Седна

Пилот, чуть опустив веки, поднялся на ноги, чем вызвал у Айзека огромное удивление. Ещё бы — ведь он встал, без помощи рук, словно его кто‑то поднял. К тому же, с такими ранами совершение хоть каких‑нибудь малейших движений уже доставляет немыслимую боль.

— Что за чёрт?! — нахмурился Блехер, глядя, как вокруг тела Ника возникает почти прозрачная тёмная дымка. Странная сущность обвивалась вокруг ног пилота, нежно заскользила по рукам, завертелась вокруг шеи и выстроилась вокруг его головы чёрным, как сама тьма, нимбом.

— Не знаю, что это такое, — задумался Айзек, отступая к укрытию. — Но, знаешь, для вляпавшегося в эту ахинею по самые уши, ты довольно неплохо держишься.

— Знаешь, — озлобленно парировал Ник, вытягивая вперёд правую руку, которая уже буквально «светилась» тьмой. — Для зазнавшегося ублюдка ты неимоверно зазнавшийся ублюдок.

— Но–но, дружище, зачем же хамить? Ведь я не переходил на личности, — несмотря на маску бесстрашия, пилот по глазам Айзека видел, что тот боится. Причём не просто боится, а боится панически. Сейчас, в этот самый момент, из глубин его души на поверхность всплывала его самая страшная фобия, и Ник увидел её, прочувствовал, узнал её причину и понял, что делать дальше.

— Боишься, Айзек? — прищурился пилот, и получил ответ. Нет, командор не ответил словами, но все его чувства разом вылились на лицо, смывая отважную и слегка безрассудную маску. — Да. Теперь я понял. Тот, чья жизнь имеет большую ценность, смерти не боится. Парадокс, но это так. А ты, хоть и мнишь себя влиятельным человеком, заменяем и практически бесполезен. Именно потому тебя гложет твоя главная фобия — страх смерти. Я прав?

Командор не ответил, он лишь смахнул со лба стекающий ручьём пот.

— Молчишь. Я прав. И сейчас страх смерти затмил перед тобой всё, окружил тебя, взял в кольцо и никак не отпускает. О, да, я уже испытал это чувство на Шедоу, так что опыт у меня имеется. Итак, как же мы с тобой поступим, Айзек?

— Только не убивай, — тихим дрожащим голосом попросил командор. — П–прошу, н–не н–надо…

— Ну, раз ты так настаиваешь, раз так хочешь умереть от того, что начнётся всего через несколько минут, то я исполню твою просьбу. — Ник развернулся, явно намереваясь убраться прочь. Айзек на какое‑то мгновение остолбенел, но спустя несколько секунд, когда пилот уже закрывал за собой дверь, даже позволил себе ехидную улыбку.

— Урод, — прошептал он, прогоняя страх.

— А, знаешь что, — обернулся Ник. — Всё‑таки я тебя убью.

И, произнеся эти слова, пилот метнул в своего главного врага материальный пучок тьмы. Тот, врезавшись в командора, расплылся по его телу, обволакивая, склеивая губы, веки и ноздри. Айзек попытался закричать, срывая с себя чёрную субстанцию, и упал на колени. А Ник всё наблюдал за мучающимся в агонии Айзеком, не испытывая при этом абсолютно никаких чувств. Лишь дождавшись последней попытки командора содрать со своего тела тьму, он облегчённо вздохнул и спрятал всю страшную силу, что томилась в нём, в самые глубины своего сознания.

— Ник, Ник! — раздался из рации истерический голос Седны. — Это конец! Оно уже здесь, мы видим это! Срочно поднимись на крышу! Я…

Пилот оборвал связь и задумчиво изрёк:

— Оно — это я. Как ты можешь меня видеть, милая?

Амадей растёкся по горизонту тоненькой алой линией, еле–еле освещая пылающий город. Весь нижний ярус Денвера был охвачен всепожирающим пламенем. Где‑то там, внизу, стремительно умирала последняя надежда жителей на спасительный путь по земле.

Кое–где пытались оторваться от небольших перехватчиков шаркеттов пассажирские лайнеры, но большинству из них покинуть планету не удавалось, и они камнем падали вниз, подбитые крылатыми ракетами. Флот федерации заметно поредел: из нескольких десятков величественных крейсеров уцелевшими остались лишь четыре судна. В то же время шаркеттов словно и не стало меньше — их огромные флагманы и авианосцы стеной стояли за свою цель.

И цель была достигнута.

