Привычка умирать

Алекс с фасада выглядел целым, но приволакивал ногу, док же его стараниями, похоже, вообще не пострадал, хоть был взъерошен, а уж взгляд имел совершенно безумный. К нему я в первую очередь и обратился:

— Советую вам сказать сразу, что нас ждет за следующей дверью.

— Ничего, больше ничего такого! — скороговоркой затараторил он. — Я клянусь! Там палата Президента! Это была его охрана! — на выпученные глаза профессора навернулись слезы. — Больше никого!.. И ничего!..

Интересно, что его больше напугало — взрыв гранаты или собственноручно испеченные монстры, вырвавшиеся на волю? По-моему, второе.

Я вопросительно поглядел на Алекса. Тот кивнул:

— Давай!

Он шагнул в сторону и вновь прижался к стене, оттащив с собой безвольного сморчка.

Тогда я командой с пульта отворил внутреннюю дверь, не забыв приготовить к действию карандаш. Но, похоже, что тут он и впрямь был не нужен.

За дверью разливался мягкий свет. Там царила тишина. После всего, пройденного здесь, не верилось, что новое помещение может встречать тебя так просто — тишиной. И покоем.

Мы вошли в зал, все еще оставаясь настороже, но ничто не нарушало тишины, кроме наших шагов и тихого фона работающей аппаратуры. В центре, на возвышении, похожем на помост, лежал Президент, накрытый прозрачным колпаком.

Вернее, там лежало что-то, отчасти напоминающее Президента. Весьма отдаленно. Гораздо больше это смахивало на мармеладника ленивого — неприхотливого безобидного зверя, обитавшего при любом климате, там, где есть деревья — в том числе, например, у нас на Витебске. Только ленивец был невеликих размеров, в то время как Президент походил на раздутую мармеладную тушу.

Некоторое время мы стояли над ним в немом оцепенении. Первым высказался Гор:

— Не успели… — произнес он мрачно. Таким тоном говорят о родственнике, к чьему смертному одру прибыли слишком поздно.

— Наоборот! — срывающимся голосом возразил научник. — Еще немного, и мы его вылечим. Мы почти у цели. Эта трансформация…

— Ваших рук дело! — припечатал Гор, вскидывая на него уничтожающий взгляд. Тот поспешил переместиться на другую сторону президентского одра и только оттуда, отгородившись главой государства, осмелился обвинить Гора:

— Нет, советник, это не наших, а ваших рук дело! Вы доставили Президенту первый дьявольский прибор и убедили его, что это аппарат бессмертия! С тех пор вот уже два года мы разбираемся с этой проклятой системой! Она пожирает мир, а мы все бьемся над одной-единственной загадкой — как с ее помощью превратить мутанта обратно в человека!

Тем временем я прошел к операторскому пульту и запустил каплю в основной компьютер. Что бы они ни творили с Президентом, вся информация об этом должна содержаться здесь. В подробностях можно будет разобраться позже.

— Расскажите-ка лучше о том, Кройцман, — с опасной инспекторской вкрадчивостью сказал Гор, — как вы обработали Президента. Для начала, я думаю, запугали. А потом, отгородившись секретностью, наводнили мир этими приборами — копиями того самого, первого.

— Да вы, узколобый солдафон, понятия не имеете, о чем говорите! — Кройцман чуть не задохнулся от возмущения и окончательно осмелел. — Да будет вам известно, что не в человеческих силах сделать копию с этого аппарата! Мы лишь поверхностно, только по результатам пытаемся разобраться в принципе…

Он запнулся на полуслове, потому что в этот миг над дверью вспыхнул большой экран. С него на нас глядел генерал Лосев. В последний раз мне приходилось видеть генерала два года назад. Лосев, на мой взгляд, совсем не изменился: был хмурый и озабоченный, в точности, как тогда.

— Советник, вы окружены, — с усталой жесткостью сообщил он. — Оставайтесь на месте, ничего не предпринимайте и слушайте меня. — В его взгляде читалась мрачная укоризна. — Ну что, добился своего, старый пес? — спросил он. — Влез в государственные тайны? Доволен?

