Страница 154 из 198
1828—1829
Ранние редакции
Полтавская битва есть одно из самых важных и самых счастливых происшествий царствования Петра Великого. Она избавила его от опаснейшего врага; утвердила русское владычество на юге; обеспечила новые заведения на севере и доказала государству успех и необходимость преобразования, совершаемого царем.
Ошибка шведского короля вошла в пословицу. Его упрекают в неосторожности, находят его поход на Украйну безрассудным. На критиков не угодишь, особенно после неудачи. Карл, однако ж, сим походом избегнул славной ошибки Наполеона: он не пошел на Москву. И мог ли он ожидать, что Малороссия, всегда беспокойная, не будет увлечена примером своего гетмана и не возмутится противу недавнего владычества Петра, что Левенгаупт три дня сряду будет разбит, что наконец 25 тысяч шведов, предводительствуемых своим королем, побегут перед нарвскими беглецами? Сам Петр долго колебался, избегая главного сражения, яко зело опасного дела. В сем походе Карл XII менее, нежели когда-нибудь, вверялся своему счастию; оно уступило гению Петра.
Мазепа есть одно из самых замечательных лиц той эпохи. Некоторые писатели хотели сделать из него героя свободы, нового Богдана Хмельницкого[288]. История представляет его честолюбцем, закоренелым в коварстве и злодеяниях, клеветником Самойловича, своего благодетеля, губителем отца несчастной своей любовницы, изменником Петра перед его победою, предателем Карла после его поражения: память его, преданная церковию анафеме, не может избегнуть и проклятия человечества.
Некто в романической повести[289] изобразил Мазепу старым трусом, бледнеющим пред вооруженной женщиною, изобретающим утонченные ужасы, годные во французской мелодраме и пр. Лучше было бы развить и объяснить настоящий характер мятежного гетмана, не искажая своевольно исторического лица.
31 января 1829
После стиха «Над ним привычные права»:
После стиха «Но, вихрю мыслей предана...»:
Стихи «Кто при звездах и при луне...» и далее были первоначально написаны другим размером:
Тазит
* * *
287
Обезглавленные тела Искры и Кочубея были отданы родственникам и похоронены в Киевской лавре; над их гробом высечена следующая надпись: // «Кто еси мимо грядый о насъ невѣдущiй, // Елицы здѣ естесмо положены сущи, // Понеже нам страсть и смерть повелѣ молчати, // Сей камень возопiетъ о насъ ти вѣщати, // И за правду и вѣрность къ Монарсѣ нашу // Страданiя и смерти испiмо чашу, // Злуданьемъ Мазепы, всѣ вѣчно правы, // Посѣчены зоставше топоромъ во главы; // Почиваемъ въ семъ мѣстѣ Матери Владычни, // Подающiя всѣмъ своимъ рабомъ животъ вѣчный. // Року 1708, мѣсяца iюля 15 дня, посѣчены средь Обозу войсковаго, за Бѣлою Церковiю на Борщаговцѣ и Ковшевомъ, благородный Василiй Кочубей, судiя генеральный; Iоаннъ Искра, полковникъ полтавскiй. Привезены же тѣла ихъ iюля 17 въ Кiевъ и того жъ дня въ обители святой Печерской на семъ мѣстѣ погребены».
288
К. Ф. Рылеев в поэме «Войнаровский» (1825). (прим. С. М. Бонди)
289
Е. Аладьин в повести «Кочубей» (1828). (прим. С. М. Бонди)
290
По верованиям магометан, ангел смерти.