Смерти вопреки

– Все, – сообщил Перч и закрыл мокрые глаза.

Бойцы, на миг замерев и оставив дела, посмотрели в одну сторону. И на лицах отразилась скорбь и печаль утраты.

Траурную минуту прервал выстрел на улице. Совсем рядом с окнами общежития, в котором обосновались нормальные живые люди. Странники на чужой земле. Пленники этой дикой больной территории под названием Зона.

Два бастионовца в экзоскелетах, отогнав толпу азиатов за окраины квартала, не успели расслабиться. С улицы Пятидесятилетия Комсомола на них хлынула волна псов, прибывших с окраин Пустыря. Огромная свора, почуяв трупы, а заодно унюхав троих раненых и двух живых, ринулась в атаку. У «тяжеловесов», как назло, опустели пулеметы, и решение было принято единственно верное – бежать. На бегу заряжать пулемет – дело тухлое. Надежда оставалась на броню спецкостюмов, табельное оружие и прикрытие братьев. Но до них еще нужно было добраться. Эти двести метров стали дорогой жизни для бастионовцев и адом для раненых азиатов. Собаки не сказать чтобы быстро, но явно осознанно сжимая клещи, достигли медленно топающих сектантов. Носиться в тяжеленных и неповоротливых экзоскелетах сродни катанию на велосипеде по тесной кухне.

Суматошные крики ползающих гастарбайтеров потонули в лае и рычании десятков псов, а передний ряд стаи уже кинулся на бастионовцев.

Ни крики о помощи, ни испуганные вопли, ни попытки связаться со своими не принесли пользы. Мат и брань превратились в дикие вопли, когда псы напали на гигантов в железе. Очевидцы подобных сцен в Зоне называли таких «фрикадельками в томатном соусе». Потому что похожие поединки обычно заканчивались победой четвероногих, которые, не имея возможности сразу разодрать «кирасиров» на куски, загрызали их, и те умирали от потери крови и болевого шока.

Так и случилось с одним из сектантов. Он повалился на асфальт, сбитый прыжком здоровенного кобеля, и уже не смог встать под натиском нескольких зверей. Другой отстреливался из «глока» до последнего патрона, превозмогая боль в покусанных собаками ногах. Уткнулся в забор, орудуя пулеметом как дубиной. И в голову пришла только одна дурацкая мысль. Он выхватил РГО, не с первого раза выдернул чеку и отпустил скобу.

– Раз, два… – громко проговорил боец под забралом маски-шлема, на три выпустил гранату перед собой и отвернулся.

Взрыв опрокинул его, но прутья забора выдержали удар двухсоткилограммового тела. Собаки разлетелись исковерканными тушами и кусками плоти и шерсти. Грохот, визг, вой, рык.

Почти теряя сознание от боли, оглохший фанатик поплелся вдоль забора дальше. Экзоскелет выдержал осколки и ударную волну, а еще вколол нужные инъекции и компенсировал резкую смену давления.

Псы передумали лезть в гиблое место к огнедышащему человеку и отправились искать другие жертвы.

Сектант выбрался из этого ада, потеряв товарища и оружие, надолго приобретя стойкий страх перед собаками. Припозднившиеся братья подхватили его у ворот.

Мао КНР, с трудом собравший воедино разбежавшихся соотечественников, печально наблюдал за жуткой картиной пиршества тварей. Затем нырнул за тумбу афиши и примкнул к товарищам.

Он был зол и свиреп, насколько бывают злы и свирепы вечно улыбающиеся китайцы. Потерять взвод земляков и не добиться цели – это плохо! Очень плохо и позорно для офицера Китайской народной армии. Мао кинулся к Паласу с нечленораздельным лепетом, пытаясь поднять старшего, привести отряд в боевую готовность и снова идти в атаку, пока «Бастион» зализывает раны.

С трудом поняв поток сознания разгоряченного боем китайца, Палас выпустил пар длинной матерной тирадой, заправил штаны в берцы и мельком осмотрелся. Десятки людей сидели, стояли или лежали прямо на асфальте, молча, тихо и напряженно следя за обоими своими командирами. Никто из них не стонал, не жаловался и не искал пути бегства. Но и лезть в это пекло тоже никому не хотелось.

– Куда ты зовешь, Мао? Окстись. Крыша съехала? Ты глянь, сколько положили. Собак полная улица. Поле минное. Пулеметы эти на крышах. Сами палят, как в кино про «Чужих». Да вижу, вижу, что готовы! Молодцы, мля. Надо другой план. Че-то Пончик не отвлек этих фанатов. Хрен проссышь, че он там! Да не зуди ты, мля. Итак тошно.

