Страница 7 из 9
– Я даже не знаю. Никогда об этом не думала. Что-нибудь между ними… Да, пожалуй, шатены – и не черные, и не светлые.
– Замечательно, Кэтрин. Он именно такой. Я ведь не забыла, каким ты описала мистера Тилни: смуглая кожа, темные глаза и достаточно темные волосы. Ну, а у меня все не так. Я предпочитаю мужчин бледных и светлоглазых. Смотри же, подружка, не предай меня, если когда-нибудь познакомишься с таким джентльменом.
– Не предать тебя? Что ты имеешь ввиду?
– Ох, не мучай меня. Я и так уже много всего наговорила. Давай-ка сменим тему.
Слегка озадаченная, Кэтрин все же уступила; несколько минут тянулась тишина, и когда девушка собралась уже было обсудить с подругой то, что после мужчин интересовало ее больше всего – скелет Лаврентины, Изабелла ее опередила.
– Ради всего святого, милая, давай перейдем в другой конец зала. Вон там сидят двое странных молодых людей. Они уже полчаса с меня глаз не сводят. Я себя прямо не в своей тарелке чувствую. Пойдем посмотрим, может, появился кто новенький. Надеюсь, те двое за нами не последуют.
Пока они шли, Изабелла снова достала список, и теперь настал черед Кэтрин следить за подозрительными джентльменами.
– Они за нами не увязались? Надеюсь, у них не хватит на это дерзости. Умоляю, предупреди меня, если они все же станут шпионить.
Через несколько мгновений Кэтрин заверила подругу, что та может вздохнуть свободно: молодые люди покинули бювет.
– И куда они пошли? – спросила Изабелла, поспешно развернувшись в обратную сторону. – Один из них был такой хорошенький.
– Они направились к церкви.
– Я так рада, что мы наконец-то от них избавились. А что ты скажешь насчет прогулки к Эдгару – мы посмотрим на ту новую шляпку, о которой я говорила. Ведь ты сказала, что хотела бы ее видеть.
Кэтрин с радостью согласилась.
– Только, – добавила она, – мы можем опять встретиться с теми двумя джентльменами.
– Пустяки! Если мы поспешим, то наверняка их обгоним. Я умираю, как хочу показать тебе эту шляпку.
– Но если мы переждем еще пару минут, то, скорее всего с ними не столкнемся.
– Никаких уступок с нашей стороны. Слишком большая честь для них. Именно так можно разбаловать мужчин.
Возразить Кэтрин было нечего, и в подтверждение независимости и в некоторой степени эмансипированности мисс Торп, обе подруги на всех парах погнались вслед за молодыми людьми.
Глава 7
Дорогу от бювета до арки, что напротив Пассажа, девушки одолели за полминуты и там остановились. Всякий, кто когда-либо бывал в Бате, помнит, как нелегко перейти Чип-стрит в этом месте. Поистине, эта улица очень коварна, ведь здесь так неудачно сходятся Оксфордский и Лондонский тракт, а на углу стоит самая большая таверна в городе. Не проходит и дня, чтобы пестрая стайка каких-нибудь леди, спешащих по неотложным делам в кондитерскую, к шляпнику или даже (как в нашем случае) за молодыми людьми, не застряли здесь перед немыслимым потоком несущихся карет, экипажей и всадников. Изабелла знала об этом препятствии и оплакивала его существование по меньшей мере трижды в день с того момента, когда впервые появилась в Бате. И нынче злой рок вынуждал ее снова погрузиться в скорбь, поскольку именно в то самое время, когда барышни наконец-то заметили молодых людей, идущих вместе с толпой к Пассажу, путь им преградила страшно грохотавшая по булыжной мостовой двуколка, которой правил ухарского вида извозчик, причем делал это с таким самозабвением, что рисковал не только собственным здоровьем, но и жизнями пассажиров и лошади.
– Ох уж мне эти двуколки! – в досаде топнула ногой Изабелла. – Как я их ненавижу!
Однако, этот приступ ненависти, хоть и страстный по своей природе, был быстротечен, поскольку уже через мгновение девушка взглянула на пассажиров и воскликнула:
– Что за чудо! Мой брат и мистер Морланд!
– Святые угодники! – выдохнула Кэтрин. – Это же Джеймс.
