Духовно неправильное просветление (ЛП)

– Значит, когда говорят, что вы не можете быть просветлённым…

– Лично я? Ко мне это не имеет никакого отношения. Любой, кто пытается втянуть меня в это просто старается отвлечь себя от реального послания, послания для взрослых, послания о самоуничтожении. Это очень страшно. Если они говорят, что не верят, что я просветлённый, они и правы, и неправы. Они правы, потому что никто не просветлён. Я говорил об этом в первой книге – нет такой вещи как просветлённый человек, это непременное противоречие. И они неправы, потому что когда ты говоришь о просветлении, то я являюсь именно тем, о чём ты говоришь, знаешь ты об этом или нет, нравится тебе это или нет. Но они основывают свои утверждения на чём-то другом. Они, возможно, думают, что просветление это субъективная вещь, что-то, что существует во сне, или, может быть, они думают, что я, как автор, ожидаю их одобрения или подтверждения, как будто моя подлинность зависит от мнения читателей. Духовный рынок воспитывает подобную динамику покупатель-продавец, вместо строжайшего научного исследования, что намного больше соответствовало бы делу такой важности.

– Похоже на борьбу за популярность.

– Именно. Существует мнение, что мнение чего-то стоит. Гёте говорил, что никто так безнадёжно не порабощён, как тот, кто ошибочно думает, что свободен. Думаю, это применимо и здесь. Люди могут говорить, что они духовны, или что они хотят знать истину, или всё, что угодно, но в основном они просто хотят того же, что и любой другой относительно больших вопросов – просто достаточно для того, чтобы устроиться, чтобы продолжать жить свою жизнь, может быть, делать всё немного лучше, немного подняться в своих глазах. Вот, в общем-то, и всё. Когда дело касается религии и духовности, то чем ближе ты присматриваешься, тем туманнее всё становится, и, думаю, многим нравится просто вот так болтаться в тумане.

– То есть, таковы эти люди, – он поднял листки, – если они говорят, что вы не знаете, что означает духовное просветление?

– Это интересный вопрос: Что означает духовное просветление? Я думаю, что оно означает пробуждение – реализацию истины, постоянное пребывание в недвойственном сознании – но, полагаю, другие думают иначе. Есть только три возможных направления: человеческая зрелость, реализация истины и возвышенные состояния сознания. Истина абсолютна, нет больше ничего, и если кто-то говорит, что просветление не означает реализацию истины, то он принижает просветление, а не истину. Нет ничего больше истины, и всё, что меньше истины – ложь, и сказать, что просветление означает что-то другое, чем реализация истины, значит сказать, что оно находится внутри иллюзии, что не очень-то похоже на просветление. Понимаешь, о чём я?

– Немного, – он озадаченно потряс головой, – Похоже на то, что люди ищут чего-то, но сами не знают чего, да и на самом деле найти не хотят.

Я рассмеялся, потому что это именно то, на что это похоже.

– И это не сумасшествие? – спросил он.

– Как и большинство человеческих игр.

– То есть, если достаточное количество людей делают это…

– …то это уже не сумасшествие.

– И вы пишете эти книги, – продолжал он, – о том, что есть на самом деле, и как это найти для людей, которые в реальности этого не хотят.

– Ну, да, может быть. Думаю, некоторые, всё же, хотят, и, думаю, кому-нибудь, в любой части шкалы, может пригодиться хорошая карта.

– Всё это похоже на…

– Что?

– Чёрт-те что.

– Да, – согласился я, – очень похоже.

Меня также сбивают с толку эти вопросы, как и Кертиса. Кто чего хочет? Насколько сильно? Почему? Кто искренен? Кто просто балуется? Кто использует пробуждение для того, чтобы покрепче заснуть? Дуальность это дремучий лес, в котором многие мнимые искатели истины используют мачете проницательности в качестве кухонного ножа. Не зная, куда они хотят идти, если вообще хотят, они довольны там, где они сейчас. Боясь подлинности, они хватаются за подделку, выбирая слова и украшения в ущерб подлинному изменению, подпитывая иллюзию духовного прогресса пустыми практиками и бесполезным знанием, бегая на месте, чтобы создать ощущение движения. А ещё важнее, что они не причиняют эго никакого вреда, используя духовность, чтобы усилить, а не разрушить образ себя. Любой, кто может объективно взглянуть на вещи, придёт к выводу, как Гёте, что чем больше мы уверены в своей правоте, тем больше, вероятно, мы заблуждаемся. Крепче всего Майа держит тогда, когда мы думаем, что её хватка слаба. Говорят, что никто не совершенен, и это буквальный факт. Если хочешь стать совершенным, стань никем. Единственный способ освободиться из лап Майи это не дать ей ни за что ухватиться.

