Осада

На перестрелку прибыла еще одна «ауди», промчалась мимо Тихоновецкого, резко развернулась, съезжая с полотна дороги, подобралась к горевшему «уазику». Никто из нее не потребовал прекратить стрельбу, никто в ответ не  потребовал сдаться. Военные усилили натиск, понимая, что оставшиеся в живых уйдут. Шквал пуль обрушился на «ауди», но та ловко нырнула за «уазик» и старательно подбирала своих.

Валентин выхватил мобильный телефон, начал снимать. Ему пришло в голову вести дневник – вот такие нарезки видео из жизни города. До тех самых пор, покуда все не успокоится, Интернет не начнет функционировать в обычном режиме, и уже можно будет, через год или два, выложить все накопленное в сеть для обозрения и воспоминания. В памяти уже имелись записи нападения зомби на участок и урагана, и пустого города, по которому шатаются одни мертвецы. Вход армии в Ярославль и встречи ликующими ярославцами своих освободителей. И еще несколько спецопераций по зачистке территорий парков и скверов, свидетелем чего становилась его камера. Всего сорок минут записи.

Теперь туда добавится запись перестрелки непонятно чего не поделившими меж собой омоновцами и солдатами.

Меж тем, стрельба не утихала. Солдаты выскочили из-за грузовика, рассредоточиваясь по площади, пытаясь взять милицию в кольцо. Второй грузовик, до этого не видный Валентину, выехал откуда-то из подворотни и развернувшись, на скорости, попытался протаранить «уазик» вместе с находившейся за ним «ауди», помешать уйти омоновцам. Пулеметной очередью ему разбило лобовое стекло, но водитель остался жив, в последний момент он сгруппировался перед неизбежным ударом, видимо, это и спасло его. «Урал» с маху ударил в «уазик», развернул его так, что находившаяся за ним машина была отброшена. Задним ходом «ауди» рванула к мосту, Валентин замер с вытянутой рукой. Треск автоматных очередей изменил тональность. Солдаты, развернулись и стали стрелять уже в его сторону. Он убрал мобильник, сжался, затем упал под водительское сиденье, стараясь спрятаться от пуль, визжавших вокруг, чиркавших об асфальт и царапавших железо моста, выбивая снопы искр.

«Ауди»  стукнулась о стенку моста, милиционеры спешно покидали издырявленную пулями машину, но далеко уйти им не удавалось. Только двое сумели отбежать к асфальтовому заводу, возле забора которого находился Тихоновецкий. Их добили раньше, нежели они успели пробраться к автомобильной стоянке и там затеряться и уйти. Теперь солдаты каждого удачное попадание сопровождали восторженным ревом пары дюжин глоток. Подбежав к машине, они добили водителя, раненых, не давая им превратиться в живых мертвецов, после, собравшись в круг, восторженно плясали, постреливая в воздух.

Пока не подошли давно ожидавшие их зомби.

Тут только Валентин решился. Выжав сцепление, дал задний ход и помчался прочь, обратно, к реке. Солдаты услышали визг автомобильных покрышек, увидели удаляющиеся огоньки, но тут их накрыла волна.

А затем толпа из тридцати с лишком бывших человек пошла к реке, в ту сторону, куда уехал Валентин. Сам он этого видеть не мог, спешно объезжал городские окраины, стараясь выехать на Московское шоссе и вернуться домой. И только переехав Октябрьский мост, по-прежнему забитый транспортом, перевел дыхание. Вокруг мельтешили другие люди, совсем другие, так разительно не похожие на тех, что сцепились недавно в битве не на жизнь, а на смерть возле железнодорожного моста.

Он подкатил к гаражу, раскрыл его и только сейчас вспомнил, что в бардачке его «семерки» уже несколько дней так и валяется Макаров, добытый им в разгромленном мертвецами отделении милиции.

40.

– Новости сегодня довольно странные, – сказал я, подкладывая Денису Андреевичу папку. – Как будто мы празднуем Армагеддон.

Президент поморщился. Последнее время он едва не ночевал здесь. После Константина вновь утрясшаяся было жизнь полетела кувырком. Впервые в этом месяце глава государства покинул свою резиденцию и отправился по местам, наиболее пострадавшим от стихии. Несмотря на понятное беспокойство главы администрации о небезопасности этой поездки, Денис Андреевич решил показать, что он не хуже Пашкова, в период второй чеченской – своей первой президентской кампании – когда Виктор Васильевич, тоже в ранге премьера, совершая блиц-вояжи в республику, позируя перед камерами и не пригибаясь инстинктивно от затеянной рядом перестрелки или разорвавшейся невдалеке мины. Тогда популярности это добавляло через крышу. А вот чего хотел доказать нынешний хозяин Кремля, мне оставалось непонятным. Оставленный дома, я только и делал, что смотрел информационные выпуски о поездке президента то в Рязань, то в Тулу, то в Калугу.