Гор, которому адресовалось обращение, глядел в это время не на Лосева, а на меня:

— Сколько нужно времени для снятия информации? — тихо спросил он. Я только пожал плечами:

— Зависит от объема. Но, думаю, не меньше десяти минут.

Гор решительно обернулся и начал:

— Генерал Лосев! Я обвиняю вас в государственной измене! Вы организовали тайный заговор с целью развала страны и дискредитации Президента. И вот — главное доказательство! — он указал на мармеладную тушу главы.

— Значит, ты так ничего и не понял, — вздохнул генерал. — Президента в ГЦПД пытаются спасти. Он дал письменное согласие на эксперимент, и у нас есть все надежды на его успешное завершение. Раз уж ты туда пробрался, будем считать тебя допущенным к информации А0. Остальные сведения ты получишь лично от меня. Выходи оттуда безо всяких штук, и будем работать. Твой напарник сможет уйти, я обещаю, что его не будут преследовать.

Уж больно его речи были сладки. Тогда меня и озарило: ни один террорист в истории Евросоюза не смел мечтать о таком заложнике! Кажется, мысли Алекса шли по тому же руслу:

— Кого ты хочешь обмануть, генерал? — спросил он. — Если меня, то вспомни, сколько террористов я обезвредил.

— Именно поэтому я не стал бы тебя обманывать, — ответил Лосев. — Ты просто не в курсе реального положения дел. Я слишком долго держал тебя в неведении и не учел, чем это может обернуться — чересчур много всего навалилось. Моя ошибка.

— Ты меня не убедишь. Изуродованный Президент — вот реальное доказательство твоей измены! И у тебя нет оправданий. Одни слова!..

В принципе я был согласен с Алексом.

— Есть, — сказал Лосев. — Ты искал изменника, а я его нашел. Труп, найденный на Ялте, при, надлежит не твоему аналитику: анализ показал, что это его клон. Вот результаты, подтвержденные хорошо известными тебе специалистами. Твои опера уже ознакомлены с ними. Ознакомься и ты…

Лицо Лосева исчезло, вместо него запестрели строчки документов. Глядя на них, я думал о том, что уж кому-кому, а генералу Лосеву ничего не стоит подделать какие угодно бумаги. Гор, кажется, придерживался того же мнения: вместо того, чтобы смотреть на экран, он обернулся к профессору с вопросом:

— Здесь должен быть президентский портал. Где он?

Точно! Чтобы у Президента в его собственной клинике ГЦПД, в его собственной палате, да не было собственного портала? И президентские порталы, насколько я знал, обладали эксклюзивным кодом во избежание попаданий в них посторонних лиц. Потому-то я при всем желании не мог бы его вычислить, хоть он и находился в том же Институте!

— Алекс, ты гений! — констатировал я и сгреб за грудки стоявшего рядом сморчка — как же давно мне хотелось это сделать! — Ну вот что, — сказал я в его побелевшую тоже до мармеладного состояния физиономию. — У нас имеется только два выхода: или ты, вша инфинитайзерная, сейчас говоришь, где находится портал… — я чуть помолчал, затем продолжил: — Или опять же говоришь, но уже лишенный опорно-двигательного аппарата. И после всего, что я тут увидел, намутированного твоими ручками, я предпочитаю второй вариант.

С этими словами я перехватил его руку, заломил два пальца — а это уже очень больно — и демонстративно достал карандаш, который он имел возможность видеть в действии.

— Нет-нет, умоляю, не надо! Я все скажу! — закричал он.

Будучи отпущенным, Кройцман поспешил в дальнюю часть помещения, где за выдвижным сектором стены действительно обнаружилась портальная дверь.

— Не делайте глупостей! — с тревогой сказал генерал Лосев, вновь появившийся на экране.

Должно быть, ему был неизвестен код этого портала: иначе он не преминул бы воспользоваться им для нападения. На всякий случай, прежде чем открыть его, я набрал на панели нехитрую комбинацию, обеспечив дальний прыжок тем, кто мог находиться там в данный момент.

— Пока еще все можно исправить, — не сдавался тем временем генерал. — Повторяю, Гор, — ты был прав, заговор действительно существует. И я намерен поручить тебе расследование. Уже известен код портала, куда скрылся Гельфер…