Страница 73 из 79
Целый ряд прозрений, прорывов в будущее можно найти и у русских писателей и поэтов. Прозрения эти чаще всего касаются событий гибельных, катастрофических. Так, за сто лет до революции и того, что последовало за ней, Лермонтов написал пророческие строки:
Настанет год, России черный год,
Когда царей корона упадет;
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пища многих будет смерть и кровь;
Когда детей, когда невинных жен
Низвергнутый не защитит закон.
Говоря о предзнании трагических событий русской революции, нельзя не назвать известного пророчества Серафима Саровского: «...произойдет великая продолжительная война и страшная революция в России, превышающая всякое воображение человеческое, ибо кровопролитие будет ужаснейшее: бунты Разинский, Пугачевский, французская революция — ничто в сравнении с тем, что будет с Россией. Произойдет гибель множества верных отечеству людей, разграбление церковного имущества и монастырей, осквернение церквей Господних; уничтожение и разграбление богатства добрых людей, реки крови русской прольются».
За полвека до большевистской революции сатирик Салтыков-Щедрин написал повесть «История одного города». В этой повести несколько поколений русских читателей узнавало в «городе Глупове» страну, в которой они жили, Губернатор-тиран, правивший в городе Глупове, отменил все праздники, кроме двух: один отмечался весной, другой — осенью. Именно так в первые же годы поступили большевики. Они отменили в стране все традиционные и религиозные праздники и вместо них ввели два новых: один отмечался весной (1 мая), другой — осенью (7 ноября). Совпадения на этом не заканчиваются. У Щедрина весенний праздник служит «приготовлением к предстоящим бедствиям». У большевиков праздник 1 мая — «день смотра боевых сил пролетариата», при этом он сопровождался призывами к усилению классовых битв и к свержению капитализма, т. е. был ориентирован на грядущие бедствия. Осенний праздник у Щедрина был посвящен «воспоминаниям о бедствиях уже испытанных». Праздник, установленный большевиками осенью — 7 ноября, — был посвящен памяти революции и всего, что с ней связано.
Можно вспомнить и пророческие строки Достоевского из его «Дневника писателя», где он пишет: «Предвидится страшная, колоссальная стихийная революция, которая потрясает все царства мира изменением лика мира всего. Но для этого потребуется сто миллионов голов. Весь мир будет залит реками крови». И еще: «Бунт начнется с атеизма и грабежа всех богатств. Начнут низлагать религию, разрушать храмы и превращать их в стойла, зальют мир кровью, а потом сами испугаются». Эти строки писались за сорок лет до событий 1917 г., когда, казалось бы, не было никаких признаков надвигающейся трагедии.
Тема, соседствующая с этой, — пророческие строки некоторых русских поэтов о собственной гибели.
Так, Лермонтов в стихотворении «Сон» изобразил себя убитым на Кавказе:
В полдневый жар в долине Дагестана
С свинцом в груди лежал недвижим я;
Глубокая еще дымилась рана,
По капле кровь точилася моя.
Лежал один я на песке долины;
Уступы скал теснилися кругом,
И солнце жгло их желтые вершины
И жгло меня — но спал я мертвым сном...
Не прошло и года, как именно такая смерть и именно там постигла его.
Николай Гумилев в стихотворении «Рабочий» предрек себе тот конец, который действительно постиг его спустя три года:
Он стоит пред раскаленным горном,
Невысокий старый человек.
Взгляд спокойный кажется покорным
От миганья красноватых век.
Все товарищи его заснули,
Только он один еще не спит:
Все он занят отливаньем пули,
Что меня с землею разлучит.
Кончил, и глаза повеселели.
Возвращается. Блестит луна.
Дома ждет его в большой постели
Сонная и теплая жена.
Пуля, им отлитая, просвищет
Над седою вспененной Двиной,
Пуля, им отлитая, отыщет
Грудь мою, она пришла за мной.
Упаду, смертельно затоскую,
Прошлое увижу наяву,
Кровь ключом захлещет на сухую,
Пыльную и мятую траву.
