Страница 121 из 168
460. «Это было давно… Я не помню, когда это было…»
Это было давно… Я не помню, когда это было… Пронеслись как виденья — и канули в вечность года. Утомленное сердце о прошлом теперь позабыло… Это было давно… Я не помню, когда это было,— Может быть, никогда… Я не знаю тебя… После долгой печальной разлуки Как мне вспомнить твой голос, твой взгляд, очертанья лица И ласкавшие некогда милые, нежные руки? Я не знаю тебя после долгой, печальной разлуки, После слез без конца… Иногда… иногда, мне сдается, тебя я встречаю В вихре жизни безумной, в разгаре людской суеты, Жду тебя и зову, все движенья твои замечаю… Иногда… иногда, мне сдается, тебя я встречаю, Но вгляжусь — нет, не ты!.. Это было давно… Я не помню, когда это было!.. Но бессонные ночи, но думы… Как жутко тогда! Как мне хочется счастья, как прошлое близко и мило!.. Это было давно… Я не помню, когда это было, — Но со мной ты всегда! <1895>461. «Я помню: вечный Рим, разгульный и мятежный…»
Я помню: вечный Рим, разгульный и мятежный, Обычно праздновал веселый карнавал. В толпе Полишинель виднелся неизбежный, Был тут же Арлекин насмешливый и нежный — И Коломбине вздор любовный напевал; Арабы, мудрецы в причудливом уборе, Паяцы, рыцари с мечом и без меча — Всё это собралось в каком-то диком хоре И мчалось бешено, волнуясь и крича. На стогнах, площадях — куда ни кинешь взоры — Колеблемых знамен раскинулся покров, И музыки гремят невидимые хоры, И всюду блеск огней, и всюду дождь цветов!.. А там, над городом, в котором сказка эта Свершалась наяву, нарядна и шумна, Такая в этот час сияла бездна света, Такая строгая стояла тишина! Казалось, с вышины глядели чьи-то очи С печалью девственной, жалея и любя… И страшно стало мне перед святыней ночи За тех, кто был вокруг, — за них и за себя… <1896>462. ПОСВЯЩЕНИЕ
От грохота столиц, от нищего народа, От фарисейских душ и каменных сердец С последнею мольбой к тебе, о мать-природа, Истерзан, полумертв, пришел я наконец. Загадочна, как сфинкс, ясна, как мысль поэта, Бесстрастна и горда, грозна и холодна, Сумеешь песнь мою, не ждущую ответа, Прослушать и понять лишь ты, лишь ты одна. Вам, груды мертвых скал, вам, гребни волн седые, Кипящие в своем безжизненном бою, Я приношу назад все грезы молодые, И холод поздних дум, и скорбь, и песнь мою. В чем тайну видел я, в чем видел дуновенье Непостижимых сил, свершителей чудес,— Не более как прах, земных частиц движенье, Воздушных и слепых, безмолвных для небес. Из них пучина вод, и небо голубое, И стаи облаков, и дымчатая даль, Из них, о сердце, ты, тревожное, больное,— От них твоя любовь, от них твоя печаль. <1904>463. «Скажи мне, отчего теперь, когда кругом…»
Скажи мне, отчего теперь, когда кругом Всё дышит и живет любовью и весною, Мне кажется, что ты мечтаешь о другом, Что мысль твоя не здесь, что сердце не со мною? Ужели и тебя влекут твои мечты, Как и меня когда-то увлекали, Туда, в незримый мир нездешней красоты, Божественной любви, божественной печали? О, если правда всё, несчастны мы вдвойне: Когда-нибудь и ты, в тревоге пробужденья, Узнаешь, отчего мучительно во мне Тоскуют, трепеща, безумные сомненья. Ведь и моя душа избранницу звала, И новых снов, и образов искала, Но мстительная жизнь тихонько подошла — И всё поникло вдруг, и всё пред нею пало!.. Пускай принадлежит земле наш краткий час: Кто жизнью и мечтой жестоко не обманут? Учись не верить им: для мира и для нас Божественной любви мгновенья не настанут! <1904>464. На мотив Чайковского («Усни!.. Пускай в душе томленье и печали…»)
Усни!.. Пускай в душе томленье и печали Замрут, как свет зари!.. О муза, в эту ночь не мучь, не говори, Что наши песни отзвучали! Для звуков смерти нет… Гляди: растут они, И всё, что на земле пропето,— Услышано теперь в чудесном царстве света! Да будет тих твой сон! До ясного рассвета Усни!.. <1904>465. «Еще земля была засыпана снегами…»
Еще земля была засыпана снегами И иней на ветвях серебряных лежал, И в колеях дорог, сверкая под ногами, Синеющий ледок кололся и дрожал; Еще был полон лес узорчатых иголок, Блиставших на заре, как зарево — огнем; Еще голодный волк из леса на проселок Отважно выходил искать добычу днем; Еще по вечерам мохнатые метели, Равниной снеговой свободно проносясь, Вздымались к небесам, грозили и гудели, И падали опять, умолкнув и смирясь; Но вот на тех ветвях, где иней серебрился, Каких-то пестрых птиц вдруг очутился стан. И как он зашумел! И как он завозился! «Встречай-ка, мать зима, гостей из теплых стран! Мы не боимся бурь холодных и печальных; Пускай не много нас — зато мы не одни: За нами — блеск небес, сиянье зорь кристальных И радостной весны ликующие дни». <1904>