Страница 11 из 11
— Ясно. Спасибо.
— Не за что, шеф.
— Надеюсь, про звонки ты выяснял в телефонных компаниях, а не просто в журнал вызовов на мобильнике Марухина заглянул?
— Обижаешь, Валер.
— Извини, это я так. На всякий случай.
Отключившись, Смирнов сразу набрал патологоанатома.
— Я так и думал, что это вы, — сказал Тумарин, услышав голос следователя. — Да, я провел обследование. Я же понимаю: дело срочное.
— Что скажете?
— Все три убийства одинаковые. Глина одного состава, хлороформ, чтобы усыпить жертву, проволока одного диаметра. Резали ее кусачками. На первом трупе в три ряда навита, на втором и третьем — в один. Отпечатки пальцев отсутствуют. Одежда, найденная в карьере, принадлежит Липину, во всяком случае, он ее носил. Зеленая краска, оставшаяся от трубы, которой ломали кости Марухину, изготовлена фирмой Greatinuor, Германия. Список магазинов, в которые она поставляется, я вам переслал по электронной почте, можете взглянуть. Теперь что касается иллюстрации из детской книжки. Думаю, она принадлежала ребенку, то есть ее не купили специально, чтобы вырвать картинку, а у кого-то позаимствовали.
— Мог убийца использовать собственную книгу, которую читал в детстве?
— Это вряд ли.
— Почему?
— Ее начали издавать только три года назад.
— Понятно.
— Больше вроде порадовать вас нечем.
— Если обнаружите еще что-нибудь, сразу сообщите, ладно?
— Договорились.
Отсоединившись, Смирнов сразу набрал номер Павлова.
— Алло, это я. Займись Липиным. Он работал в роддоме, постарайся узнать, как он мог быть связан с Марухиным и Базаровым. То же самое сделай в отношении Базарова. Если Марухина пытали, чтобы выбить из него информацию, а потом убили этих двоих, то напрашивается вывод, что он назвал их имена. Значит, был с ними знаком.
— Хорошо, шеф. Дело идет, да?
— Надеюсь.
Едва Смирнов повесил трубку, мобильник снова зазвонил. На экране высветилось «Дымин».
— Я выяснил насчет мобильника брата Федора, — сообщил опер. — У него была трубка, но она пропала. Все говорят, что он носил ее с собой, значит, убийца ее забрал. Номер, естественно, не отвечает.
— Я думаю, преступник позвонил ему и назначил встречу. Так монах и оказался за складом.
— Но зачем он туда поперся?
— Вот это-то и странно. Либо он знал преступника, либо тот знал что-то о монахе.
— Нелицеприятное?
— Просто так в монастырь не уходят. Проверь, что было причиной того, что Базаров стал братом Федором. Все в деталях: когда, как, чем занимался перед этим.
— Ясно.
— И проверь, нет ли в телефонной компании записи разговора или хотя бы номера, с которого поступил звонок на мобильный монаха.
— Слушаю и повинуюсь.
Закончив разговор, Смирнов поднял трубку городского телефона и придвинул блокнот. Первым он набрал номер Самсонова.
— Алло, это старший лейтенант Смирнов, — представился он, услышав голос профессора. — Извините, что беспокою, у меня к вам один необычный вопрос.
— Слушаю, — донеслось в ответ.
— Вам говорит что-нибудь слово «Фаэтон»?
Повисло непродолжительное молчание, затем Самсонов сказал:
— Кажется, это что-то из мифов. Точно не припомню.
— Больше никаких ассоциаций не возникает?
— Да вроде нет.
— Ладно, спасибо. Извините, что побеспокоил.
Смирнов повесил трубку и тут же позвонил Викуловой, но у нее было занято. Золина ответила спустя гудков десять.
— Здравствуйте, — сказал Смирнов. — Я из полиции, мы сегодня разговаривали.
— У вас еще вопросы, которые вы не успели задать? — неожиданно кокетливо отозвалась женщина. Она явно решила, что следователь хочет назначить ей свидание.
Полицейский подумал, что, находясь вне общества Викуловой, блондинка чувствует себя куда свободнее. Может, стоит снова расспросить ее про Марухина? Вдруг она постеснялась сказать при рыжей то, что думает о руководителе лаборатории на самом деле?
— Всего один, — пояснил Смирнов.
— Задавайте.
— Вам говорит что-нибудь слово «Фаэтон»?
— Фаэтон?
— Да.
— Это сын бога солнца, если не ошибаюсь. Еще вроде так раньше называли открытые экипажи.
— Больше ничего в голову не приходит?
— Вроде нет.
— Спасибо.
— Это все, что вы хотели? — Голос прозвучал удивленно и разочарованно.
— Вы действительно так уважали Марухина, как сказали?
— Конечно. Почему вы спрашиваете?
— Просто так. Он вам нравился?
— В каком смысле? — Снова игривый тон.
— В обоих.
Золина хохотнула:
— Пожалуй. Если не считать того, что он был поглощен своей работой. Не знаю, как он жениться-то умудрился. Наверное, его просто женили на себе.
— Это бывает, — согласился Смирнов.
— Ну и, конечно, он был для меня староват, — добавила женщина.
— Понимаю. Что ж, спасибо. На этом все.
