Осада

– Денис Андреевич, мы получаем данные с задержкой. В некоторых поселках еще продолжаются бои. В том числе в поселке, где вспыхнуло сражение в церкви, сейчас найду на карте…

– Бои? – переспросил Пашков, нервно кашлянув. – И что там?

– Милиция перегруппировывается, ожидая подхода свежих сил.

– Вы имеете в виду операцию «Смерч»? – тут же уточнил Нефедов.

– Совершенно верно. Зачистка кладбищ, о которой мы говорили еще вчера вечером, была бы только на пользу.

– Сама идея посылать отряды едва не на верную гибель, в стан врага, это просто преступление. Тем более, милиция у вас укомплектована все больше молодежью из стран ближнего зарубежья да уклонистами от армии. И стрелковые занятия проводятся раз в год и из рук вон плохо. Вчера вы слышали Корнеева – мотострелки, при всем их вооружении едва справились с мертвецами под Мели. Почему же вы хотите бросить пацанов в пекло?

– Потому что мне распоряжаться больше некем, кроме как этими пацанами. И если вы имеете в виду внутренние войска, то уверяю вас, там служат не только молодежь, но и опытные, проверенные….

– Где проверенные? В схватках с бабульками? – Нефедов начал закипать.

– С экстремистами, – холодно отрезал Пахомов.

– Это вы рассказывайте журналистам. И потом ЧОПы, составленные из ваших бойцов, вели себя нынешней ночью просто отвратительно, большей частью просто ретировались.

– Мне все ясно, – премьер не дал министру внутренних дел слова сказать. – Теперь предупреждать придется абсолютно всех. По телевидению, радио. По сети в том числе. Сегодняшняя ночь показала какой мы храним секрет полишинеля.

– Виктор Васильевич, если вы спросите моего мнения, я буду против возможной раздачи оружия населению.

– Валерий Григорьевич, до такой глупости еще надо додуматься, – и вернулся к Нефедову. С преувеличенной вежливостью попросил продолжить.

Нефедов кашлянул, вставая. Проще перечислить кладбища, на которых не случалось восстаний из мертвых. По стране их около тысячи, все давно заброшены. Кстати, одно из них Катынь, и, на наше счастье, оттуда не поднимется ни один поляк.

– А как Борис Николаевич? Найден? – снова встрял Пашков.

– К сожалению, нет. Вот Солженицын уничтожен еще вчера вечером, я докладывал. К сожалению, нам неизвестно, что происходит в самом монастыре, после рейда монахи заперлись в Донском намертво, не выдают тела, не сообщают о других жертвах или восставших. К слову сказать, есть несколько мест в Москве, куда нам так же отказано в доступе. Это в том числе и Елоховский собор, где, как вам известно, в восьмом похоронен Алексий Второй. Что произошло с ним, а так же с прочими недавними захоронениями, нам неизвестно. Возможно, оставшиеся в живых монахи попросту их прячут.

– Где еще проблемы?

– В вотчине сектантов-перерожденцев на Алтае, а так же среди последователей Грабового. То есть по всему Пермскому краю, частью, в Мордовии. Многие из сектантов считают восставших мертвецов перерождающимися в новую жизнь, о которой писал их безумный наставник. Посему приносят себя в жертву, дабы вкусить новой жизни. Поскольку они ушли в села и катакомбы, вот даже археологов выгнали из раскопа в Саранской горе, и ни в какую не общаются ни с властями, ни с прессой, количество жертв у них не определено.

– Считайте, все, – заметил Пашков. – Что еще?

– РПЦ собирает Собор. Первое заседание намечено на понедельник. На нем будет определяться отношение самой Церкви к происходящему, ну и возможно, изменения в канонах.

– А что значит «изменения в канонах»?

– Это с моей подачи. Я беседовал с епископом Всеволодом, возглавляющим отдел внешних сношений, рассказал об интересном феномене, обнаруженном в лаборатории этим вечером. Мы установили, что сразу после укуса, потенциал биополя человека начинает стремительно уменьшаться, возможно, вследствие этого, жизненные процессы останавливаются. А затем потенциал биополя возрастает внезапно и в среднем на полтораста – двести процентов против обычного, и становится одинаковым для всех живых мертвецов. Сразу же после вторичной смерти исчезает столь резко, точно его выключили. В связи с этим моим рассказом у отца Всеволода возник ряд сомнений касательно читаемых канонов во время заупокойного богослужения. Вопрос жизни и смерти ему кажется открытым в данном случае. Вполне возможно, выяснится, что душа не покидает тела как принято считать. Или, более того, нисходит в восставших.