Ник ударом ноги выбил дверь, ведущую на крышу Денверской Крепости. Перед его взором предстала воистину страшная картина воздушного боя в лучах рассветного светила. Но кроме него на крыше возле небольшого катера ныне убитого Блехера столпилась вся команда, заворожено наблюдающая за спускающимся с небес «Персеем».

Это был именно «Персей», вне всяких сомнений, а, точнее, то, что от него осталось. В нём отсутствовали целые отсеки; обшивка, пропавшая в нескольких местах, всё так же дымилась, как и месяц назад на Шедоу. По всем законам этот корабль не мог летать: герметизация отсутствовала напрочь, а двигатели, как казалось со стороны, и вовсе не работали.

— Это оно, — прошептала Седна. — Мы не успели.

— Почему вы ещё не улетели? — раздался из‑за спин наёмников и девушки–робота голос Ника. Никто даже не повернулся.

— «Персей», — указал рукой сержант. — Это он, да? Я его никогда не видел, но слышал о его величии. Боже, какой же он внушительный…

— Я задал вопрос, — повысил голос пилот, — Почему вы ещё не улетели?!

— А смысл? — скрытень повернулся к капитану и вздрогнул, глядя на его обволоченную тьмой фигуру. — Шансы не попасть под огонь практически нулевые. Да и Мурз, отчего‑то, не хочет садиться за штурвал, который держал в руках командор… кстати, как там с ним дела? И где Александр?..

— Оба мертвы. Пожалуйста, улетайте. Скорее.

— Давай с нами, — призывно попросила Седна, обернувшись. — Ник, пожалуйста…

— Я не могу. У вас осталось не больше трёх минут, иначе потом начнётся настоящий Ад.

— Что, ещё хуже, чем на Шедоу? — усмехнулся Мурз. — У меня есть предложение. Давайте облепим этот катерок взрывчаткой и врежемся во вражеский флагман?

— Неплохо, — согласился Дэн. — Только, боюсь, что для шаркеттов это будет, что для тебя укус комара.

— Ладно, — кивнул сержант. — Никаких самопожертвований. Только самосохранение. Все в машину, быстрее!

Наёмникам не надо было повторять дважды. Скрывшись в недрах катера, они запустили двигатели и приготовились к стремительному взлёту.

— Седна, скорее! — закричал Кейн. — Пора улетать!

Но девушка даже не сдвинулась с места. Она стояла, со слезами на глазах смотря на объятого сущностью планеты–тени Ника. Пилот, не выражая лицом совершенно никаких эмоций, в ответ глядел на так полюбившегося ему робота, с которым они провели не так уж и мало времени. И это было прощальное молчание.

— Седна! — хором завопили наёмники. — Если через минуту тебя не будет на борту, мы улетаем без тебя!

— Тебе пора, — сказал Ник. — То, что находится во мне, воспринимает тебя как угрозу. Ибо только ради тебя я могу держать тот барьер, что не даёт тьме вырваться наружу и поглотить планету.

— Я не хочу улетать. Милый, пожалуйста…

— Долго удержать ЭТО в себе у меня не получится! Живее!

Пилот рухнул на колени, схватившись за голову и яростно крича:

— Быстрее! Быстрее!

— Нет! Я остаюсь с тобой!

Ник стал преображаться на глазах. Его кожа стремительно побледнела и покрылась сотнями нарывов, источающих чёрный дымок. Глаза заволокла пелена тёмного тумана, сделав их до ужаса инфернальными и нечеловеческими.

Пилот медленно встал и, подойдя к Седне, нежно поцеловал желанные, хоть и пластиковые, губы…

Улыбнулся, глядя в любимые, хоть и источающие искусственный свет глаза…

— Ник, — с трепетом произнесла девушка.

— Нет, — со злорадной улыбкой на лице покачал головой стоящий перед Седной человек. — Ника здесь нет.

Зазвучали «Акульи Молоты$1 — шаркетты применили своё главное оружие, выжигающее всё на своём пути до самого основания. Катер командора, управляемый наёмниками, резко поднялся в воздух и устремился в светлеющие под натиском рассвета небеса, старательно минуя пролетающие мимо ракеты и плазменные заряды.

— Он предупреждал. Ты не послушалась.

Изменившийся Ник, оглушающее взревев, со всей своей нечеловеческой силой ударил Седну ногой, сталкивая её с крыши наивысочайшего во всём Денвере здания. Продолжая реветь, он поднял ладони к небу, призывая свой корабль — «Персей$1 — спуститься вниз.