Рязань пострадала особенно, точно оказавшись в зоне землетрясения, множество домов разрушено, город и окрестности до сих пор без света, а часть и без воды, по столице древнего княжества прошлось шесть смерчей. Один побывал в Калуге, два в Туле и Москве. Столица осталась без электричества почти на сутки. Даже у меня дома случился часовой перебой, пока не запустили резервный генератор.

А мертвецы времени не теряли. Их атака в ночь Константина запомнилась слишком хорошо. Шутка сказать, почти весь кремлевский некрополь оказался вскрыт. Без дела лежали немногие, Ленин и Сталин, чьи мозги хранятся отдельно от тела, в их числе. А вот Брежнев разрушил свое погребение и скрылся в неизвестном направлении, равно как и другие его соратники и продолжатели, лежавшие у кремлевской стены. Достали только Черненко, остальным удалось уйти. Зато Питер так вообще узрел своих прежних монархов. Петра Первого, Александра Третьего и других царей, захороненных и, к несчастью, очень хорошо сохранившихся в саркофагах  Казанского собора. Их, правда, быстро отловили, все же фигуры заметные на нынешнем фоне, но впечатление произвести монархи успели. В немецком Интернете мелькнула информация, что из музея сбежал кроманьонец, найденный в позапрошлом веке в торфяниках и пролежавший там больше десяти тысяч лет, но скорее всего, это утка. А вот восставшие святые – христиан, иудеев, мусульман, буддистов – это пусть сенсационная новость, но имеющая под собой реальную основу. Святые оставили после себя кровавый след, забирая души безвинно попавших им в радиус притяжения живых и множа число и без того расплодившихся, расходившихся по земле нашей грешной, умерших.

Кроме выдающихся мертвецов, чье восстание наделало немало шуму, рядовые мертвые и обратившиеся, постарались от души. Размах был ужасен, многие города, как сообщали из тамошних управлений ФСБ, требуя немедленного введения войск, утром пятого превратились в города мертвых. Про деревни и поселки окрест следовало вообще забыть – их стерли в ту же ночь. Когда жители испугавшись грозы и грохота, выбирались из подвалов, думая, что опасность миновала, во дворах и домах их уже встречали. Многоквартирные дома пострадали меньше, но у некоторых обратившихся имелись ключи от кодовых замков, и они помнили, как ими пользоваться. К тому же, в темноте трудно отличить недавно обращенного от живого. Да и в свете дня, в скоплении народа, при самом президенте. Денис Андреевич оказался в кольце зомби, неожиданно атаковавших его охрану и людей, собравшихся поглазеть на живого президента. Несмотря на меры предосторожности, на все предупреждения, на площадь перед мэрией города, где остановился президентский кортеж, моментально стеклись толпы. Их не фильтровали, да и как отфильтруешь многотысячный поток, радующийся тому, что президент о них не забыл. Пока Денис Андреевич общался с прессой и народом, кошмар и начался. Когда расплакался попросившийся на ручки мальчик, и сам президент поднял его, пытаясь успокоить.

В этот момент как по сигналу – а может, так и было – десятки челюстей сомкнулись на плечах, горлах, руках живых, разом обращая их в мертвых. Народ запаниковал, рванулся к президенту, оказавшемуся в кольце мятущейся толпы. Бежать было некуда, мертвецы наступали, телохранителя бросились прикрывать президента – но как стрелять в живых, пытаясь отсеять от них мертвых, как опознать среди живых уже пораженных смертью? Все смешалось. И как ни странно, лишь один президент устоял в хаосе. Он поднял голову и зычным гласом, разом успокоившим толпу, стал отдавать распоряжения. Минуты две пытался руководить своей охраной и подбежавшими милиционерами, и только затем его увели в мэрию. В аэропорту ему поднесли цветы, он был растроган и взволнован, хотя перед этим и принял укол успокаивающего. Сердечно поблагодарил рязанцев и отправился в Калугу, не прервав свой однодневный тур по городам Европейской части России.