Укротить молнию

У Эльтора из груди вырвался всхлип.

— Тина, в машину.

Он не то упал, не то просто опустился на одно колено. Руки его все еще были скованы за спиной, но он исхитрился выхватить пистолет Стивенса. Пот ручьями стекал по его лицу. Несмотря на металлический блеск, было заметно, что он бледен. Эльтор, шатаясь, поднялся на ноги и каким-то образом подвинул руки — так, что пистолет теперь оказался у него на боку.

— Ты умеешь водить? — спросил он.

— Предлагаешь угнать полицейскую машину? Ты в своем уме?

Затем я увидела, как из плеча Эльтора хлещет кровь, и мне стало понятно, что откинуло его к машине. Это выстрелил пистолет Стивенса.

Из проулка выбежала женщина-полицейский.

— Только попробуй похитить ее, тебе же будет хуже!

Полисменша застыла за углом, целясь в нашу сторону. Еще один полицейский занял позицию за дверью библиотеки. Никто не осмеливался стрелять — был велик риск попасть в меня.

— Тина, быстрее, — приказал Эльтор. — И подбери мой нож. Я могу держать в руках лишь пистолет.

Схватив нож и ключи Стивенса, я прыгнула в машину. Эльтор тотчас последовал за мной и захлопнул дверь. Я бросила ему на колени нож, после чего включила зажигание и до упора нажала на акселератор. У меня не было никакого плана действий. Я знала только одно — нельзя, чтобы полиция пустилась за нами в погоню. И тогда меня осенило — я описала дугу и на полной скорости врезалась в бок другой машине. После этого откатилась назад и, невзирая на протестующий визг шин, пулей вылетела с площади.

Когда мы неслись по бульвару Сан-Карлос, я обернулась на Эльтора. Из него струилась кровь — из плеча, там, где в него впилась пуля, и из раны в боку.

— Нам надо срочно доставить тебя в больницу.

— Нет. Там поймут, что я… не человек. — Он сглотнул застрявший в горле комок. — Если нас поймают, иди с ними. Скажи, что это я тебя вынудил.

— Нет!

— Тина!

— Нет!

Казалось, мы несемся на какой-то бешеной карусели. Но у меня и в мыслях не было бросать его одного. Я была ему столь многим обязана. Трудно сказать, собирались ли Наг и его прихлебатели порешить меня, после того как надругаются надо мной. Но даже если и нет, вряд ли мне самой захотелось бы жить дальше.

Я быстро свернула на ближайшую заправку и остановилась за зданием магазинчика. Теперь нас от трассы отделял просторный газон.

— Нам надо срочно вылезать из машины. Ее могут в два счета засечь.

— Положи на место нож, — выдохнул Эльтор.

Нож плавно лег на место за голенище его ботинка. Я выпрямилась и увидела, что у меня по руке бежит струйка крови. Только не красной, а какой-то синеватой.

— Эльтор, что у тебя с кровью?

— Она вытекает из меня.

Он поморщился от боли.

— Я не это имею в виду, а ее цвет.

— Все нормально.

— Вот уж нет, — возразила я и вновь положила руки на руль. — Ты как хочешь, а я отвезу тебя в больницу.

— Со мной все в порядке.

Я вновь завела мотор.

— Пусть уж лучше они поймут, что ты не человек, чем ты умрешь.

— Тина, не надо!

Я уже приготовилась нажать на педаль, когда в моем мозгу зажглось предупреждение:

Приготовиться к загрузке данных.

Информационный поток обрушился на меня как из ведра. В считанные секунды я узнала все, что хотела знать. У Эльтора был врожденный дефект крови, что-то вроде серповидной анемии. Серповидные клетки возникают в результате мутации одного из двух генов, ответственных за гемоглобин — соединение, которое переносит по нашему телу кислород. В случае Эльтора мутированными оказались оба гена. В результате каждая из молекул гемоглобина в его крови содержала по два неправильных отрезка аминокислот. Это можно сравнить с тем, как если бы вы пытались вставить в мозаику два неправильных кусочка. Силой вдавите их на место, и вся картинка исказится. Если этот дефект не лечить, то такой неправильный гемоглобин сворачивается и тем самым деформирует красные кровяные тельца. Селезенка удаляет их из обращения, словно фальшивые банкноты, в результате чего развивается острая анемия. Чтобы устранить этот порок, врачи извлекли у него из костного мозга стволовые клетки эритроцитов и снабдили их правильным генным кодом аминокислот. Кровяные клетки производятся костным мозгом, поэтому когда «исправленные» клетки попадают в систему кровообращения, они начинают вырабатывать «правильный» гемоглобин. Но врачи исправили только один из мутированных генов. Второй не только оказывает пагубное воздействие на гемоглобин, но и самым непосредственным образом влияет на функционирование клеток Кайла. Стоит его «исправить», и человек теряет часть своих эмпатических способностей.