И Господь воздаст мне полной мерой
За недолгий мой и горький век.
Это сделал в блузе светло-серой
Невысокий старый человек.
Как известно, Гумилев был арестован и без суда расстрелян чекистами за то, что отказался донести на своего товарища по гимназии.
Эти и многие другие факты импульсивных прорывов в будущее говорят об очевидной близости творческих состояний к «измененным состояниям сознания».
Свидетельства ученых о том, как происходят научные открытия (обычно в результате «озарения»), также говорят о приближенности таких «озарений» к «измененным состояниям сознания».
Именно этот внезапный выход к истине, минуя пути логических умозаключений, имел в виду немецкий философ, математик и физик Лейбниц (1646—1716), называя интуицию «самым совершенным знанием».
Немецкий философ Шеллинг (1775—1854) признавал, что большинство его научных открытий было сделано интуитивно и значительно раньше, чем были найдены доказательства.
«Открытие в науке, — писал Эйнштейн, — совершается отнюдь не логическим путем; в логическую форму оно облекается лишь впоследствии, в ходе изложения. Открытие, даже самое маленькое, — всегда озарение. Результат приходит извне и так неожиданно, как если бы кто-то подсказал его».
Посредством озарения своего высшего разума Альберту Эйнштейну удалось заглянуть (а не понять полностью, не включиться и не подчинить себе) в отношения времени и пространства.
«Приход результата извне» хорошо иллюстрирует наблюдение французского математика, физика и философа Пуанкаре (1854—1912). Как-то, возвращаясь с экскурсии, он садился в автобус. «В тот самый миг, — пишет Пуанкаре, — когда я поставил ногу на подножку, идея осенила меня. Перед этим я совершенно не думал об этой проблеме». В другом случае решение также без малейших усилий пришло к нему, когда он просто шел по улице.
СНОВИДЕНИЯ И ЯСНОВИДЕНИЕ
К «измененным состояниям сознания», очевидно, можно отнести и некоторые фазы сна. Главное, что всегда вызывало интерес к снам, — это вера в пророческий смысл, присутствующий в них. Исторические источники приводят многочисленные примеры снов, предрекавших события, которые действительно произошли позднее.
Элементы ясновидения проявляются и в особых состояниях на грани сна и бодрствования. Это состояние можно назвать дремотой, если человек погружается в него случайно, бессознательно, или медитацией, если оно вызывается намеренно. Аналогичные явления могут происходить и в сновидениях. Однако в таких случаях никогда нельзя с определенностью выяснить, что сон и что явь.
Вот один достоверный и показательный случай, подтверждающий эту мысль.
В октябре 1863 г. из Ливерпуля в Нью-Йорк плыл некто С. Р. Вильмот, фабрикант из Коннектикута. Он скучал по дому и жене, оставшейся в США. В ночь на 13 октября он увидел во сне, что в каюту вошла его жена. Она была в ночной сорочке и остановилась у двери, когда увидела, что в каюте был другой пассажир. Потом она все-таки подошла к мужу, поцеловала его и вышла из каюты. Утром другой пассажир, человек строгих правил и весьма религиозный, оказался явно чем-то раздражен на Вильмота без видимого повода. Когда Вильмот потребовал от него объяснений, он заявил следующее: «Вы славный парень, но мне не нравится, что к вам по ночам ходят женщины!» Потом он рассказал, что проснулся и стал свидетелем именно той сцены, которую видел во сне Вильмот. Через 10 дней по прибытии в Нью-Йорк они оба выслушали рассказ жены Вильмота, которая в ту ночь 13 октября никак не могла заснуть, взволнованная тревожными сообщениями о буре в Атлантике. Вдруг посреди ночи ей представилось, что она пересекает океан и находит корабль, на котором плыл муж. Она оказалась у дверей каюты, вошла в нее и увидела постороннего мужчину, который со своей койки смотрел прямо на нее. Она заколебалась, но потом подошла к койке мужа и поцеловала его в лоб. Жена точно описала все, что находилось в каюте. Остается вопрос: во сне или наяву все это происходило?