Спецхранилище. Дилогия

– Ты опять? Что, опять? Ты же обещал мне! Настенькой клялся!

– Юль… – Я даже не знал, с чего начать. – Это не то, о чем ты думаешь.

– Неужели!

Когда я захочу, то могу быть очень убедительным. Но только не сегодня, когда после всех клятв и обещаний пришел домой за полночь с заплетающимся языком и ополовиненной бутылкой водки в пятерне. Я ничего не смогу объяснить Юльке. А она вправе не поверить ни единому слову.

– Ну что, даже ничего не скажешь? – спросила она с горькой усмешкой.

Что ей сказать? Правду? Что в лес за речкой упал корабль пришельцев, я ходил на место падения и получил дозу облучения, потому что инопланетный мерзавец, пилотировавший этот корабль, стянул с меня противогаз в радиоактивной зоне. Поэтому я развязался?

Юлька устало опустилась на табурет, обхватила лицо ладонями.

– Господи, – простонала она, – это никогда не кончится. Никогда. Ты полное ничтожество. Полное. Жалкий спивающийся неудачник.

– Это вышло случайно, Юль. Я не хотел, честное слово.

– Я тебя умоляю, не клянись больше ничем. У тебя каждый раз либо случайно, либо по вескому поводу. Ты знаешь, всю дорогу, пока мы ехали сюда в автобусе, я не верила, что что‑то изменится. Боже, как мне было хорошо в последний месяц, когда ты сидел дома, вырезал ложки и откликался на любую просьбу о помощи по хозяйству. Лучше бы ты вообще не находил работу! Лучше бы так и сидел дома!

– Я не работаю. Я солдат, а солдат служит.

– Ты слабохарактерная размазня, а не солдат. Пить не может бросить…

– Некоторые не могут перестать есть мучное – и что?

– Это ты на мою маму намекаешь?! – взвилась Юлька.

Настя за дверью простонала во сне. Мы оба заткнулись. Юлька заглянула в гостиную через стеклянную вставку двери.

– Мы завтра же уедем, – сообщила она, не глядя на меня. – Нам тут нечего делать.

Я взял ее за плечо.

– Не уезжайте. Это была случайность, я докажу. Юль, этого больше не повторится, поверь мне!

Он холодно посмотрела на мою руку.

– Отпусти.

Я подчинился. Ну что с ней делать?

Настя успокоилась. Юлька отошла от двери, потерла плечи, словно озябла. Я стянул черную куртку с надписью «ОХРАНА», оставшись в футболке. Повесил куртку на крючок рядом с короткой кожанкой. Остальные четыре крючка сиротливо пустовали, другой одежды у меня не было.

Когда я повернулся, взгляд Юльки изменился.

– Откуда у тебя это? – спросила она.

Ее палец указывал на запекшуюся рану на ключице, оставленную светящимся лезвием. Кожа вокруг ожога налилась нездоровой краснотой и отекла, на спецхранилище я помазал это место машинным маслом – все что нашел из подручных средств.

– Что это такое?

– Обжегся. Ерунда.

– Чем обжегся?

Кончиками пальцев она потрогала красноту возле раны. Левую сторону шеи прострелила жгучая боль, я зашипел сквозь зубы.

– Тебе нужно к врачу.

– Само заживет.

Пока я снимал ботинки, она пошарила на кухне и нашла аптечку. Потом усадила меня на стул и принялась обрабатывать рану. Смыла масляную пленку, попутно обозвав меня идиотом, потому что от машинного масла я мог подхватить инфекцию. Потом обработала рану ваткой, смоченной в соке алоэ, после чего начала делать перевязку.

– Ты уедешь завтра? – спросил я.

– Посмотрим, – ответила она после паузы. Без злости. Ответ мне понравился. – Где ты это получил?

– Прислонился к раскаленному котлу. – У нас нет никаких котлов, но Юлька об этом не знает. – Случайно.

– У тебя все случайно.

Она закончила бинтовать рану. Потом незаметно поцеловала меня в плечо.

– Больше так не делай. – Скорее всего она имела в виду одновременно рану и водку.

Я пообещал, что не буду.

Она наконец стянула джинсовую курточку и распустила волосы. Юлька дома! Я был уверен, что завтра она точно никуда не уедет. Как же я счастлив!

– Я лягу с Настей, – сказала она. – Где будешь спать ты, меня не интересует.

– На раскладушке. В подъезде чья‑то висит, воспользуюсь.

Она кивнула.