— Если захотите, позвоните.
— Обязательно. Всего доброго, — твердо сказал Смирнов и повесил трубку.
Следующим в списке шел Кожин. Он тоже не вспомнил ничего, кроме того, что слышал о Фаэтоне еще в школе. Бирюков посоветовал поискать информацию в Интернете. У Самсоновой слово «Фаэтон» вообще никаких ассоциаций не вызвало. Перед тем как позвонить Кушековой, Смирнов набрал номер Викуловой. На этот раз она ответила. Но ничего нового не сказала. Ее познания ограничивались тем, что Фаэтон — это что-то из Древней Греции.
Смирнов отключился и набрал номер лаборантки — последней в списке.
— Да?
— Старший лейтенант Смирнов.
— А, это вы. Слушаю.
— Хотел спросить: говорит ли вам что-нибудь слово «Фаэтон»?
— Говорит.
— Что именно?
— Во-первых, это сын Гелиоса.
— Так.
— Во-вторых, так называется теплоход, на котором мы завтра отправляемся в Сургут.
— Что? — Смирнов едва не подскочил.
— Наша лаборатория участвует в симпозиуме, посвященном новейшим подходам в лечении наследственных заболеваний, — объяснила Кушекова. — Мы отплываем завтра в семнадцать двадцать.
— Кто конкретно?
— Вся лаборатория, естественно. Александр Викторович тоже должен был плыть, но, сами понимаете, теперь придется отправляться без него.
— Почему вы единственная мне об этом сказали? Я обзвонил всех, но ни один не вспомнил название теплохода.
Лаборантка усмехнулась:
— Ничего удивительного. Билеты заказывала я, и остальные получили их только в пятницу вечером, так что вряд ли успели их внимательно изучить. Обычно их начинают разглядывать перед самым отъездом.
— Понятно. И когда вы заказали билеты?
— Бронь сделала пять дней назад, то есть в четверг, а забрала в пятницу.
— И тогда же всем раздали?
— Точно.
— Простите мое занудство, но я должен уточнить: билеты получили абсолютно все сотрудники вашей лаборатории? Именно в пятницу?
— Да, все были на месте, и я выдала билеты.
— Спасибо.
— Кстати, раз уж вас так интересуют билеты, с нами поплывут еще семьи детей, которых мы лечили и на которых разработанные нами препараты оказали благоприятное воздействие. Они тоже будут участвовать в симпозиуме. В качестве наглядного результата, так сказать.
— И сколько семей плывут с вами? — проговорил Смирнов, чувствуя, как расширяется и в то же время сужается круг подозреваемых.
— Пять. Они любезно согласились сопровождать нас.
— Вы и на них взяли билеты?
— Да.
— А когда вы их отдали?
— Тоже в пятницу.
— Всем?
— Конечно. Родители заехали за ними к нам в НИИ.
— У вас есть список семей?
— Да, он вам нужен?
— Очень хотелось бы получить копию.
— Хорошо, заезжайте завтра утром в лабораторию.
— Спасибо.
Повесив трубку, Смирнов откинулся на спинку стула и уставился в одну точку. В голове бешено вращались мысли. Минимум семнадцать человек знали о том, что лаборатория отправится в плавание на «Фаэтоне», уже в пятницу вечером. За один день убийца подготовился к преступлению и расправился с Марухиным — притом что ему пришлось достать хлороформ, проволоку, нож или пилу и обрезок трубы, сгонять в карьер и набрать глины. Затем он прикончил Липина, отвез его в карьер, уничтожил следы при помощи воды (опять же достав где-то две канистры) и ринулся в монастырь убивать Базарова, по дороге прихватив иллюстрацию из детской книжки с изображением Фаэтона. Словом, преступник трудился без передышки с вечера пятницы до сегодняшнего утра. И теперь он спокойно ждет продолжения своего кровавого банкета на теплоходе. Первую жертву он пытал, очевидно чтобы выяснить подробности, — значит, на Марухина он потратил больше времени, чем на других. Об этом говорит и то, что проволока была намотана на его ногах и руках в три ряда, а на двух других трупах — только в один: убийца торопился, он связывал жертвы только для страховки, на случай, если те придут в себя, несмотря на хлороформ. Возможно, именно ученый выдал ему остальных — Липина и Базарова. Тогда убийца действовал экспромтом, без предварительной подготовки. Просто отправлялся по названным адресам, находил жертву и убивал. Глиной он, очевидно, запасся в карьере, когда отвез туда Липина. Он использовал ее во время убийства монаха и наверняка собирается затолкать ее в горло того, кто намечен им в жертву на «Фаэтоне». Значит, преступник прихватит глину с собой. По идее, обыск мог бы дать многое — даже если бы убийца спрятал улику не в своей каюте, а где-нибудь на теплоходе. Наверняка остались бы следы или свидетели — не так-то просто скрыть что-то на корабле, где полно пассажиров и матросов. И ведь мало скрыть — надо еще достать глину из тайника, чтобы использовать, так сказать, по назначению. Опять же убийце нужно прихватить с собой проволоку и хлороформ. Все это указало бы на него, но нельзя обыскивать всех подряд. На это ордер никто не даст. Смирнов досадливо поморщился. Очень жаль, это упростило бы дело.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.