезнях, которым подвергался страдалец со стороны самого бога. Но дальше дело его истязания берут на себя уже люди. «Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст своих; как овца веден был он на заклание и как агнец пред стригущим его безгласен, так он не отверзал уст своих». В конце концов он «претерпел казнь», причем, хотя «ему назначали гроб с злодеями, но он погребен у богатого». Все это было сделано во исполнение воли бога, которому «угодно было поразить его» (LIII, 3—10). За свое мученичество таинственный «Он» должен получить великую награду — «он узрит потомство долговечное, и воля господня благоуспешно будет исполняться рукою его»; «он получит часть между великими и с сильными будет делить добычу…» (LIII, 12).