– Завтра, когда алкоголь выветрится, примешь таблетку баралгина. Станет легче. А сейчас после водки все равно без толку… Так ты из‑за этого выпил? Потому что тебе было больно?

Я кивнул.

– Юль, это был форс‑мажор. Я могу себя контролировать.

Казалось, Юлька была удовлетворена.

– Надеюсь на это… Что у вас тут со связью? Никак не могла дозвониться маме. Только полчаса назад удалось.

– Сеть появилась?

Я достал свой мобильник. На дисплее «Нокии» светились две четкие полоски. Еще два часа назад их не было.

Юлька разделась и тихо прильнула к Насте. Та засопела, заворочалась, но не проснулась. Я убрал недопитую водку в буфет (не выливать же!) и вышел на площадку перед квартирой, чтобы забрать раскладушку. Не дойдя до нее, остановился возле окна и достал мобильник.

Я решил набрать Гаджиева. Держать в себе случившееся было невыносимо. В конце концов, он мой начальник, пусть скажет, что мне делать в ситуации, когда вокруг спецхрана с неба сыплются летающие тарелки.

Я выждал буквально полсотни гудков. Сквозь распахнутую форточку с темной улицы доносился монотонный шелест цикад. Гаджиев трубку не поднял. Я пожал плечами и выключил телефон. Потом снял раскладушку с гвоздя и отправился к семье.

Вообще, я чертовски рад, что они приехали.

Глава 6Человек из вертолета

На следующее утро в Коровьино не появилось ни одного чужака с внимательными глазами особиста. Я специально поспрашивал утром местных знакомых – чужих не видели. Ну вообще! Словно ничего не произошло!

Народ, конечно, слышал, что в лесу что‑то бабахнуло, но огненный грибок мало кто видел. Коровьино стоит в низине, и место катастрофы загораживает холм. Свидетелей падающего НЛО тоже не нашлось. Грохот приняли за шумовой удар истребителя, переходящего звуковой барьер; такое здесь периодически доводится слышать. Народ подивился только, что истребители вздумали летать в грозу, но ни сила хлопка, ни другие странности их не смутили. Дым на горизонте приняли за тлеющие торфяники, которые горят каждое лето. В общем, всему нашлось рациональное объяснение.

У Левы, моего соседа сверху, того, который жил с матерью, сегодня в сменах был выходной, и он собрался на другую сторону реки за грибами. Я попытался отговорить его от этой затеи, используя весь свой арсенал убеждения. Вроде удалось.

Юлька и Настя еще спали, когда я взял курс на свой ненаглядный объект, жуя таблетку баралгина. Обожженное плечо под утро так прихватило, что рука едва шевелилась. Баралгин утихомирил боль, но лишь часа на два, не больше. Потом она, засучив рукава, вновь принялась за старое.

В пути я трижды набирал номер Гаджиева, каждый раз придумывая новый вариант, как преподнести ему вчерашние события. Но директор отделения «Вымпела» упорно не брал трубку. Его рабочий день начнется в девять утра, и до этого времени Гаджиев не считал нужным заниматься работой. Удобная позиция, надо взять на заметку.

На спецхранилище караул нес дядя Саня. Как всегда невозмутимый, в десантном берете, в тельняшке, обнажающей крупные бицепсы, он сидел на крыльце и чистил карабин. Мое появление встретил без интереса. Поднял глаза, потом опустил. Персона начальника вызвала в нем столько же эмоций, сколько ползущий по крыльцу жук. Если я правильно понял, Тарасыч, которого он сменил на посту, выполнил мою просьбу и не рассказал дяде Сане о случившемся. Я строго‑настрого наказал деду держать язык за зубами. И он подчинился. Дед прекрасно понимал, что если бы не я, то он бы сейчас лежал за караулкой в один рядок с Кляксой.

Короче, разговора с дядей Саней не получилось, даже короткого обмена приветствиями, ну да и бог с ним, оно мне надо? Миновав ворота, я сразу направился прямиком к первому и единственному в моем хозяйстве бункеру.

После вчерашнего ливня земля раскисла, подошвы ботинок хлюпали по грязи. Добравшись до бункера, я сбил о бетонную стенку налипшие комья, отпер гермодверь, включил на ярусах свет и стал спускаться вниз по лестнице. Вчерашние вопросы обрели новую жизнь в моей голове. Что здесь потребовалось Семену? Один из хранящихся в бункере внеземных артефактов? Но какой? Тот, что издает шепот, катящийся по лугу?