Язычник

Илья замешкался – что давать в дар и сколько, но Вторуша опередил его. Он открыл мешок, зачерпнул горсть крупы и высыпал за борт. Черт, нехорошо получилось. Это Илья должен был задобрить водяного, его шлюпка, а выручил Вторуша.

Потом они протискивались по ручью. Когда он совсем измельчал, все выбрались из шлюпки, к носовому рыму привязали веревку и поволокли шлюпку. Делали передыхи, но все равно почти весь день ушел на волок.

Уже к вечеру увидели узкую реку.

– Унжа! – почти торжественно объявил Вторуша.

Илья был разочарован: узкая, мелкая, не река – ручей.

– О, вскорости она широкой будет, почти на полет стрелы.

И в самом деле, Унжа была левым притоком Волги и после впадения в Унжу рек Ваги и Кукоши становилась широкой, больше шестидесяти метров. Левый ее берег был низким, заболоченным, и все селения были на правом берегу. В древности по обеим сторонам Унжи селились финно-угорские племена, называвшие себя Костромой, а в дальнейшем и город появился с одноименным названием.

Чем дальше продвигались они на юг, тем чаще встречались селения. Небольшие, в подавляющей части бревенчатые, лишь иногда попадались здания каменные, да и то они принадлежали местной знати или церквам.

Добирались до Владимира долго, больше недели. Реки – они ведь не дороги, петляют, как вздумается, а еще местами против течения приходилось идти.

Наконец в полдень показался Владимир, столица княжества. Город был основан в 990 году князем Владимиром на Клязьме, когда Москвы еще и в помине не было. По тем временам это был большой город – несколько улиц, площадь.

У пристани кипел торг. Из многих областей приезжали купцы, торговали своим товаром, покупали чужой или обменивали.

На шлюпку Ильи сразу обратили внимание из-за ее яркого окраса. Таких лодок здесь никогда не видели и потому заинтересовались, подходили, спрашивали – даже товар хотели купить. Однако Илья осторожничал.

– Вторуша, сходи на торг, узнай цены на меха, как бы не прогадать.

Илья решил: коли уж получилось так, что в его руках пушнина да рыбий зуб, продать все, а потом и лодку – зачем она ему?

Мужикам к себе возвращаться надо, семьи кормить. Пока на лодке поживут, как другие, охрану нести будут. Не хотел Илья себя ватагой обременять. О них заботиться надо, кормить-поить, обувать-одевать, крышу над головой обеспечить… Если бы Илья купцом хотел стать – другое дело, но не лежала у него душа к торговле. К тому же интересно было. Повезло ведь один раз в жизни, как никому, – перенестись в другое тысячелетие, Русь изначальную увидеть. Но променять возможные приключения на торговлю? Ну уж нет, не для этого Макошь его избрала! А в то, что это не случайность, Илья уверовал. Значит, нужен он здесь, и не торговцем. Как он будет древних богов защищать, он еще и сам не знал, но чувствовал – главные события еще впереди.

Вернулся Вторуша. Он обошел купцов, торгующих мехами, и обстоятельно доложил о ценах.

– Жалко, зерна на продажу нет. Иноземцы так и шныряют, все зерно скупили.

– А как моржовый клык?

– Нет ни у кого.

– Вы с купцом когда на торгу были?

– О прошлом годе.

– Тогда скажи, сколько в прошлом году моржовый клык стоил?

Вторуша взял связку и показал Илье самый большой клык:

– Вот такой дирхем стоил.

– Понял, – отозвался Илья. Он сразу сообразил, что в лодке у него целое состояние.

Свечерело. Покупатели разошлись. Прибывшие на лодках, ушкуях, подводах купцы, вернее – холопы их развели костры. По берегу ходили люди со связками хвороста, дров и предлагали купить. Илья тоже купил две вязанки: он, как его люди, проголодался.

Между биваками бродили продавцы, на спине которых были короба, плетенные из ивовых прутьев, – они продавали пироги с рыбой, яблоками, капустой и убоиной.

Илья купил пирогов на всех. Завернутые в чистую тряпицу, они были еще теплыми. Видимо, вокруг ярмарки работал целый сонм разворотливых людей. И купцам можно поесть, и хлебопекам, и рыбакам, и бортникам звонкая денежка в дом – всем удобно.

