Страница 34 из 59
Ее взяли на следующий день по пути в магазин.
Вероника не увидела, а скорее почувствовала, как сзади на машину, в которой она ехала, надвигается темная масса, а затем удар, швырнувший ее на спинку переднего сиденья, где сидели охранники. Она больно ударилась грудью и головой и на миг потеряла сознание. Чьи-то сильные руки вытащили ее из машины и куда-то потащили. А когда сознание вернулось и она открыла глаза, увидела себя на полу какой-то машины, и чей-то голос прошипел ей на ухо:
– Тихо, сука, а то придушу.
Машина сорвалась с места. Веронику все еще прижимали к полу, и было трудно дышать. Она попыталась дернуться, но ее придавили еще сильнее.
Дорога казалась бесконечной. Наконец машина остановилась, и ее втащили в большую пыльную комнату, похожую на бывший цех какого-то завода. Парни привязали ее к металлической скамейке и удалились. Голова и грудь болели от удара в машине, запястья – от веревок. Как она и ожидала, перед ней появился Лев.
– Извиняюсь, что пришлось встретиться в подобной обстановке… – начал он.
– Меня уже ищет правительство США! – перебила она его.
– И не найдет! – нагло ответил Лев. – Сами виноваты! Зачем сунулась не в свое дело? Это не Америка. Своих дел не хватает, что ли?
– Это – наши дела! Вы поставляете в США органы для трансплантации в обход норм ФДА.
– А кому от этого плохо? Пациентам? Докторам?
– Донорам! Я знаю, как вы добываете эти органы.
Лев аж поперхнулся. Значит, Алексей Константинович прав. И чтобы окончательно добить Льва, Вероника выпалила:
– Об этом еще не знает Женя Московкин. Но, когда после моего исчезновения мои коллеги его прижмут, он все расскажет и о вас, и о вашем бизнесе. Во всех подробностях.
Она все больше входила в роль, ведь только это могло спасти ей жизнь.
Мясистое, налитое кровью лицо Льва нависло над ней.
– Ты понимаешь, что ты уже покойница? Да тебя, сука, сейчас живую на куски резать будут. – Он отошел к окну, что-то обдумывая, потом снова вернулся к ней, наклонился к ее лицу и зашептал на ухо: – Ничего им не рассказывай! Ни слова. Скажи, что будешь разговаривать только со мной. Я вытащу тебя отсюда и все расскажу ФБР. Абсолютно все, если они защитят меня от этой мрази. Это они тебя захватили. Я был против, но они меня не послушали. Так что помалкивай, а то тебя саму на органы пустят.
Оставался вопрос, кто такие «они». Ответ не заставил себя долго ждать. Дверь распахнулась, и в цех влетел человечек небольшого роста, молодой и как бы весь скрученный из мускулов, злости и наркотиков. «Крученый» – сразу окрестила его про себя Вероника. Такие расширенные зрачки и безумный взгляд она однажды видела в нью-йоркской подземке, когда в вагон влетела банда зверенышей-тинейджеров и один из них пристально взглянул на нее.
– Ну что, наговорились? – с ходу спросил Крученый и, не дожидаясь ответа, боксерским хуком сбоку ударил ее кулаком в висок.
Когда она пришла в себя, то услышала, как Лева подобострастно обращается к Крученому:
– Поосторожнее! Она нам еще нужна.
– Для меня она – покойница, – ухмыляясь, ответил тот и снова подошел к Веронике, но на этот раз с горящей паяльной лампой в руке. Лихо прикурив от нее и зажав сигарету к уголке рта, поднес лампу к ее лицу и сказал: – А сейчас мы начнем выжигать тебе глазки. Сначала один, затем другой.
– Я – специальный агент ФБР, и меня защищает правительство США! – крикнула Вероника.
– Да в гробу я видел твое правительство! – Паяльная лампа приблизилась к ее лицу на угрожающее расстояние. – А теперь ты все расскажешь про Колбу! Что, где, когда и сколько.
Нужно было срочно что-то предпринимать! Первое – определить, что такое «колба».
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
– Она не понимает! Эта сука не понимает. Ты посмотри! – обратился Крученый ко Льву. – В ФБР берут тупых! Ну давай, давай! Выкладывай! – Далее последовал набор ругательств.
