Страница 45 из 152
132. РОДИНА
Вот она — лесная родина: Над рекой падучая гроза, Наливная черная смородина, Черная, как девичьи глаза. А в лесах, за горными вершинами, Травы стынут в утренней росе, И березы с лопнувшими жилами Падают, подвластные грозе. И навек плененная просторами, Выбегает узкая тропа. Дальнее село за косогорами, В воздухе повисли ястреба. И потайно за густыми травами Сказывали парням молодым, Как по Волге с Емельяном плавали, Жили с атаманом Золотым. Над крестами, над моими предками, Над крутыми строками стиха Снова машет огненными ветками Дикая заречная ольха. И хоть сколько бы дорог ни пройдено, Ни отмерено далеких верст — Хлебом-солью повстречает родина, Улыбнется тысячами звезд. А меж гор, что с тучами обвенчаны, Кама силу пробует свою. Я ни друга, ни отца, ни женщины Не любил, как родину мою. 1936133. «Я искал тебя у вод падучих…»
Я искал тебя у вод падучих На далекой родине ветров, У гнездящихся на снежных кручах Белокрылых северных бродов. Узнавал я по примятым травам, По следам, оставленным в росе, По каким тяжелым переправам Ты прошла в девической красе. И кочевника с оленьим стадом В полдень настигал я на тропе, С ним делился крепким самосадом, Спрашивал всю правду о тебе. И скитался вновь, чтоб тем же летом, В горе, в одиночестве, в тоске, Рядом с маленьким девичьим следом След мужской увидеть на песке; Чтобы за полночь простой охотник, На медведя ладя самострел, О тебе сказал бы неохотно, На меня б спокойно посмотрел; Чтоб я понял ночью равнодушной, Как дымятся горы впереди, Что тебя разыскивать не нужно, Если ты стучишь в моей груди! 1937134. ЩИТ
Мы щит нашли на поле Куликовом Среди травы, в песке заросших ям. Он медью почерневшей был окован И саблями изрублен по краям. Безвестный ратник здесь расстался с жизнью, Подмят в бою татарским скакуном, Но всё же грудь истерзанной отчизны Прикрыл он верным дедовским щитом. И перед ним в молчании глубоком Мы опустили шапки до земли, Как будто к отдаленнейшим истокам Могучего потока подошли. …Что станет думать дальний наш потомок И чем его наполнится душа, Когда штыка трехгранного обломок Отыщет он в курганах Сиваша? <1940>135. «Всё было таким особым…»
Всё было таким особым Той сказочной дикой весной — И бег ручьев по сугробам, И солнечный свет сквозной. В предчувствии близкого лета Черемухи пышно цвели, Их ветви под тяжестью цвета Сгибались до самой земли. Одна лишь под солнцем весенним Стояла суха и грустна, И белым безумным цветеньем Совсем не блистала она. Она в полуночную темень Ветвями стучала в окно, В ответ под ударами теми Слегка дребезжало оно. И я выходил, босоногий, Из комнатной духоты И видел: бежали дороги Под светом неверной звезды. Пустынная полночь! А где-то В песках Каракумов, в пыли, Пылало в сто градусов лето, Но люди Турксиб вели. Земля на заре дымилась, Гудели в ночи трактора, Сезонникам ражим на милость Сдавалась Магнит-гора. Трубила на севере битва, Входили во льды суда, И было до слез обидно, Что им не зайти сюда. Любя, ненавидя и мучась, И бредя во сне высотой, Я понял печальную участь Завядшей черемухи той. Ее не касалось веток Паденье вечерних рос, И рядом с черемухой этой И я, задыхаясь, рос. А там, за окном, коростели Сходили с ума в ночи, Просторы земли синели, К озерам неслись ручьи. Весь мир я увидел воочью — Он звал на сотни ладов, Такой незабвенной ночью Покинул я отчий кров. Рубашка, тужурка, ботинки — Немудрое барахло! И вдаль уводили тропинки, Чтоб сердце назад не влекло, Чтоб Родину видеть и всюду Встречать мне родные края… Тебя никогда не забуду, Подруга лесная моя. Но как-то я сверстника встретил, Сказал он, слезая с седла: «На том незабвенном рассвете Черемуха вдруг зацвела». 1940