На следующий день Илья с помощью Вторуши расторговался быстро. Еще не вечер, а шлюпка уже пустая. Зато мошна полная. Вторуша заикнулся было – товар на обратный путь купить, но Илья отрезал:

– Не купец я, сам видишь. Деньги вам отдам за помощь, и завтра можете в обратный путь собираться.

– Пехом?

– Ты думал, я вам лошадь и подводу куплю? Я просил тебя довезти меня до Владимира, заплатить обещал. Вас ведь купец мне уступил?

– Мы не холопы, а закупы.

«Закупом» назывался человек, батрачивший у хозяина за долг на правах холопа. После выплаты долга закуп становился человеком свободным.

– Даю каждому из вас по ногате. Если ты поможешь мне лодку выгодно продать, добавлю тебе еще одну.

– Тебе, господине, никуда больше не надо?

– Остаться при мне хочешь?

– Не совсем так. Мы в Суздаль хотели податься на заработки, плотничать – в наших-то краях чем иным промышлять? Вот на отхожий промысел ходим.

– Хотите – идите хоть сейчас, не держу.

Илья отсчитал каждому по ногате.

– Не обидел?

– Купец меньше давал. Но у нас с тобой уговору не было, все по чести. – Смерды поклонились.

«Смердами» на Руси называлось туземное население из незнатных.

Кто-то из смердов ногату в рот положил, вместо кошеля, что простолюдины часто делали, другие в пояс замотали.

Вторуша согласился помочь продать шлюпку. Ногата – деньги серьезные, в деревне за нее избу купить можно.

Ночевали в шлюпке. Тепло, уютно, покачивает.

Илья спал беспокойно: при деньгах он теперь, а что у мужиков на уме?

От воды тянуло сыростью, было промозгло, и к утру Илья продрог.

Проснулся он первым. Мужики спали беззаботно, храпели во сне.

Илья выбрался на причал. В глаза бросилась круглая луна. Еще пара дней – и будет полнолуние.

Илья уселся. Вот продаст он сегодня лодку – дальше что? Куда? Выжил он, с «Любови Орловой» спасся, но попал едва ли не на тысячу лет назад. Земля своя, но он здесь чужой. Ни обычаев толком не знает, ни письменности. Многие слова, что холопы или купцы на торгу говорят, он не понимает, за девятьсот лет язык изменился. И спросить, как вернуться в свое время, некого. Попади он сюда на неделю, на месяц – счел бы приключением. Но сколько Макошь ему отмерила? Год? Два? Десять? И что он должен совершить, чтобы древняя богиня сочла, что в полной мере выполнил свой уговор?

Рассвело, и из шлюпки выбрались мужики. Они развели костер и сварили уже порядком надоевший Илье кулеш.

Едва они поели, как Вторуша взобрался на лодку и начал кричать:

– А вот подходи-налетай! Лодка новая продается, дивной работы, ни у кого такой нет! Вместительна, для купца в самый раз! Товар не промокнет, лихой человек не украдет!

На вопли Вторуши стали подходить любопытные. Больше поглазеть, конечно, внутрь заглянуть, руками пощупать – как без этого?

Но среди праздного народа попалось и двое солидных людей, явно купцов. Они посмотрели, поцокали языками, внутрь лодки забрались. Потом меж собой спорить стали – кто покупать будет? Один утверждал, что он первый подошел, потому товар его, другой говорил, что он в лодку первый сел и торговаться первым его право.

Спор прервал Илья:

– Уважаемые торговые люди, – Илья прижал правую руку к сердцу, – вы же цену еще не узнали. Товар заморский, на ходу легкий, смолить не надо – даже окна прозрачные есть. Сколь предложите?

Каждый из купцов стал называть цену, но другой добавлял. Когда цена дошла до полутора гривен, Илья прервал спорщиков:

– О какой гривне речь?

И тут один из купцов промашку дал:

– О киевской, большой! – а у самого на лице торжество победителя.

– А я новгородскую даю! – в азарте крикнул второй.

– Плати и забирай! – остановил торг Илья. Иначе купцы, не желая уступать друг другу, спорили бы до обеда.

Проигравший, сопя от обиды, выбрался из лодки. Выигравший же погладил ладонью борт лодки.