Страница 19 из 78
Мой вопрос по поводу достижений застал ученых врасплох: уныло переглянувшись, они сообщили, что у НИИ нет разработок не то что мирового уровня, но и вообще применяемых сейчас в нашем сельском хозяйстве…
Более 30 лет эта контора над чем-то интенсивно работала, перевела миллионы еще доинфляционных рублей, проводила тысячи экспериментов по всей стране — от Сахалина до Кубани. И никаких разработок, внедренных в технологию для сельского хозяйства?! Чьи же заказы они выполняли? Например, профессор института Н.К.Близнюк?
НИИ вел разработки в интересах военных — исследовал возможность применения гербицидов сплошного действия для уничтожения урожая противника на корню. Американцы, убедившись в бесперспективности этого направления, еще в начале 1960-х, воспользовались войной во Вьетнаме, чтобы под шумок избавиться от огромных запасов этих крайне токсичных веществ. Наши же «оборонщики» даже в конце 1980-х пытались найти гербицидам военное применение.
По словам пожелавших остаться неназванными химиков, на Кубани продолжают экспериментировать с гербицидами, не предназначенными для применения в сельском хозяйстве.
Впрочем, полковники фитопатологических войск паслись не только на кубанских огородах. В тропических тоже — изучали на месте «передовой боевой опыт», пытаясь творчески переработать его. Все они находились под крышей и ныне существующего, но малоизвестного широким кругам Тропического центра. Сей центр, находясь формально под эгидой Академии наук, фактически является составной частью химических войск — еще год назад в заместителях руководителя Тропического центра ходил академик Кунцевич, являвшийся одновременно и заместителем командующего химическими войсками» (38).
Все эти работы велись по общей секретной программе «Экология» (10).
В качестве примера рассмотрим ДНИСХИ, расположившийся непосредственно при полигоне минобороны СССР в военном поселке Гвардейский в 3 км от ст. Отар. Руководство института составили действующие армейские офицеры. Численность персонала достигала 400 человек, территория — 19 гектаров. Помимо 15 лабораторий, институт располагал виварием и теплицей. Испытания проводились на полигоне.
При создании ДНИСХИ планировалось проведение работ по созданию средств борьбы против домашних животных — скота и птицы. В 1970 годах фронт работ был распространен на средства против растений. Исследовались боевые свойства таких возбудителей, как вирусы и грибки. Здесь изучались вирус чумы рогатого скота, вирус болезни Newcastle, вирус африканской свиной лихорадки, вирус oспы овец, вирус oспы коз, вирус oспы птиц, вирус «голубого языка» (катарральная лихорадка овец), вирус герпеса (болезнь Aujeszky), грибок ржавчины злаков (11). В частности, работы с чумой крупного рогатого скота велись с 1959 года. Военные исследования были прекращены лишь в 1991 году.
«Оборонные» работы по созданию оружия против растений и животных координировались специально созданным секретным научно-техническим советом. В частности, приказом по МСХ СССР № 245-24с от 23.12.1963 года в секцию «растений» были включены Ю.Н.Фадеев (директор ВНИИ фитопатологии), Н.Н.Мельников (заместитель директора ВНИИХСЗР), представитель минобороны подполковник Н.К.Близнюк (под «крышей» зав. лаборатории ВНИИ фитопатологии), И.М.Поляков (директор ВИЗР), Н.А.Глушенков (директор Среднеазиатского НИИ фитопатологии), Е.Д.Руднев (директор Северо-Кавказского НИИ фитопатологии), В.Г.Жерягин (заместитель директора Джамбульского НИСХИ) и многие другие.
В 1970-х годах, когда работы по оружию против растений и животных обрели большие масштабы, секретный научно-технический совет стал межведомственным.
Дальнейший толчок работам по созданию оружия против растительности «вероятного противника» был дан постановлением ЦК КПСС и СМ СССР от 5 января 1973 года № 22-7 «Об усилении научных и опытно-конструкторских работ по созданию химического оружия для поражения растительности и разработки средств и методов защиты от него». Теперь эта деятельность приобрела тотальный характер.
