Страница 10 из 13
Мальчик, естественно, был казнен, а вслед за ним вскоре и мать.
В этой истории слишком много эпического, сказочного — от числа сыновей и строгой последовательности, с которой жестокий Антиох IV Эпифан движется от старшего к младшему. И до откровенной театральности всех передаваемых реплик. Между прочим, создатели этого текста могли определять себя как угодно; могли испытывать ритуальную ненависть любой силы к греческой культуре, но с греческим театром они наверняка были знакомы.
Важно, что такого рода сцены, пусть менее торжественные и назидательные, все-таки происходили — и служили для иудеев примером. И примером мужества, и примером всего, что будет с ними самими, если они не будут бороться. Не от хорошей жизни иудеи переделали прозвище Эпифан, то есть Великолепный, в Эпиман, то есть Безумный, Бешеный. Восстание становилось все более неизбежным, и оно, наконец, произошло.
Легенда связывает события, начавшиеся в горном городке Модеине близ Иерусалима, со священником Мататией из рода Хасмонеев и его пятью сыновьями. Когда отряд воинов вошел в городок и жителей согнали на площадь, чтобы заставить их принести жертву языческим богам, нашелся только один отступник. Но только он собрался принести нечестивую жертву, как старик Мататия бросился на него и вонзил в сердце нож «предателю». Что ж! Таковы они, народные вожди, — это всегда люди, лучше нас самих знающие, что нам надо и как мы должны поступать. Это и у евреев так, и не только.
Затем народ под руководством Мататии и его сыновей кинулся на сирийцев и быстро перебил их. С этого почти стихийного выступления началась настоящая партизанская война, и руководил ею, конечно же, народный вождь Мататия, а после его смерти во главе повстанцев встал его сын Иуда Маккавей (Молот).
Двадцать лет, с 167 по 140 год до Р.Х., шли освободительные войны, приведшие к власти династию, которую называют и Хасмонеями, и Маккавеями. Это была не только война против сирийцев, но и против «эллинизированных». Несчастным соплеменникам, посмевшим думать не так, как хотели от них хасидеи, повстанцы возвращали все, что успели сделать им самим язычники-эллины.
Разумеется, героические иудеи совершили много новых славных подвигов. Например, один из сыновей Мататии, Элиазар, убил мечом боевого слона в 164 году до Р.Х. при битве у города Бет-Цура. Слон рухнул на героя и раздавил его{35}. Не советую читателю проявлять излишнюю доверчивость: длина меча не позволяет заколоть слона — лезвие слишком коротко и попросту не может дойти до жизненно важных органов. Если бы в истории упоминалось копье — еще о чем-то говорить имело бы смысл… Хотя и с копьем трудно подойти к боевому слону, который все время меняет направление. Ну ладно, сын Мататии был необычайно силен и в такой же степени стремителен, слон просто не успел от него убежать. Но резать слона мечом… Это напоминает историю, с помощью которой Дж. Дарелл отомстил противному местному охотнику: как на его бабушку напал бешеный дромадер и она задушила дромадера голыми руками.
Хотя, конечно, «истинный ариец» все может, это давно известно, и нет таких препятствий, которые не преодолели бы большевики. Послушайте! Может, Элиазар задушил этого препротивного слона? Или завязал ему хобот узлом, после чего слон задохнулся? Так бы и говорили…
Как и во время всех смут, происходило множество совершенно отвратительных историй. Вот одна из них: сирийский царь Антиох Сидет подговорил зятя иудейского князя Симона Птолемея убить тестя и самому занять его престол. Птолемей заманил родственников к себе в крепость Док, близ Иерихона, якобы на пир. Там Симона и его сыновей убили, а свою тещу Птолемей держал в заточении как заложницу. Предусмотрительный Птолемей, явно годящийся в восточные владыки не хуже Артаксеркса или Мордухая, послал убийц и к старшему сыну Симона, Иоханану Гиркану, но его предупредили, и он вовремя сбежал.