Поэтому врачи, вместо того чтобы исправлять второй ген, снабдили организм Эльтора наномониторами: белковыми цепочками с прикрепленной к ним сферической молекулой. В сфере находится пико-чип, особый молекулярный компьютер, действующий по принципу квантовых переходов. Он управляет деятельностью и воспроизводством наномедикаментов. Белковая цепочка крепится к молекуле гемоглобина, отчего та меняет свою форму, приспосабливаясь переносить кислород правильным образом.

Но у этой лечебной методики есть и побочный эффект: при соприкосновении с ультрафиолетовым излучением или азотом наномолекулы приобретают синий цвет. Внутри кровеносных сосудов лишь малая их часть бывает синей. Без постоянной бомбардировки фотонами и без соприкосновения с азотом они тотчас становятся бесцветными. Однако, попав на воздух и солнечный свет, все большее их число синеет, придавая крови синеватый оттенок.

— Хорошо, я не повезу тебя в больницу, — сказала я, когда все поняла. — Но вся машина забрызгана твоей кровью. Стоит взять анализ, как тотчас станет понятно, что ты не наш.

— И что ты предлагаешь? — спросил он. Пот градом катился по его лицу.

Вопрос застал меня врасплох. То, что Джагернауты в большей степени похожи на людей, чем таковыми являются, изначально задумано Имперскими Космическими Силами. В этом-то и была главная уловка — имея человеческий облик, они служили целям поднятия духа у гражданского населения. Во время схватки с Нагом и полицейскими Эльтор не испытывал практически никакой боли, и все потому, что его биомеханическая сеть выбрасывала ему в кровь наноанальгетик, нечто вроде морфина, который блокировал болевые сигналы. Правда, в небольших количествах. Стоит хотя бы немного увеличить дозу, как может развиться привыкание или, что еще хуже, наркозависимость. А здесь недалеко и до летальной сверхдозы. Видя, как Эльтор истекает кровью, когда ничего нельзя предпринять, я неожиданно сделала для себя открытие — он так же уязвим, как и простые смертные. Да, он быстр и силен, но все-таки это человек. А значит, и его возможности небеспредельны.

Я вышла из машины и бросилась к нему. Эльтор открыл дверь со своей стороны, подтащил наружу ноги и кивком указал на пистолет Стивенса.

— Захвати вот это.

— Не могу.

Придерживаясь за машину, он кое-как поднялся на ноги.

— Я сказал, возьми.

— Ненавижу пушки. Из одной такой убили моего двоюродного брата. А сегодня едва не убили тебя. Даже в руки не возьму.

— Нам надо обороняться.

— Я найду нам защиту.

Я обхватила его рукой за талию. Эльтор привалился ко мне, и я чуть не упала. Он был почти на фут выше меня, а весил в два раза больше. Я кивнула в сторону автострады.

— Мы идем туда.

Я повела его вниз по поросшему травой склону, что отделял нас от дорожного полотна. Хотя до дороги было всего несколько сотен ярдов, мне это расстояние показалось длиной в несколько миль. Мы то и дело спотыкались, мои каблуки на каждом шагу погружались в рыхлую землю. Наконец мы достигли туннеля, что пролегал под автострадой. Внутри было темно, стены украшали граффити. Я провела Эльтора до середины — чтобы нас в случае чего не было видно ни с одной стороны дороги. Затем перепробовала почти все ключи из связки Стивенса, пытаясь расстегнуть на нем наручники, и в конце концов нашла. Как только руки Эльтора вновь стали свободными, он прижал одну к ране в плече.