В тот же миг молодые люди узнали девушек, хлопнули кучера по плечу, тот огрел лошадь, та резко затормозила, и джентльмены то ли выпали из повозки, то ли выскочили сами.
Кэтрин, для которой это событие стало полной неожиданностью, искренне радовалась встрече с братом. Тот, будучи, в свою очередь, очень привязанным к сестре, также казался на седьмом небе от счастья. Во время приветствий и поцелуев Изабелла цепким взглядом искала встречи с глазами молодого человека, и когда, наконец, девушка своего дождалась, то получила даже больше, чем ожидала; если бы Кэтрин была более внимательной и осведомленной в подобных вопросах, то непременно поняла бы, о чем говорил весь вид брата: тот, несомненно, считал ее подругу такой же хорошенькой, как и она самое себя.
Джон Торп, отдававший тем временем распоряжения насчет лошадей, вскоре присоединился к остальной компании. Его сестра получила причитавшиеся ей приветствия, брат легко и как-то небрежно пожал руку Изабелле и отвесил едва уловимый поклон. Он был крепким молодым человеком среднего роста, с простым лицом, и, пожалуй, производил бы впечатление очень привлекательного юноши, если б не жокейский костюм, казался бы джентльменом, если б не его скованность в те моменты, когда нужно проявлять галантность. Он посмотрел на часы.
– Как вы думаете, мисс Морланд, за сколько мы добрались сюда из Тетбери?
– Я не знаю, далеко ли это.
Брат подсказал, что до города двадцать три мили.
– Двадцать три! – с негодованием воскликнул Торп. – Не угодно ли вам двадцать пять?
Напрасно юный Морланд ссылался на дорожные карты и верстовые столбы – друг был непоколебим, доверяя собственным расчетам.
– Я точно знаю – двадцать пять. Я сужу по времени, за которое мы доехали. Сейчас полвторого, мы выехали из Тетбери, когда городские часы били одиннадцать. Я вызову на дуэль любого англичанина, который скажет, что в упряжи моя лошадь дает меньше десяти миль в час. Таким образом, мы получаем ровно двадцать пять.
– Ты потерял целый час, – возразил Морланд, – было только десять, когда мы выехали с постоялого двора.
– Десять! Клянусь, было одиннадцать! Я считал каждый удар. Этот ваш брат, мисс Морланд, хочет меня убедить, что я сумасшедший. Вы только взгляните на мою лошадь. И не говорите, что встречали животное, скроенное для езды лучше этого. Чистокровка! Если поверить, что мы ехали три с половиной часа, то тогда конечно там будет двадцать три мили. Но взгляните же на это создание и скажите, можете ли вы в такое поверить.
– Лошадь вся в мыле, это точно.
– В мыле! Да на ней и волосок не дрогнул до самого Валкот-Черч. Вы посмотрите на ее лоб, на круп, как она двигается! Да эта лошадь просто не может идти меньше десяти миль в час. А как вам моя двуколка, мисс Морланд? Очень аккуратная, не так ли? Хорошая подвеска, приличная сборка. Я и месяца на ней еще не езжу. Ее сделали для одного священника, моего приятеля – очень солидного человека. Он катался на ней пару недель, а потом решил ее сменить. А я в то время как раз искал что-нибудь похожее, хотя и подумывал о парном экипаже. Но я повстречал того джентльмена на мосту Магдалины, когда он ехал в Оксфорд. «Торп, – спросил он, – не нужна ли тебе такая штуковина? Повозка очень крепкая, да только вот она мне уже надоела». «Да, – сказал я, – именно это мне и нужно. Сколько ты за нее хочешь?» И сколько, вы думаете, он запросил?
– Без понятия.
– Вы только полюбуйтесь: скамья, сундук, футляр, щиток, фонари, серебряное литье – полный набор, все почти как новое, если не лучше. И за такое вот великолепие он попросил всего пятьдесят гиней. Я сразу же отдал ему деньги, и вот, извольте, пролетка моя.
– К сожалению, – вздохнула Кэтрин, – я в этом так слабо разбираюсь, что даже не знаю, дорого это или дешево.
– Ни то и не другое. Конечно, я бы мог поторговаться, но мне это не по душе, а бедняге Фримену была нужна наличность.
– Как благородно с вашей стороны.
– Да уж, если есть возможность помочь другу, то почему бы этого не сделать.