Страница 20 из 40
Каждые три года Маркелыч собирается на материк. Уезжает; с большими деньгами — проведать сыновей в Ленинграде, получивших там высшее образование. Но ему удается добраться только до Якутска. Он спускает заработанные тысячи в компании непрошеных друзей и снова возвращается в родной Уэдей к своей старушке. Маркелыч на всю жизнь остался доверчивым как ребенок.
Долго бродим у одиноких избушек, среди пустынных дюн, по берегам голубых лагун, восхищаясь поэзией уходящего Севере.
Дальнейшие приключения Малыша
Однажды в Москве почтальон принес нам письмо из далекой Антарктики. В конверте лежали листки исписанные мелким неразборчивым: почерком, фотографии глетчеров, пингвинов, вертолетов и диплом, украшенный колесницей Нептуна. В диплом было вложено свидетельство о крещении, заверенное печатью с голубым трезубцем. В шутливом свидетельстве значилось, что «бывший землеходец Григорьев Николай Филиппович, вступивший во владения царя подводного Нептуна и окунувшись в купель морскую, торжественно признается отважным мореходом и нарекается отныне славным имением тюлень-идеалист».
Письмо прислал из Антарктиды Малыш. Диплом он получил на экваторе после крещения в соленой купели. Фотографии изображали окрестности поселка Мирный и скалистые ландшафты таинственного оазиса Бангера, где Малыш работал уже целый год.
Как же очутился он на обледенелом континенте Антарктиды, за двадцать тысяч километров от Якутии? После успешного завершения экспедиции вокруг хребта Тас-Хаяхтах и доклада в Москве Николай вернулся в Якутск. Он заболел «северной горячкой», проглатывал отчеты героев исследования Сибири — Толля, Воллесовнча, Черского, мечтал открыть потерянную Землю Савинкова.
Вспоминая последующую полосу своей жизни, Малыш краснел и чертыхался. Он вообразил себя великим исследователем Сибири и приступил в Якутске к организации собственной экспедиций на Север, на свой страх и риск. Малыш уволился из Верхоянской экспедиции, купил на якутском рынке два пуда мяса и, вконец изумив хозяйку квартиры — милую старушку, принялся сушить в печи мясо и толочь его в ступе в порошок. Он готовил себе в дорогу леммикан — пищу полярных путешественников. Собрав сушеного толченого мяса целый мешок (с продовольствием было туго), Малыш раздобыл кучу всевозможных мандатов, имевших тогда солидный вес. Он был представителем Комитета Севера, Комсевморпути, Гидрометеослужбы, Якутского краеведческого музея. Правда, денег он от этих организаций не получал. Только Гидрометеослужба заключила с ним договор на организацию водомерного поста на далеком Анабаре, куда добраться из Якутска в ад времена было очень трудно. По договору Малыш получал деньги только на проезд и полный комплект метеорологических приборов.
Это не смутило Николая, ведь Воллосович, Черский и многие другие полярные путешественники получали на свои великолепные северные одиссеи ничтожные субсидии и вкладывали собственные средства.
Малыш распродал весь свой скарб, забрал остатки своих денег, заработанных в экспедиций, и был готов пуститься та Дальний Север. В это время в Якутск прибыл начальник правительственной Лено-Хатангской экспедиции Арктического института. Отряды этой экспедиции были уже укомплектованы и разбросаны на огромном пространстве побережья океана от Лены до Хатанги.
Малыш встретился с начальником экспедиции и показал свой маршрут, пересекавший всю территорию деятельности экспедиции. Перед начальником стоял юнец маленького роста, одетый в меха, с нежным, почти девичьим лицом и светлыми глазами, блестевшими дьявольской решимостью. Опытный полярник понял, что происходит в душе Малыша. Он сказал, что маршрут в одиночку считает безумием, хотел бы помочь, но оформить в отряд не может — заполнены штаты ж выдал ему мандат: «Всем отрядам экспедиции оказывать всемерную помощь».
В тот те день Малыш выехал с почтовыми нартами на Север…
Не будем описывать всех злоключений, которые выпали на Долю молодого исследователя. К счастью, все отряды Лено-Хатангской экспедиций помотали Николаю в дальнем пути снаряжением, продовольствием; транспортом. Полярники понимали, что этот маленький, чертовски настойчивый человек совершает в сущности подвиг.
