Водоворот

Даже с ее ночным видением высматривать здесь было некого.

Она пошла на север в Куинн и повернула на восток, ноги сами несли ее в тусклом свете фонарей. Ни­кто не пытался ее остановить. Отель «Истборн Манор» по-прежнему гнил, так и не рухнув, хотя за последние двадцать лет кто-то снес все панельные дома.

На перекрестке с Коулсон она остановилась, глядя на север. Дом, который помнила Кларк, никуда не делся, стоял прямо на углу. Странно, как мало он изменился за последние два десятилетия. Если, конечно, воспомина­ния о нем не были... приобретены... несколько позднее.

Ей так и не повстречалось ни одной живой души или работающей машины. На востоке, впрочем, — на дальней стороне Ривервью, — четко обозначилась цепочка «ово­дов». Лени повернула голову: сзади тоже приближались боты. Они беззвучно шли по ее следу.

Она свернула на Коулсон-авеню.

Дверь признала ее спустя столько лет. Она раскрылась перед ней пастью, но светильники внутри — точно зная, что они гостье не нужны, — так и не зажглись.

Перед Лени тянулась голая прихожая без всякой мебели, ее стены странно поблескивали, словно их недавно выкрасили лаком. В левой зияла арка: гостиная, где обычно сидела и ничего не делала Индира Кларк. Еще дальше виднелась лестница. Пустой серый зев, ведущий в ад.

Пока Кларк туда не собиралась, а потому вздохнула и свернула в гостиную.

— Кен, — позвала она.

Комната походила на голую оболочку. Окна затемнены, но тусклого уличного света, пробивающегося из прихожей, для глаз рифтера было достаточно. Лабин сто­ял ровно посередине этого обнаженного пространства: одежда сухопутника, но на глазах линзы. Прямо за ним находился единственный во всей комнате предмет мебели: стул с привязанным к нему человеком. Тот вроде был всего лишь без сознания.

— Не надо было тебе приходить, — произнес Лабин.

— А куда еще мне идти?

Кен покачал головой. Казалось, его что-то неожиданно взволновало.

— Глупый поступок. Слишком предсказуемый. Ты должна была это понять.

— Куда? — повторила она.

— Это даже не то, что ты думаешь. Не то, что ты помнишь.

— Я знаю, — сказала Кларк.

Лабин, нахмурившись, посмотрел на нее.

— Они меня использовали, Кен. Я все знаю. Наверное, я все поняла с того самого момента, как у меня начались... видения, хотя понадобилось время, чтобы...

— Тогда почему ты пришла сюда? — Кен Лабин исчез. То, что стояло на его месте, казалось почти человеком.

— Ну, ведь где-то я провела детство по-настоящему, — ответила Кларк спустя мгновение. — Они не могли подменить все. Мне показалось, что лучше всего начать поиски отсюда.

— И ты думаешь, они тебе позволят? Думаешь, я позволю?

Она посмотрела на него. Его плоские пустые глаза смотрели на нее, а лицо неожиданно исказилось от страдания.

— Наверное, нет, — вздохнула она наконец. — Но знаешь что, Кен? Это почти того стоило. Выяснить так много. Узнать, что они со мной сделали...

Позади Лабина человек на стуле дернулся.

— Что теперь? — спросила Кларк. — Убьешь, как Тифозную Мэри? Или я им нужна в качестве лабораторной крысы?

— Даже не знаю, что это изменит. Эта штука теперь повсюду.

— Да что за болезнь такая, объясни! — С легким удивлением она отметила, как мало ее волнует ответ. — Прошел почти год, а я не умерла. Даже симптомов нет...

— Рифтеры ей поддаются медленнее, — проговорил Лабин. — Строго говоря, это даже не болезнь. Больше похоже на почвенный наноб. Поглощает сульфаты или вроде того.

— И всего-то? — Кларк покачала головой. — Я трахалась со всеми этими лузерами, и теперь они даже не помрут?

— Оно убьет почти всех, — спокойно сказал Ла­бин. — Нужно только подождать.

— О...

Она попыталась хоть как-то отреагировать на новости, прочувствовать масштаб происходящего, но так и не преуспела. Наконец Лабин добавил:

— А ты заставила нас побегать. Никто не верил, что ты заберешься так далеко.

— Мне помогали, — ответила Кларк.

