Страница 29 из 56
Следует ли придавать большое значение тому обстоятельству, что у Светония говорится не о Христе, а о Хресте? С одной стороны, это как будто не имеет значения, ибо в греческих именах того времени гласные «е» и «и» нередко заменяли друг друга. Но, с другой стороны, известно, что имя Хрестос было в те времена широко распространено, особенно среди римских вольноотпущенников, так что в тексте Светония может идти речь и о каком-нибудь другом Хресте, который мутил своих соотечественников в городе Риме.
Еще больше сомнений вызвало свидетельство о Христе, содержащееся в «Анналах» Тацита. Этот историк рассказывает об огромном пожаре, который уничтожил в 64 году н. э. чуть ли не весь Рим. Среди населения распространился слух, что виновником пожара был император Нерон, поджегший свою столицу для того, чтобы любоваться грандиозной картиной великого бедствия. Император решил взвалить вину за пожар на христиан. «Чтобы уничтожить этот слух, Нерон подставил виновных и применил самые изощренные наказания к ненавистным за их мерзости людям, которых чернь называла христианами. Виновник этого имени Христос был в правление Тиберия казнен прокуратором Понтием Пилатом, и подавленное на время пагубное суеверие вырвалось снова наружу и распространилось не только по Иудее, где это зло получило начало, но и по Риму, куда стекаются со всех сторон и где широко прилагаются к делу все гнусности и бесстыдства». Дальше говорится об огромном множестве привлеченных к ответственности и уличенных «не столько в преступлении, касающемся пожара, сколько в ненависти к человеческому роду». Были применены разнообразные, но одинаково бесчеловечные способы казни, в том числе превращение людей в живые факелы, сжигавшиеся для освещения Неронова парка в ночные часы. Тацит признает, что христиане заслужили крайних наказаний, но выражает сожаление по поводу их истребления «не для общественной пользы, а ради жестокости одного человека»[116].
До сих пор в исторической литературе не утихают споры, следует ли считать процитированный отрывок у Тацита подлинным или позднейшей вставкой. Приводятся всевозможные аргументы в пользу каждого из этих решений. Мы не будем здесь о них говорить, ибо для нашей темы не имеет существенного значения вопрос, принадлежит ли рассматриваемый текст Тациту или он вставлен в его книгу кем-то другим. Вовсе не исключено, кстати сказать, что этот текст написан самим Тацитом, хотя в литературе и высказано немало веских сомнений на этот счет.
Решающую роль здесь играет соображение, которое в одинаковой мере касается и Светония. Оба римских историка писали свои труды через восемь с лишним десятилетий после предполагаемого момента смерти Христа. К этому времени не могли оставаться в живых современники Иисуса — свидетели его деятельности. Историки принадлежали уже к третьему поколению, если считать современников Христа первым. Черпать свои сведения из личного общения с современниками описываемых ими событий для Светония и Тацита было уже невозможно.
В начале II века н. э. было уже много христиан, которые хранили и передавали из уст в уста предания и легенды о смерти Иисуса. И Светоний, и Тацит могли добывать информацию только из устной традиции — другого источника у них не было. Фактически они в этом отношении находились в положении, которое немногим лучше, чем наше.
Может быть, однако, оба автора пользовались документами римских архивов? Некоторые исследователи это предположение высказывали в отношении Тацита, стремясь во что бы то ни стало обосновать достоверность сообщаемых им данных. Ссылались на то, что историк пользовался покровительством видного римского чиновника Клювия Руфа, который при императоре Калигуле занимал пост консула и имел беспрепятственный доступ к сенатским протоколам. Но большинство историков, в том числе и те, кто признает историчность Христа, решительно отвергают возможность того, что первоисточниками Тацитова сообщения были документы архивов.
Маловероятно, чтобы в римский сенат из далекой и незначительной провинции Иудеи было прислано донесение о казни какого-то мастерового из Галилеи. «Эта казнь, — приводит Древе цитату из И. Вейсса, — совершенно тонула в той массе казней, которые совершались тогда римскими провинциальными властями и была бы самым удивительным случаем, если бы она была отмечена в каком-нибудь официальном документе»[117].