В невероятно короткий срок Малыш добрался до Анабара, организовал первый водомерный пост на девственной реке, провел геологическую съемку белого Цятна — северо-западной части хребта Прончищева, нашел у берегов полярного океана месторождение каменного угля. На утлой лодчонке проплыл от устья Оленёка к устью Лены и благополучно прибыл через год на базу Лено-Хатангской экспедиции на острове Столб.
Малыш явился не с пустыми руками. Он привез образцы каменного угля и геологическую карту нового малоисследованного района, расположенного вдоль трассы Северного морского пути. В Тикси Малыша зачислили в состав Лено-Хатангской экспедиции…
Это было, пожалуй, последнее на Севере путешествие смельчака-одиночки. Наступил иной век — планомерных исследований хорошо организованными экспедициями.
С той поры Николай работал во многих северных экспедициях. На Индигирке исследует дикие хребты и находит месторождение каменного угля, покрывает геологической съемкой «белые пятна» на карте Северо-Востока. Несколько лет работает в составе большой экспедиции Горно-геологического управления Главсевморпути, искрещивает своими маршрутами Чукотский полуостров. На притоках реки Ванкарем обнаруживает признаки золота.
Отечественная война застала Малыша на Чукотке. Дальстрой предпринимает широкие поиски олова — оборонного металла, и Николай проходит сотни километров, подготавливая открытие оловянных кладов Чукотки.
Грозный гул войны глухими раскатами достигал Дальнего Севера. Военные организации начинают спешно прокладывать транссибирскую авиалинию от Аляски, через Чукотку, колымскую тайгу, Якутию на Красноярск и далее к фронту. По этой трассе должны лететь на фронт боевые самолеты, купленные в Северо-Американских Соединенных Штатах на колымское золото.
Нужно было выбрать и оборудовать в тундре и первобытной тайге на вечной мерзлоте посадочные площадки для тяжелых и скоростных военных самолетов. Малыш стал геологом и геоморфологом этой, авиатрассы. Он летает по всей Северо-Восточной Сибири, участвуя в выборе этих важнейших площадок. Строительство шло с поразительной быстротой. Тысячи боевых самолетов полетели на фронт по этой неуязвимой внутриконтинентальной магистрали.
После войны научные интересы Николая окончательно определились. Он увлекся вечной мерзлотой.
Вечная мерзлота занимает четверть всей суши земного шара, почти половину земель Советского Союза, всю Северо-Восточную Сибирь. Настоящий заповедник ее — Якутия.
Малыш отправляется к Владимиру Афанасьевичу Обручеву, директору Института мерзлотоведения Академии наук, и просит отозвать его из военного ведомства на мерзлотную станцию института, в Якутск. Обручев добивается перевода. С тех пор Николай не расстается с исследованием вечной мерзлоты всю жизнь…
Изучая мерзлоту во всех географических зонах Якутии, Николай везде наблюдает одни и те же признаки быстрого ее таяния. На севере Якутии разрушаются материковые льды, сокращаются наледи, фирновые снежники и последние ледники в горах Верхоянья.
Причина деградации вечной мерзлоты была достаточно-ясной. Вековое потепление климата охватило не только Арктику, но и все пояса северного полушария. Состояние мерзлоты чутко отзывается на это потепление. Но происходит ли потепление на всем земном шаре? Как ведет себя вечная мерзлота в других его районах? Это было неясно.
И вдруг Николай узнает, что в дальний путь собирается Вторая антарктическая экспедиция. Он понял, что исследование вечной мерзлоты в самой далекой точке южного полушария — в Антарктиде, переживающей ледниковый период в наше время, прольет свет на многие загадки.
Малышу удается попасть в эту экспедицию. Ему поручают исследовать мерзлоту в оазисе Бангера…
Странный, фантастический мир открылся с вертолета. Среди мертвой ледяной пустыни выступали голые коричневые холмы и бурые каменистые сопки. В ложбинах, усыпанных обломками скальных пород, переливались синие, голубые, зеленые, изумрудные, желто-коричневые и даже красные озера. Отвесные стены голубоватых глетчеров окружали оазис, лишенный льда, и сверху казалось, что страна коричневых скал и цветных озер опущена на дно ледяной чаши.