— Ты слышала.

— Я немало чего слышала. Но не знаю, к чему это все.

— Я знаю, — отозвался человек на стуле.

— Прости, Лени, — продолжил он. — Я пытался остановить его.

«Я тебя не знаю».

Кларк перевела взгляд на Кена:

— Он правда пытался?

Тот кивнул.

— Но он все еще жив.

— Я ему даже ничего не сломал.

— Однако. — Она вновь посмотрела на связанного мужчину. — Так кто он?

— Тип по имени Ахилл Дежарден, — ответил Ла­бин. — Правонарушитель из Патруля Энтропии. И твой большой поклонник.

— Правда? А почему он связан?

— Для общего блага.

На секунду она задумалась, стоит ли развивать тему, а потом присела перед Дежарденом на корточки.

— Ты действительно пытался его остановить?

Ахилл кивнул.

— Ради меня?

— Вроде того. Не совсем, — ответил он. — Это... это сложно объяснить.

Он попытался освободиться от эластичных нитей, удерживающих его на стуле; те в ответ затянулись силь­нее.

— Может, разрежешь веревки?

Она бросила взгляд через плечо: Лабин неотрывно следил за ней из полумраке.

— Нет, — ответила Лени. — Пока нет.

«Наверное, никогда».

— Брось, тебе его разрешение не нужно, — возразил Дежарден.

— Ты все видишь? — Он не должен был заметить ее движения, для простого смертного в комнате царила кромешная тьма.

— Дежарден — правонарушитель, — напомнил ей Лабин.

— И что?

— Ему улучшили функцию распознавания образов. Он видит так же, как обыкновенный сухопутник, но лучше интерполирует слабый сигнал.

Кларк повернулась к Дежардену и наклонилась по­ближе.

— Ты сказал, что знаешь.

— Да, — ответил он.

— Тогда расскажи, — шепнула она.

— Послушай, сейчас не самое подходящее время. Твой приятель крайне неуравновешен, и, если ты это еще не поняла, мы оба...

— Я так полагаю, — отозвалась Кларк, — что Кен сегодня сам не в своей тарелке. Иначе он бы нас уже убил.

Дежарден замотал головой и судорожно сглотнул.

— Ну что ж, — сказала Кларк. — Тебе известна ис­тория про Шахерезаду? Ты помнишь, почему она рассказывала свои сказки?

— О, боже, — простонал правонарушитель.

Русалка улыбнулась.

— Расскажи нам сказку, Ахилл.

Пока Дежарден рассказывал, Лабин слушал. С момента их последней встречи правонарушитель явно узнал немало нового.

— Первые мутации, скорее всего, были очень простыми, — говорил он. — Зельцы стремились распространить Бетагемот, а переменную «Лени Кларк» еще до того промаркировали как носителя в некоем личном деле. Поэтому любой вирус с твоим именем в исходном коде сразу получал преимущество, по крайней мере, по­началу, — гели принимали его за важную информацию и пропускали. Но, даже когда их вывели на чистую воду, это лишь вынудило фауну Водоворота придумывать что-нибудь новенькое, а она гораздо быстрее обычного мяса. Для них мы как ледниковые периоды или континентальные дрейфы: мы направляем их эволюцию, но сами при этом крайне медлительны. У них всегда в запасе куча времени для выработки контрмер. И вот некая группа программ освоила симбиоз, превратилась в нечто вроде... противодействующей сети имени Лени Кларк. В обмен на защиту от зельцев. Это как если бы стая акул стала охранять макрель, это огромное конкурентное преимущество. Ну и сразу потянулись все остальные.

Он взглянул из темноты на Кларк:

— Знаешь, ты стала катализатором поразительного явления. Групповой отбор — вещь довольно редкая, но ты побудила несколько совершенно разных форм жизни слиться в подобие колониального сверхорганизма, в котором отдельные особи действуют как части тела. Неко­торые из них только и делают, что передают туда-сюда послания, словно... живые нейротрансмиттеры, можно сказать и так. Целые роды и семьи эволюционировали лишь для того, чтобы научиться поддерживать разговор с людьми. Вот почему никто не мог выследить этого урода — мы-то искали Тьюринг-софт и нейросетевой код, а там ничего такого не было. Сплошная генетика. Потому никто ничего и не понял.