По этому поводу Бруно Бауэр еще свыше ста лет назад саркастически ссылался на свидетельство Тертуллиана, который отсылал всех сомневающихся в истинности евангельской истории к римским государственным архивам; отец церкви уверял, что там можно найти даже донесения о том затмении солнца, которое разразилось на всей Земле в момент смерти Иисуса…
Специалисты по античной историографии утверждают, что архивные изыскания вообще не были в ходу у древних историков. Нет ни одного свидетельства в пользу того мнения, что Тацит когда бы то ни было использовал тот или иной документ из архива. Невозможно представить себе, чтобы для эпизодического сообщения о преследовании христиан Нероном Тацит сделал бы то, чем он никогда не занимался даже по несравненно более важным для него поводам.
Особую сложность представляет вопрос о том связанном с Христом отрывке, который содержится в книге Иосифа Флавия «Иудейские древности». Приведем его текст: «В это время жил Иисус, мудрый человек, если только можно назвать его человеком. Ибо он творил чудеса и был учителем людей, которые с радостью воспринимали возвещавшуюся им истину. Много иудеев и греков были привлечены им на свою сторону. Это был Христос. Когда по доносу первенствовавших у нас людей Пилат распял его на кресте, те, кто первыми возлюбили его, не отпали от него. Ибо на третий день он снова явился к ним живой, как об этом и тысяче других его чудесных дел предсказали еще посланные богом пророки. И до нынешнего дня еще существует род христиан, получивших от него свое имя»[118]. Казалось бы, мы имеем здесь дело с недвусмысленным и ясным историческим свидетельством. Оно написано, правда, не по свежим следам событий, а лишь через шестьдесят лет и, следовательно, принадлежит не очевидцу. Но все же и такое свидетельство имело бы немалую историческую ценность. Если бы… Если не возникали бы при анализе данного фрагмента весьма существенные сомнения.
Исследователи давно уже обратили внимание на то, что в приведенном отрывке Иосиф Флавий, оставшийся, как известно, до конца своих дней безусловным приверженцем иудаизма, выглядит как христианин. Если бы благочестивый фарисей Иосиф написал что-нибудь об Иисусе, он честил бы его как богохульника, самозванца, заслужившего то жестокое обращение, которому он подвергся. А здесь налицо нечто прямо противоположное! Сомнения были вызваны и тем, какое место занимает в порядке изложения у Иосифа приведенный отрывок. Автор подробно рассказывает о неважных и не имевших никаких серьезных последствий событиях, происходивших в Иерусалиме, и между делом, как бы мимоходом, причем без всякой связи с предыдущим и последующим ходом изложения, в нескольких строчках сообщает об истории Иисуса, вызвавшей, как считается, общественное движение огромного размаха. Все это не похоже на стиль изложения Иосифа Флавия, отличающийся строгой последовательностью и логичностью.
Отрывок, о котором здесь идет речь, содержится во всех дошедших до нас рукописях «Иудейских древностей». В большинстве рукописей другого сочинения Иосифа — «Иудейская война» — никакого упоминания об Иисусе нет. Но в пяти из них имеется тот самый отрывок, который мы здесь разбираем, притом в различных местах: в двух рукописях XI века — в конце книги: в рукописи XIV — начала XV в. — посредине. В последней дело не ограничивается тем текстом, который имеется во всех остальных рукописях; здесь еще прибавлено полтора десятка строк, содержащих предсказание нового пришествия Иисуса, когда «все праведные и неправедные будут подвергнуты суду по слову божию, ибо ему (Иисусу) отец дал суд»[119]. Однако то, что отрывок фигурирует в разных местах рукописи, является достаточным доказательством: он вставлен переписчиками, и место, куда именно его вставить, они выбирали сами.
116
Корнелий Тацит. Соч. в 2-х томах. Ленинград, 1969, т. I, с. 298.
117
А. Древс. Миф о Христе, с. 75.
118
Иосиф Флавий. Иудейские древности. СПб., 1900, т. 2, с. 300.
119
Цит. по: Н. В. Румянцев. Иосиф Флавий об Иисусе и Иоанне Крестителе. «Атеист», 1929, № 36, с. 38.