Страница 2 из 9
– Разрешите выполнять? – с каменным лицом осведомился Андрей, хотя командир смутил его своими откровениями.
В узкий извилистый южный проход Андрей пошел сам, взяв с собой старшего лейтенанта Кулакова, самого дисциплинированного и хладнокровного бойца, и лейтенанта Овчаренко. Еще одну группу из трех человек он отправил обследовать и блокировать сонарами второй проход. Остальные члены группы на катерах подстраховывали пловцов и держали связь с бортом крейсера. Вертолет ушел на север, где имелся самый большой проход, который могла пройти даже подводная лодка.
Андрей рассчитывал решить задачу в два этапа. Он хотел сначала установить ряд сонаров на верхнем уровне, потом сменить баллоны и спуститься ниже девяноста метров. Маловероятно, конечно, что кто-то будет плыть с аквалангами на такой глубине. Диверсант, который должен установить у днища крейсера мину, обязан иметь возможность быстро всплыть и уйти как можно дальше от места предполагаемой диверсии. С глубины более шестидесяти метров аквалангист должен подниматься примерно час, чтобы избежать кессонной болезни.
«Это будет уже не диверсия, а самый настоящий цирк, – рассуждал Андрей. – Либо они попробуют скрытно пройти на глубинах до тридцати метров, либо там вообще никого нет».
Но проверить он был обязан. Тем более что в последние годы очень часто стали появляться интересные разработки в области способов погружения и активной деятельности под водой. Мало ли кто чего изобрел в недрах дьявольских лабораторий НАТО. Эти ребята могут опробовать новую игрушку на русском крейсере.
Кулаков умело шел впереди и чуть ниже. Овчаренко, самый сильный, двигался сзади с грузом сонаров. Андрей должен был руководить действиями группы и прикрывать обоих пловцов.
Легко сказать – руководить! Радио под водой не действует, поэтому все контакты происходят с помощью жестов. Для этого существует правило оглядываться на командира и посматривать в сторону других бойцов группы через каждые тридцать секунд. Почти как летчики-истребители во время Великой Отечественной войны. За сорок секунд самолет противника успеет зайти тебе в хвост. Наверху, в катере, прикрывающая группа в случае опасности поймет по сигналам, что товарищи наткнулись на пловцов врага, и придет на помощь. Но для этого нужно время.
Кулаков шел хорошо. Он умело придерживался рельефа боковой стены, то терялся в колышущихся водорослях, то соскальзывал ниже, прямо как настоящий подводный змей.
Прозрачность воды оставляла желать лучшего, потому что в этих проходах, образовавшихся при разрушении скальных пород, поднявшихся некогда с морского дна, всегда имеют место локальные течения. Они поднимают муть, сравнимую с той, которую вызывают прибрежные волны.
Андрей первым заметил чужого пловца слева от себя и метра на три выше. Черный гидрокостюм, такие же баллоны за спиной и пружинное оружие в руках. Этот тип видел Кулакова.
Андрей чертыхнулся про себя. Как старший лейтенант мог проворонить другого пловца? Ведь он даже знака не подал, что кого-то засек. Андрей вскинул руку, приказывая Овчаренко замереть и скрыться у стенки.
И тут он понял все! Кулаков никого не проворонил, просто принял решение, исходя из той информации, которая у него была. Он надеялся, что командир увидит пловца сверху и примет меры, а сам просто не мог поднять руки для подачи сигнала. У него не было времени на это.
Маленький скоростной аппарат, чем-то похожий на спортивный боб, в котором сидели два аквалангиста, вырвался из прохода как раз на уровне Кулакова. Старший лейтенант оттолкнулся от скалы и резко вышел ему наперерез.
«Все правильно, – подумал Андрей, поднимая ствол АПС. – Кулакову только и оставалось, что кинуться на эту штуковину, прямо как под гусеницы танка».
Истомин срезал пловца короткой очередью с расстояния метров в пятнадцать, чем, наверное, несказанно удивил его перед смертью. На глубине до тридцати метров АПС уверенно поражает живую силу на расстоянии до двадцати метров. А ближе к поверхности работает и на тридцать.