Иоханан тоже годился в восточные владыки и несколько раз подходил с сильной армией к замку Доку, где затаился Птолемей. А Птолемей каждый раз выводил на крепостную стену свою тещу и маму Иоханана и обещал ее зарезать, если Иоханан будет себя вести не по понятиям. В конце концов Птолемей, оставленный сирийцами без помощи, бежал из Иудеи, но тещу все-таки напоследок зарезал.
Иоханан же повел себе очень неплохо для человека, в одночасье потерявшего отца, мать и двух братьев. Впрочем, у него к тому времени были взрослые сыновья, Аристовул и Антигон. Дети с греческими именами у явного хасмонея — это меня необычайно радует. Душевное здоровье — все-таки очень привлекательное качество! Даже для восточного владыки.
Иоханан с помощью удачливых сыновей завоевал земли самаритян и идумеев и насильственно обратил их в иудаизм под страхом изгнания и смерти.
Тут есть некоторое противоречие… С одной стороны, иудейская традиция появление царя Ирода Великого рассматривает как наказание за это насилие. Царь Ирод захватил власть в 37 году до Р.Х. с помощью римлян, прославился жестокостями, чрезмерными даже для той эпохи и для Востока. Родом же царь Ирод был идумеянин… Вот, мол, заставили идумеян идти обрезаться в иудаизм, а потом к самим же иудеям эта жестокость вернулась. Что ж! Получается красиво, интересно, немного мистично и сохраняет некоторое благородство тона.
С другой стороны, эдомиты «с течением времени слились с евреями…»{36}. И получается, что связывать происхождение Ирода с насильственным обрезанием его далеких предков — это примерно то же самое, что считать Смутное время 1605–1612 годов наказанием за крещение татарских предков Бориса Годунова.
Или, в той же логике, события 1917 года — карой Божьей за женитьбы русских царей на немецких княжнах. Логика та же — то есть вопиющее отсутствие логики, лишь бы потешить свои стереотипы да попугать самих себя ужасами ассимиляции.
Была ли политика Эпифана погромом? Были ли погромами действия хасмонеев? В любом случае получается, что громили не только греки евреев, а и наоборот. А что самое пикантное, евреи громили евреев.
И дальше в том же духе: только-только ослаб пафос освободительной борьбы, как иудейское общество распалось по крайней мере на три партии — саддукеев, фарисев и ессеев. Все они были готовы в любой момент кинуться резать друг друга.
В таких случаях полагается говорить: «Все образованное общество распалось». Но в том-то и дело, что образованный слой у евреев того времени громаден, не меньше трети, а то и половины всего мужского населения. Партии не были чисто верхушечным, столичным или придворным изобретением, «распадалась на партии» очень значительная часть всего народа.
Название партии саддукеев происходило от имени первосвященника Садика, или Цадика. Потомки этого первосвященника стояли во главе этой партии. Саддукеи отстаивали ту версию иудаизма, которая бытовала до Вавилонского плена, — с храмом, первосвященниками, обязательными жертвоприношениями. Они не отрицали синагоги, но считали ее чем-то глубоко второстепенным. Для них не было важно толкование священных текстов и споры о том, как понимать то или иное место в Библии.
Само воскрешение из мертвых, суд по делам человека, существование рая и ада оставалось для них очень сомнительным делом. «В тот день приступили к нему саддукеи, которые говорят, что нет воскресения…» — свидетельствует апостол Матфей (Мф. Глава 22, стих 23){37}.
Фактически саддукеи стояли за то, чтобы иудеи оставались своеобразным, но ничем не выдающимся народом Древнего Востока. В чем-то народом даже более примитивным, чем египтяне или вавилоняне — те-то уже давно не сомневались в существовании загробного суда… Хотя и не очень представляли, что из себя представляет этот суд и к каким последствиям приводит.
Такой народ Древнего Востока вполне мог не бояться эллинизации — ассимиляция не угрожала его основным ценностям. И саддукеи стояли за широкие заимствования из эллинской культуры.