– Вы проводили опыты с электромагнитными полями? – прервал президент, поморщившись.

– Да проводили, но результат отрицательный. Остановить или истребить с его помощью мертвецов не получается. Возможно, просто не удается подобрать нужные характеристики….

Некоторое время разговор крутился вокруг проводимых опытов, потом вернулся в плоскость принятия экстренных мер. Словно собравшиеся разом вспомнили, ради чего и оказались в зале заседаний Совбеза.

– Я отдал распоряжение начать освещение в СМИ нависшей угрозы. Отмечая в первую очередь, тот факт, что эта проблема общая, и нас она коснулась в той же степени, что и остальные страны.

– Кроме Индии. Извините, Денис Андреевич, но Индии это не грозит. У них сожжение мертвецов обязательно уже три тысячи лет. Я сверялся, это единственная страна, которая страдать будет в минимальной степени. Конечно, у них мусульманское и буддистское население присутствует, но в той мере, что справиться с ним не составит труда.

Недовольное молчание было ответом замдиректору ФСБ.

– С населением? – уточнил Марков.

– Даже если и так, – не отступил Нефедов. – Вы же знаете, что иноверцев, особенно мусульман, в Индии ненавидят, достаточно повода. И вот он, пожалуйста.

– В прессу это не пойдет, – пообещал доселе молчавший министр информации.

–  Можно подумать, этот факт вы сумеете вычеркнуть из справочников. Индия, в отличие от прочих, не закрыла свои сетевые пространства. Ей все происходящее едва ли не на руку. Она может остаться единственной сверхдержавой.

Снова долгая неприятная пауза. Нефедов будто нарочно раз за разом говорил на больную тему. В прошлом году Индия разорвала несколько выгодных военных контрактов с Россией, слово за слово, обе стороны разругались вдрызг. А потому министр обороны постарался взять инициативу в свои руки и прекратить неприятный разговор.

– Мое мнение – немедленное введение ЧП, – сухо сказал Грудень, поднимаясь и недовольно поглядывая на Нефедова. – Мои помощники подготовили доклад, но, читать я его не буду, слишком долго, а мы и так уже сидим больше часа. Я согласен с Виктором Васильевичем, надо было начинать еще вчера, жаль что не сложилось, – президент был явно шокирован, что его протеже вдруг принял сторону председателя правительства. – Но время еще есть. Привести войска в готовность номер один, подтянуть к крупным городам и административным центрам, органы МВД начнут зачистку кладбищ. Плюс к этому усиленное патрулирование улиц в ночное время и группами не менее трех человек. Кроме того, закрыть церкви, торговые центры, рынки, развлекательные учреждения, усилить охрану стратегических объектов и сопровождать городской транспорт, кроме метро, нарядами сотрудников в штатском и….

– Валерий Григорьевич, вы уж, пожалуйста, не в свои сани не садитесь, – воскликнул Пахомов. – С церквями, дико, но ладно, я согласен. А насчет торговых центров, извините. Вы что же думаете, народ все это время будет святым духом питаться? Мне кажется, тут лучше проявить мягкость. Ведь надо же что-то оставить людям духовное, какой-то, не тронутый кошмаром уголок. Хоть театры и кино.

– Насчет торговых центров, согласен, погорячился. А как вы думаете охранять театры и кино? Из каких средств изыскивать людей – когда вступит в силу режим чрезвычайного положения? Ведь вся милиция будет выгнана на улицу.

– Я согласен с Андрианом Николаевичем, – быстро произнес президент. – Закрытие объектов ничего нам не даст, кроме волны народного недовольства.

– А милиции элементарно не хватит, чтобы все и повсюду охранять, – тут же возразил Грудень. – Вы и так, Андриан Николаевич, привлекаете в свои ряды всех подряд, чтобы только дыры заткнуть.