Прямо сейчас

– Я слышу сарказм в вашем голосе, Юрий Владиленович, – обиженно сказал Казачков. – Но я продолжу, если позволите. Так вот. Убедить Азербайджан перейти под крыло Турции поможет наше условие: либо он присоединяется к османам и за это получает от Армении Нагорный Карабах, либо получает войну с Арменией и отделение Нахичевани.

– Погоди-погоди, – остановил Казачкова президент. – А почему Армения подарит Азербайджану Карабах?

– Об этом мы с Арменией заранее договоримся: потому что Карабах перейдет Азербайджану временно. Когда все закончится и Армения войдет в Россию, в Карабахе поднимется мятеж, и он опять вернется к Армении, в смысле уже к России. То есть сначала Карабах никуда присоединяться не будет, а просто отделится от Азербайджана, в смысле тогда уже от Турции, а уже потом присоединится к Армении. Но это детали.

– И в результате этих деталей мы получим войну с Турцией, да? – сказал Байбаков.

– Нет, с Турцией мы заранее договоримся, – ответил Казачков. – Главное, чтобы в Азербайджане об этом раньше времени не догадались.

– А как на все это посмотрит западный мир? – спросил заинтригованный руководитель администрации президента.

– Европа палки вставлять в колеса не будет, – ответил Казачков. – Потому что Турция, таким образом, наконец закроет вопрос по долгу армянам за геноцид, ее даже смогут принять в состав объединенной Европы. Америка, скорее всего, тоже не будет против и даже поможет на первом этапе операции, когда Турция будет возвращать Армении ее земли, чтобы представить этот возврат как собственную политическую победу. Евреи, в смысле Соединенные Штаты, сочувствуют армянам по поводу геноцида как товарищам по несчастью.

На лице Байбакова появилась кислая мина.

– А еще, – добавил Казачков, заметив, что руководитель администрации в сомнении, – в этот период у американцев возникнут большие проблемы в Афганистане. Им будет не до того.

– У них там и сейчас немаленькие проблемы, – сказал Байбаков. – Ты считаешь, что проблемы еще возрастут?

– Еще как! – пообещал Казачков. – Но это все детали. Да, кстати, для того чтобы Турция была посговорчивей во всей этой комбинации, перед началом переговоров можно попросить наши военно-космические силы – пусть тряхнут Турцию. Устроим в районе озера Ван серию землетрясений, туркам неохота будет возиться с восстановлением жизни на разрушенной территории, и тогда им не так жалко будет отдавать эти пустые горы Армении.

– Тряхнуть Турцию и забрать себе Армению? – Байбаков почесал затылок. – Лихо… Ну, тут вот уже есть кое-какой полет мысли. А дальше?

– Дальше – другие республики бывшего Союза, – бодро рапортовал Казачков. – У меня по ним есть отдельные презентации, хотя еще немного сыроватые.

– Это, конечно, все красиво, Степа, – остановил его Байбаков. – А дальше-то что? В мировом масштабе, я имею в виду, что у тебя дальше?

– А дальше – посмотрим, гм, где что плохо лежит. Земной шар большой. Так далеко я еще не планировал, честно говоря.

– А надо бы, – ответил Байбаков. – Время-то идет, а мы сами себя почему-то ограничиваем.

Глава 9. Эффективное управление

– Ну, Степан, в целом понятно: Россия стала какая-то маленькая, пора ее снова расширять, – Байбаков вздохнул. – Значит, резюме такое: хорошо, но мало. Развивай свои планы дальше – нам нужен планетарный масштаб, чудить так уж чудить. Договорились. А у тебя, Аркадий, какая стратегия?

– Моя стратегия совсем другая, Юрий Владиленович, – советник Аркадий Леонидович Прибытков глянул на своего соседа по столу советника Степана Федоровича Казачкова с брезгливостью. На экране, который располагался над бронзовыми бюстами повелителей России, появилась новая презентация; на первой ее странице значилось: «Россия: путь особый», и Казачков продолжил: – Моя стратегия – разумная. Деловая, технологичная, инновационная. Если конкретно, как вы просили, то Россия, наоборот, должна как можно быстрее избавиться от непрофильных активов, то есть регионов. В холдинге под названием Российская Федерация нужно оставить только районы, где можно добывать нефть и газ, а все остальное – продать, как Аляску, и забыть. Дальний Восток – Китаю. Сочи со всем нашим черноморским берегом – Турции. Ту же Белоруссию, даже если она, как утверждает мой коллега, опять прилипнет как банный лист к нашей… э-э… стране, ее можно, я думаю, продать Польше.