– В книге вы говорите, что не достигли лучшего положения, так? – спросил Кертис. – Это правда? То есть, вот прямо сейчас, вы и я в одинаковом положении?

– Конечно. Мы оба сидим здесь, ощущаем солнце и ветер. Я не где-то на вершине горы. А ты не низвергнут в глубины ада. Разве я выгляжу блаженным?

– Блаженным?

– Неестественно счастливым.

– Вы выглядите как все люди.

– Вот. Если и есть какая-то практическая разница, то ты в лучшем положении, чем я. У тебя впереди жизнь, полная взлётов и падений, а у меня – жизнь, полная, э, удовлетворённости.

– Но удовлетворённость это хорошо.

– Не совсем. Удовлетворённость это то, что находится по ту сторону забора. Когда она есть, забываешь, что в ней такого хорошего.

– Значит, это плохо?

– Видишь, там гамак висит?

– Да.

– Отличный гамак, верно? Раскачиваешься в гамаке. Лёгкий ветерок. Ничто тебя не заботит. Звучит неплохо, да?

– Да, здорово.

– Это здорово в контрасте, но не как постоянное состояние. Может, полчаса в какой-нибудь воскресный денёк, но не как образ жизни. Понимаешь?

– Да. И у вас вот такая жизнь?

Я улыбнулся.

– Почти. Раскачиваться в гамаке с надвинутой на глаза шляпой и глупой улыбкой на лице – вот в основном моя жизнь.

– Звучит круто, чтобы жаловаться.

– Да, это так. Так вот, разница не в том, что у меня есть то, чего нет у тебя, а в том, что ты веришь во что-то, а я нет. Ты думаешь, это реально, а я даже не вижу этого. И поэтому, я вообще не помню об этом.

– И что это?

– Всё. Всё, во что ты веришь. Всё, в чём ты абсолютно уверен. Всё, за что бы ты поручился жизнью.

Кертис постучал по столу.

– Ручаюсь жизнью, что это настоящий стол.

– Отличный пример, – сказал я. – Мне даже не в голову не придёт, что этот стол может существовать в реальности. У меня нет даже отдалённо напоминающей мысли об этом. У меня нет контекста, в котором такая мысль могла бы существовать. Для меня реальность не реальна.

– Вы говорите, что стола нет?

– Я говорю, что нет вопроса о столе.

Он посмотрел на меня изучающе, пытаясь определить, действительно ли я думаю, что стол, о который мы оба облокачиваемся, не реален.

– Вы живёте в "Холодеке", – сказал он, имея в виду компьютерную реальность в Стар Трек. – И не только стол. Я? Океан? Всё?

Я дал ему подумать над этим. Он быстро сообразил.

– Компьютер, конец программы, – сказал он и выжидающе огляделся, но ничего не изменилось. – Да, окей, думаю, я понял всё это из книги, но, кажется, есть что-то глубже, есть что-то ещё, о чём вы не говорите.

Я был впечатлён.

– Именно. Очень хорошо. Это реальность, истина, но Джед МакКенна не может выразить её, а читатель ухватить. Вот почему я сказал в книге – иди и посмотри сам. Это единственный возможный ответ. Я знаю, это непонятно. Тот, кто знает, о чём он говорит, никогда не скажет, что это можно понять. Это иная парадигма. Джед МакКенна может прекрасно говорить о том, о чём нельзя говорить, но Джед не более реален, чем этот стол, и он может говорить лишь о том, чего нет, а не о том, что есть.

– Но что-то же есть, верно? То есть, ну, не ничто?

– Не знаю. Может быть, ничто это всё.

– То есть, ничто может быть чем-то?

– Ты что-то имеешь против ничто?