Страница 82 из 198
ПОРТРЕТ
С своей пылающей душой, С своими бурными страстями, О жены Севера, меж вами Она является порой И мимо всех условий света Стремится до утраты сил, Как беззаконная комета В кругу расчисленном светил.НАПЕРСНИК
Твоих признаний, жалоб нежных Ловлю я жадно каждый крик: Страстей безумных и мятежных Как упоителен язык! Но прекрати свои рассказы, Таи, таи свои мечты: Боюсь их пламенной заразы, Боюсь узнать, что знала ты!* * *
Счастлив, кто избран своенравно Твоей тоскливою мечтой, При ком любовью млеешь явно, Чьи взоры властвуют тобой; Но жалок тот, кто молчаливо, Сгорая пламенем любви, Потупя голову, ревниво Признанья слушает твои.ПРЕДЧУВСТВИЕ
Снова тучи надо мною Собралися в тишине; Рок завистливый бедою Угрожает снова мне... Сохраню ль к судьбе презренье? Понесу ль навстречу ей Непреклонность и терпенье Гордой юности моей? Бурной жизнью утомленный, Равнодушно бури жду: Может быть, еще спасенный, Снова пристань я найду... Но, предчувствуя разлуку, Неизбежный, грозный час, Сжать твою, мой ангел, руку Я спешу в последний раз. Ангел кроткий, безмятежный, Тихо молви мне: прости, Опечалься: взор свой нежный Подыми иль опусти; И твое воспоминанье Заменит душе моей Силу, гордость, упованье И отвагу юных дней.УТОПЛЕННИК
Прибежали в избу дети Второпях зовут отца: "Тятя! тятя! наши сети Притащили мертвеца". "Врите, врите, бесенята,- Заворчал на них отец; - Ох, уж эти мне робята! Будет вам ужо мертвец! Суд наедет, отвечай-ка; С ним я ввек не разберусь; Делать нечего; хозяйка, Дай кафтан: уж поплетусь... Где ж мертвец?" — «Вон, тятя, э-вот!» В самом деле, при реке, Где разостлан мокрый невод, Мертвый виден на песке. Безобразно труп ужасный Посинел и весь распух. Горемыка ли несчастный Погубил свой грешный дух, Рыболов ли взят волнами, Али хмельный молодец, Аль ограбленный ворами Недогадливый купец? Мужику какое дело? Озираясь, он спешит; Он потопленное тело В воду за ноги тащит, И от берега крутого Оттолкнул его веслом, И мертвец вниз поплыл снова За могилой и крестом. Долго мертвый меж волнами Плыл качаясь, как живой; Проводив его глазами, Наш мужик пошел домой. "Вы, щенки! за мной ступайте! Будет вам по калачу, Да смотрите ж, не болтайте, А не то поколочу". В ночь погода зашумела, Взволновалася река, Уж лучина догорела В дымной хате мужика, Дети спят, хозяйка дремлет, На полатях муж лежит, Буря воет; вдруг он внемлет: Кто-то там в окно стучит. «Кто там?» — «Эй, впусти, хозяин!» - "Ну, какая там беда? Что ты ночью бродишь, Каин? Черт занес тебя сюда; Где возиться мне с тобою? Дома тесно и темно". И ленивою рукою Подымает он окно. Из-за туч луна катится - Что же? голый перед ним: С бороды вода струится, Взор открыт и недвижим, Все в нем страшно онемело, Опустились руки вниз, И в распухнувшее тело Раки черные впились. И мужик окно захлопнул: Гостя голого узнав, Так и обмер: «Чтоб ты лопнул!» Прошептал он, задрожав. Страшно мысли в нем мешались, Трясся ночь он напролет, И до утра все стучались Под окном и у ворот. Есть в народе слух ужасный: Говорят, что каждый год С той поры мужик несчастный В день урочный гостя ждет; Уж с утра погода злится, Ночью буря настает, И утопленник стучится Под окном и у ворот.* * *
Рифма, звучная подруга Вдохновенного досуга, Вдохновенного труда, Ты умолкла, онемела; Ах, ужель ты улетела, Изменила навсегда! В прежни дни твой милый лепет Усмирял сердечный трепет, Усыплял мою печаль, Ты ласкалась, ты манила, И от мира уводила В очарованную даль. Ты, бывало, мне внимала, За мечтой моей бежала, Как послушная дитя; То, свободна и ревнива, Своенравна и ленива, С нею спорила шутя. Я с тобой не расставался, Сколько раз повиновался Резвым прихотям твоим; Как любовник добродушный, Снисходительно послушный, Был я мучим и любим. О, когда бы ты явилась В дни, как на небе толпилась Олимпийская семья! Ты бы с нею обитала, И божественно б сияла Родословная твоя. Взяв божественную лиру, Так поведали бы миру Гезиод или Омир: Феб однажды у Адмета Близ тенистого Тайгета Стадо пас, угрюм и сир. Он бродил во мраке леса, И никто, страшась Зевеса, Из богинь иль из богов Навещать его не смели - Бога лиры и свирели, Бога света и стихов. Помня первые свиданья, Усладить его страданья Мнемозина притекла. И подруга Аполлона В тихой роще Геликона Плод восторгов родила.