Вероника закрыла глаза, так как пламя от ревущей лампы опалило ей лицо. «По-моему, я осталась без бровей!» – с тоской подумала она, а вслух заученно, чтобы потянуть время, начала:
– Мы расследуем незаконные поставки органов для трансплантации. Расследование привело нас в Германию, откуда донорские органы отправляются в США и где находится перевалочный пункт.
– Не морочь мне голову! – Крученый все распалял себя, размахивая горящей паяльной лампой. – Я о чем тебя спросил? О Германии? Я тебя спросил о Колбе. Будешь отвечать или нет?
Это был тупик. Вероника не понимала, чего этот отморозок от нее хочет. А он становился все более и более опасен. Что может его интересовать? Деньги? Но где деньги? В поставках.
– Мы также расследуем незаконное движение денежных потоков, проверяя, не финансируют ли данные средства терроризм, – продолжала фантазировать она. – Двести пятьдесят тысяч долларов за каждое тело – это большие средства, которые укрываются от налогообложения.
Крученый уже открывал рот, чтобы опять заорать, но вдруг осекся.
– Давай, давай, говори!
Почувствовав, что попала в нужную точку, Вероника с энтузиазмом объясняла:
– Это минимальная рыночная стоимость всех органов. Но в отдельных случаях цифра может доходить до трехсот тысяч. Учитывая объем поставок, это дает значительную сумму, с которой государство недополучает налоги.
Крученый вдруг потерял к ней интерес и медленно повернулся ко Льву, молча стоявшему в стороне.
– Ты что, ей веришь? – начал было Лев с чувством оскорбленного достоинства.
Но Крученый не дал ему договорить:
– Ты все это время лапшу мне на уши вешал? За кого меня держишь? За фуфло какое-то? Да я из тебя самого сейчас все органы вырежу, сука!
– А ты знаешь, во сколько мне обходятся патологоанатомы, документы на вывоз, контейнеры? – перешел в наступление Лев. – Одна перевозка самолетом стоит тысячи. А посредники в Америке?
– К черту твоих посредников! Вы снимаете крутые бабки, а я тут, как папа Карло, пахать на вас должен? – опять распалялся Крученый, на этот раз приближаясь с горящей паяльной лампой ко Льву.
На то время, пока друзья по бизнесу шумно обсуждали денежный вопрос, Вероника получила передышку. Но она понимала, что это временно. Нужно было что-то придумать, но ничего не приходило в голову.
– Дорогуша! А что ты еще можешь рассказать про этого недомерка? – Этот вопрос уже предназначался ей.
– У него квартира за полтора миллиона, ездит на «шестисотом» «Мерседесе», одевается у лучших кутюрье Москвы.
– «Шестисотый» «Мерседес»?! – нараспев произнес Крученый. По-видимому, шестисотка задела его больше всего.
– Да врет эта сука! – закричал Лев. – Что ты ее слушаешь?
– А еще у него счета в американских банках, – с ехидством продолжала Вероника.
– С этой сволочью я еще разберусь! А теперь давай про Колбу! – приказал ей Крученый, который никак не мог расстаться с паяльной лампой.
«Далась ему эта Колба!» – со злостью подумала Вероника и собралась уже выразить свое отношение к сосуду, как в этот момент открылась дверь и в комнату как-то бочком ввинтился парнишка с дебильным лицом и мобильником в руках.
– Тебя, – коротко сказал он и протянул трубку Крученому.
– Какого хера? Не видишь, я занят! Кто это?
– Возьми! – Парень был немногословен.
Крученый выхватил трубку и рявкнул:
– Говорите!
Он какое-то время молча слушал, затем вскочил и побежал из цеха, успев скомандовать дебильному парнишке:
– Смотри за ними, чтобы не разговаривали между собой!
Минуты шли. Парнишка, присев на корточки у стены, внимательно следил за ними. А они даже не взглянули друг на друга, не говоря уж о том, чтобы заговорить. Каждый был занят тем, что обдумывал ситуацию, в которую попал. Вероника понимала, что искать ее никто не будет. Для Алексея Константиновича она не представляла интереса после того, как перестала читать переписку Льва. И никто на свете, кроме мамы в Америке, не знал, что она находится в Москве.
Наконец Крученый вернулся и сразу направился к Веронике.