– Атак, атак нада! Стрелять, всех стрелять. Оченя быстра нада! – не унимался китаец, утирая с лица пот и пороховую гарь.

– Так. Давай спокойно рассуждать, соображать. А то, смотрю, не слезешь с меня даже мертвого. Значит, мы их потрепали – это тоже неплохо. Они щас думают, что такие, как ты, сгоряча опять двинут тем же путем. Или нет? Чего? О, едрить тебя… Ни черта не пойму. Короче, снаряди двух бегунов… не снаряд, а… тьфу ты е-мое, нерусь! Выдели двух человек, пускай сгоняют вон в тот корпус. Найдут Пончика… да-да, Пончик. Найдут его, узнают, че он там тянет, поди, сдрейфил, толстяк?! Нехай в атаку идет от своего здания… да, ёптыть, не ху… а нехай, то есть, пускай атакует там, в лоб. Или, на худой конец, постреляет, отвлечет сектантов. Да не толстяк худой! Вот косоглазый! Ладно. Извини. Медленнее говорить? Не могу, сам торопишь меня. Слышь, Мао! Отбой. Я сам пойду туда, к Пончику. И ударим им в лоб. Как услышишь выстрелы, так ты начинай во-он оттуда. Видишь спортклуб? Да-а. Вот. Атаку им во фланг. Пулемет на этой крыше вам не помеха. Пулемет на НИИ тоже. Он на улицу за ворота смотрит. Остается двуствольный на корпусе вон там, левее. Так, им займусь я. Понял? Так. Дай мне десять, нет, двадцать человек. Двадцать… да, да. И мы идем слева, через корпус. Ты с остальной оравой мимо спортклуба. На поле не суйтесь. Мины. Между футбольными воротами и крыльцом клуба двигайте. И быстро. Скорость – ваш залог успеха. Ясно? Что? Пленных? Какие, на хер, пленные? Не брать никого. Всех в расход.

И Палас понятливо показал пальцем по горлу:

– Не фиг их жалеть! Валим всех. Потом разберемся. И помните: нас много, их мало. И нам нужен этот дом. Позарез. Готовьте гранаты, бутылки, дымовушки. Стрелять из всего, из чего можно. Вот тебе трофей. Хорошая винтовка. Береги. Отдашь потом. Свою, надеюсь, заработаешь. Бери, бери. Да на здоровье! Все, давай, труби сборы. И мне людей зови.

Через пять минут Палас с двумя десятками гастарбайтеров побежал вокруг забора и футбольного поля, на котором одиноко дымил «ЗИЛок». Мао КНР распределил оружие, людей в цепочке, выкрикивая короткие хлесткие команды, отдал распоряжения о поведении в бою и предупредил всех будущих героев о предстоящих наградах. Застыл у дыры в ограде, ожидая, когда помощник снимет растяжку, а Палас проверит лабораторный корпус.

И очень удивился, когда услышал с той стороны звуки выстрелов. Много. И часто. Хотя Палас группой еще только достиг подсобок и склада.

Кто-то внутри здания начал бой. И этим кем-то должен был быть Пончик с его, Мао, парнями.

Граната ВОГ-25, выпущенная с близкого расстояния, не произвела должного эффекта. И это не шло в заслугу опытным бастионовцам, знающим толк в оружии и имеющим навыки его владения. На дистанции до сорока метров ВОГ часто не срабатывает, а детонирует только через энное время. Так получилось и сейчас: выстрел подствольника спугнул анархистов, не нанес им урона и выдал источник опасности.

– Ложись!

– Бойся!

Вслед за выстрелом вспыхнуло в углу коридора. В ответ в сторону обидчиков полетел град пуль и картечи, не давая им высунуть головы. Под прикрытием огня Фига метнул Ф-1, отпрянул за угол, заткнул уши и открыл рот.

Громкий взрыв потряс своды помещения, звуковой волной прокатившись по коридору. Считающаяся не такой уж мощной, «лимонка» в закрытой низкой комнате произвела эффект разорвавшейся бомбы. И если осколками и фугасной вспышкой она обделила сектантов, то упругая взрывная волна отправила обоих фанатиков в нокдаун.

Не решаясь рвануть грудью на стволы, Фига выдернул очередную гранату, заблаговременно скрепленную карабином-затяжкой с нагрудным карманом. Автоматически выдернутое кольцо включило капсюль-детонатор и позволило сразу использовать оружие. Бросок. Три, четыре. Взрыв.