Начиная с 1950-х годов во ВНИИХСЗР и его филиале в Уфе, во ВНИИ фитопатологии, а также в АН СССР было синтезировано множество других гербицидов, пригодных для военных целей. Они были произведены в опытных производствах Щелковского и Уфимского филиалов ВНИИХСЗР, а также на опытном заводе Киевского филиала ГосНИИхлорпроекта. Полномасштабные испытания гербицидов для поражения растительности «вероятного противника» проводились в Ивантеевском лесном селекционном опытно-показательном питомнике, Ленинградском НИИ лесного хозяйства, филиалах ВНИИ фитопатологии, в Северо-Кавказском и Среднеазиатском НИИ фитопатологии, в лесах Красноярского края (Ермаковский лесхоз и др.), Костромской области (Чернолуховский лесхоз ВНИИ химизации лесного хозяйства), Архангельской области, Новосибирской области и т. д. Во время испытаний боевых в те годы гербицидов пострадали не только мишени, но и иная флора и фауна. Известны случаи гибели тетеревов и других птиц и даже лосей и т. д.
Принципиальный этап работ по созданию гербицидного оружия был завершен в конце 1970 годов, а его участники были увенчаны наградами.
Не отстала и Академия Наук (АН) СССР. В ней было создано специальное отделение биохимии, биофизики и химии физиологически активных соединений. Институт биоорганической химии (Москва) был в нем ведущим, но не единственным. По линии инициированной членами АН СССР программы «Костер» действовали по крайней мере 4 академических института. Помимо названного, это были Институт молекулярной биологии в Москве, а также Институт биохимии и физиологии микроорганизмов и Институт белка в Пущино (Московская область) (10,69).
Соответствующие задания давались и республиканским академиям. В связи с этим показательно заявление директора Института генетики и экспериментальной биологии растений в Ташкенте (Узбекистан), теперь гражданской организации, А.Абдукаримова. Он сообщил, что в советские времена здесь разрабатывали патогены против пшеницы и другие микроорганизмы против растительности (161).
2.1.3. Уточнение стратегии биологической войны
С середины 1960-х годов в связи с успехами в области ядерного и ракетного оружия в руководстве страны возникли определенные сомнения в целесообразности дальнейших разработок биологического оружия. Помимо избыточности этого вида вооружения в общей системе вооружений страны, был и такой мотив, как возможность «обратного эффекта» («палки о двух концах», обсуждавшейся в Советском Союзе еще в 1920-1930-х годах (75,85)), то есть возврата эпидемий к тем, кто их наслал на врага. Указывалось, что из-за этого будто бы в стране произошло некоторое торможение соответствующих работ (6).
Фактически серьезного торможения все же не случилось. Просто в 1960-х годах ВБК несколько изменил стратегию развития, придав ей существенную индустриальную составляющую.
С точки зрения промышленности в Советском Союзе произошел не известный обществу принципиальный поворот — начала активно создаваться специализированная микробиологическая промышленность «двойного назначения», которая в любой момент могла быть преобразована в индустрию биологической войны. Деятелям ВБК не составило труда убедить Н.С.Хрущева в том, что все это происходит в рамках индустриализации сельского хозяйства, что белки надобно выращивать не на полях и фермах, а в цехах передовых социалистических предприятий.
Помогло. В 1966 году все ранее заложенные предприятия биотехнологического профиля были объединены в одну систему — Главное управление микробиологической промышленности при СМ СССР, которое известно обществу как Гламикробиопром. Именно тогда началось, например, строительство ряда заводов белково-витаминных концентратов, которыми общественность страны активно интересовалась в конце 1980-х годов. Среди прочего, в 1960-х годах новым ведомством была построена базовая часть Пензенского завода «Биосинтез», в которой было заранее предусмотрено приспособление в любой момент к выпуску средств ведения биологической войны.