– Господи! – Казачков хохотнул. – Даже тактику продумать не в состоянии, а туда же, в стратеги наладился.

– Какую еще тактику? – возмутился Прибытков.

– А такую! Откуда у Польши столько денег возьмется?

Прибытков, если и смешался, то лишь на секунду.

– Да мы ей на это деньги в долг и дадим! – парировал он. – Под хороший процент. И между прочим, я тебя, Степан Федорович, не перебивал.

– Да, Степа, погоди, – сказал руководитель администрации. – Мы ведь тебя слушали. Давайте-ка будем поспокойнее; мы всего лишь обсуждаем абстрактные, теоретические возможности – просто пытаемся размышлять в разных направлениях. У меня вопрос возникает в связи с распродажей, как ты, Аркадий, выразился, непрофильных активов. – Байбаков посмотрел на экран, где уже демонстрировалась следующая страничка презентации Прибыткова – карта страны с отсеченными от нее регионами. – А что об этом подумает население? Не начнутся беспорядки? Я имею в виду людей, живущих в тех непрофильных регионах, которые надо распродать. Ну, и если взять россиян, которые, наоборот, в профильных регионах останутся, у них тоже может быть разная реакция. Сколько, кстати, процентов земли-то у России после этого будет?

– От суши Земного шара? – спросил Прибытков.

– Нет, от той территории, которая у нас сейчас есть, – сказал руководитель администрации.

– Согласно моему бизнес-плану, надо урезать страну наполовину, как минимум, – ответил советник Прибытков. – Тогда можно будет говорить хоть о какой-то эффективности менеджмента и эффективности отдачи в расчете на единицу площади и на человеко-единицу населения. А что касается мнения граждан… Те, кто обитает на ликвидируемых территориях, они… э-э… на момент отделения оценивать ситуацию не смогут. А те, которые останутся, пусть радуются, что их не вышвырнули. И пусть повышают свою квалификацию и производительность труда! Чтоб их не уволили туда же, куда и первых. Давно уже пора четко строить отношения с подчиненными: не умеешь быть эффективным – пошел вон, лишаем тебя гражданства, другого на твое место пригласим! Сколько, собственно, нам требуется граждан в стране? Тут расчеты очень простые: за основу надо брать тот факт, что Россия не нуждается в населении, превышающем количество работников, которые обслуживают скважины и трубопроводы. Может быть, еще выпуск металла, металлопроката. Ну с оговоркой, что к этому еще плюс – их семьи и те, кто обеспечивает нефтяникам, газовикам и металлопрокатчикам определенный уровень комфортной жизни.

Байбаков понимающе кивал, пока Аркадий Прибытков развивал свою теорию. Затем руководитель администрации президента поднял указательный палец вверх, призывая советника смолкнуть, и сказал:

– Аркадий, давай по порядку; сначала рюмка, потом огурец. Хотя нет, мне интереснее сразу про огурец в данном случае. Что значит: отделяемое население не сможет оценивать ситуацию? Вот это мне вообще не понятно.

– Тут как раз все просто, – ответил Прибытков. – Мы их обработаем на нейрохимическом уровне. Есть, предположим, у нас один специалист в Пущино. Он, допустим, может разработать препарат, я даже называние придумал – кенозин. При добавлении этого кенозина в пищу или в питье отключается способность критического восприятия действительности. Препарат – просто фантастика! Остается только испытать его теперь не только на паре бомжей, а пошире… то есть я имею в виду, если бы такой препарат существовал. Но, как я и сказал, это фантастика.

– В Пущино? – перебил его Байбаков. – Мы же больше не занимаемся разработкой биологического оружия, мы международный договор на эту тему давно уже подписали.