Страница 57 из 61
Создатель почти никогда не вмешивался в дела смертных и редко с кем–либо разговаривал. Быть может, разумные не способны были, как он, обращать свои мысли во вселенные, но они могли творить внутри них, и хотя у них редко выходило что–то путное, они имели на это право. Он мог многое рассказать людям о жизни и о смерти, но тем самым лишил бы их возможности узнать нечто новое — то, чего, возможно, не знал и он сам. Создатель очень любил узнавать новое.
Однажды его внимание привлек пересекающий вымерший город юноша. Возможно, дело было во внешности — в удивительной похожести на полюбившийся Создателю облик, а может, он обратил внимание на давившие на плечи юноши могильные камни. Скорей всего, сам он их ощущал как–то по–другому, но Создатель всегда видел вещи настоящими. Он решил показаться.
— Кто ты? — спросил его юноша.
— Волшебник, — ответил Создатель.
— Волшебник?
— Потому меня и не тронула чума.
— Да? — юноша равнодушно отвернулся. — Мне все равно…
— Но я могу помочь.
— И как?
— А чего бы ты хотел? — спросил Создатель.
— А что ты можешь? — посмотрел на него юноша.
Должно быть, он знал, что должны быть ограничения.
— Все.
Создатель действительно мог исполнить любое желание.
— Все?
— Все.
Юноша задумался.
— А если я захочу, чтобы всего мира не стало? — спросил он.
— Не станет, — ответил Создатель.
— Тогда…
— Но ты уверен, что хочешь именно этого? Ты можешь осуществить любое желание. Сделать так, чтобы никто в этом городе не умер. Так, чтобы чума вообще не приходила в этот мир.
— И что из этого выйдет? — раздраженно взмахнул руками юноша. — Как будто это поможет. Не чума, так пожар. Не пожар, так наводнение. Итог будет один: новая боль и новые потери… Мир несовершенен: рано или поздно от него ничего не останется, что бы люди ни делали. Так какой тогда смысл? Гораздо лучше было бы, если бы мир оставался… там, откуда он появился. Это было бы правильней.
— Что ж, если это то, чего ты желаешь…
Создателю не хотелось исполнять это желание, но обещание было дано. Тогда он подошел к юноше ближе и одним движение вырвал сердце из его груди. Брызнула кровь, и большая крупная жила перестала биться. Создатель бросил сердце на дорогу.
— Ты не умрешь, — сказал он юноше.
Рана его в ту же секунду затянулась.
— Отныне ты наделен даром разрушать миры. Все, к чему ты прикоснешься, вернется в хаос, у которого когда–то было отобрано.
Создатель не врал. Это уже начало происходить. Земля под ногами юноши покрылась рытвинами, трава засохла. Из воздуха стали пропадать запахи. Свет все еще освещал молодое лицо, но и он как будто потускнел, перестал выделять большую часть красок.
— Ты доволен теперь?
— Да… да…
Юноша сделал один только шаг… и замер, обращенный в камень. Слишком дороги были Создателю сотворенные им миры, чтобы оставить их на растерзание подобному существу. Создатель мог бы и вовсе прекратить его существование, но это ведь тоже было его творение, потому он не стал этого делать. Юноша был приговорен вечно оставаться каменным, с вырванной душой».
— Конец. Конечно, это тоже вымышленная история, но…
— Думаешь, он хотел этим что–то сказать?
— Не знаю.
Здание музыкального театра было построено на месте снесенного «Дома гробовщика». Обитавшщие в этом квартале ремесленники, накопив денег, перенесли гильдию ближе к Арене. Как только строительство на купленной земле было закончено, старый дом пустили с молотка. Его и выкупил Кента Иритим, оплатив строитетельство нового здания. Ломак прислал сообщение, что встреча с главой Таромского синдиката состоится во время одного из представлений.
— Если он у них действительно главный, охрана будет серьезная, — сказал Гринам. Плишка, занимавший добрую половину десятиместного экипажа, вылез наружу первым и помог выбраться остальным: кроме Санеи и банкира, еще Сайте, Коулу и Лему. Обошлось без травм.
— Мы драться ни с кем не собираемся, — заметила Санея.
— И это не может быть ловушкой? — настаивал Гринам.