«Даже если это и дайвер, то я все равно совершенно прав, – думал Андрей. – Дураком надо быть, чтобы приближаться на такое расстояние под водой к военному судну. Да и не мог он быть дайвером, как не могут быть подводными спортсменами те субъекты, которые несутся ниже на подводном аппарате. Неоткуда им взяться в открытом море, за столько миль от берегов Сирии и Кипра. Даже здесь, где глубины поднимаются до двадцати метров. Подводных красот достаточно и у берегов на шельфе. А эти!..»
Кулаков оказался прямо перед аппаратом. Он лежал на боку. Вода перед ним вспенилась пушистыми пузырящимися струями, протянувшимися от ствола его автомата прямо к подводному катеру.
«Если он начнет стрелять по пловцам, сидящим в этой штуковине, то наверняка промажет, и мы их упустим», – успел подумать Андрей и кинулся вниз, наперерез аппарату, понимая тщетность своих усилий.
Но тут что-то произошло. Аппарат вдруг резко сбавил скорость и вильнул в сторону. Кулаков ударился о его борт, и там закипела схватка. Андрей приказал Овчаренко прикрывать его от возможных нападений других противников и ринулся вниз на помощь.
«Держись, Кулак, держись! – мысленно повторял он. – Ты умница, ты стрелял в двигатель! И расстояние было минимальным, и скорость аппарата слишком велика, чтобы ты успел придумать и сделать что-то другое. Ты рисковал собой, но теперь мы их возьмем».
Вокруг аппарата, где сцепились три человеческих тела, медленно расплывалось темное облако. Это была кровь. Андрею оставалось преодолеть всего метра четыре, когда к нему устремился тонкий длинный снаряд – стрела, выпущенная из пружинного пистолета. Истомин чуть довернул тело и пропустил снаряд мимо себя.
Чтобы сбить противников с толку и не попасть в своего подчиненного, Андрей выпустил из автомата короткую очередь по носовой части корпуса аппарата. Новое облако крови стало расползаться в воде. Оказывается, он попал в ноги того противника, который все еще сидел в аппарате.
Андрей ударил стволом автомата по оружию противника, направленному на него, тут же перехватил руку с ножом. Только теперь он заметил, что Кулаков как-то странно валится на одну сторону и медленно тонет. Андрей вывернул руку противнику, заставил его выронить нож, отметил, что второй чужак выпустил изо рта загубник и свесился в кресле аппарата.
«Да где же вы там? – со злостью подумал он, и тут мимо скользнули три тени в темно-серых гидрокостюмах. – Наконец-то!»
Андрей отпустил своего противника только тогда, когда руки кого-то из его пловцов выдернули пленника из подводного катера, вырвали из его рта загубник и потащили бьющееся тело к поверхности. Второй аквалангист вместе с аппаратом медленно опускался в черные глубины моря. Истомин видел, как двое его парней подхватили обмякшее тело Кулакова и потянули наверх.
Потом рядом оказался Овчаренко, тыкающий рукой куда-то вправо и вверх. Там обнаружился еще один аквалангист в черном гидрокостюме, неподвижно застрявший в камнях.
«Значит, Овчаренко его срезал! Выходит, был еще один разведчик перед катером. Молодец, лейтенант!» – подумал командир группы и потерял сознание.
Очнулся он уже в медпункте. Грудь болела, голова была тяжелой, а правая нога в районе бедра тупо ломила и пульсировала. Хирург смотрел на Андрея с улыбкой. Рядом тихо попискивала какая-то аппаратура.
– Черт возьми, – прошептал Андрей непослушными губами. – Я ранен? Или что со мной?
– Ранен, голубчик, ранен. Тебе ногу острогой проткнули, а потом ты еще плавал там, командовал.
– Ребята как? Кулаков?
– Кулакова твоего мы только что отправили вертолетом в Дамаск, в клинику. Ему нужна срочная серьезная операция. У парня пробито легкое, он потерял много крови.
– Жаль, – проговорил Андрей и откинулся на подушку. – Вообще-то он совершил самый настоящий подвиг.
– Знаю-знаю. Вашего пленника сейчас активно потрошат. Говорят, что вы взяли хорошо подготовленную группу, снаряжение их изучают. Думаю, что через полчасика к тебе командир лично пожалует. Руку пожать, поблагодарить.