— Ни в коем случае, — «успокоила» Сайта, проверив, как хорошо выхватывается «оранжевый нож». — Вероятность этого настолько мала…
Она махнула рукой. Гринам помрачнел.
Как ни удивительно, перед дверьми театра обнаружилась даже небольшая очередь.
— Говорят, маэстро всего несколько дней пробудет в городе, — степенно произнесла Сайта, едва они приблизились к упакованному в золото и кашемир пожилому господину.
— Да–да! — горячо закивала державшая его за руку женщина. — Шевалье Эмельгато даст всего два концерта в Сенате. Это редкая удача! В наши времена…
Она еще что–то говорила, но Санею больше занимала обстановка: вестибюль оказался полон народу и хорошо освещен. Любители музыки небольшими группками проходили в зал.
Было бы очень забавно — уж Сайта бы точно хохотала держась за живот и катаясь по полу, — если бы в итоге это действительно оказалась западня. А что? По всем признакам компания Иритима напоминала Орден. Раз уж у Локи обнаружилась своя темная ипостась, почему бы такой же не найтись у Сайты? Конечно, если таковая существовала, в этот момент она, не иначе, в одном из соседних измерений вела свои клыкастые легионы на штурм какого–нибудь светлого королевства, но Кан ведь совсем немного информации собрал об Иритиме. Что, если и он…
— Вас шестеро?
Вопрос задал мужчина в коричневом костюме с воротником и лацканами, выделенными оранжевой оторочкой. Такой же был на портье и на тех работниках театра, что стояли у дверей и лестниц
— Нас девятеро, — ответила Сайта. — Еще четверо в толпе, переодетые до неузнаваемости.
— Это правда? — мужчина хмуро посмотрел на девушку.
— Нет, это неправда, — успокаивающе ответила она.
— Следуйте за мной, — с на редкость серьезным видом произнес мужчина и повел их прочь от столпотворения — к одной из окамляющих стены лестниц.
— А концерт?
— Вы приглашены в главную ложу. Там не менее комфортно, чем в основном зале.
— Что ж, замечательно. Я думаю, Плишка подождет здесь, он за плохую музыку и волосы вырвать может, так что не будем рисковать, а мы… идем за вами.
Мужчина смерил великана непроницаемым взглядом, но против ничего не сказал.
— Следуйте за мной, — повторил он.
Подняться пришлось высоко: семь пролетов с полутора десятками ступенек в каждом. Перед ними открыли дверь, и им навстречу вышел… человек. Санея нисколько не сомневалась, что видит его впервые. Больше в ложе никого не было.
— Рад приветствовать вас в первом за прелами Ариана органном зале, — произнес он, чуть улыбнувшись.
— Органном? — переспросила Санея. — Что это…
— Вы хотите спросить, что это означет? — перебил он ее. — Охотно отвечу. Это означает, что в зале установлен орган — наиболее крупногабаритный из всех известных музыкальных инструментов. И между прочим, весьма немаленький даже среди своих собратьев. Он включает в себя четыре мануала, пятьдесят шесть регистров и состоит из почти четырех тысяч труб. Главный орган Аана, установленный в одном из храмов Создателя, состоит из более чем тридцати трех тысяч труб, но там в его управлении используется магия, а этот орган полностью механический. Как только концерт начнется, вы сможете оценить всю прелесть данного инструмента… Но я невежлив, — мужчина умолк и по очереди оглядел каждого вошедшего. — Деликатные люди, прежде чем начать хвастаться, называют свое имя… Кента Иритим, — он чуть поклонился. — К вашим услугам.
Они представились. До начала выступления еще оставалось время, и Иритим вовсю изображал радушного хозяина: рассадил всех по креслам — тем, что расположились в правой части комнаты и предназначались для антракта, сама трибуна была левее, — отрекламировал столики с закуской и напитками.
— Сайта, Санея… имена очень характерные для определенной местности, — заметил Иритим. — Кстати, вы знаете, что до семи процентов слов в языке повторяют слова других языков, при этом имея абсолютно иное значение. Исследование проводилось в Тавлии, где пять государственных языков, то есть семь процентов — это при сравнении всего лишь с четырьмя языками! А в именах совпадение даже не на семь, а на одиннадцать процентов. В то время, когда возникали имена, дрекови ведь говорили не на аане, а потому вероятность совпадения…