Гаврюша и Красивые

Блины и вправду оказались замечательные, а чай был душистый и сладкий.

– А Котофей Иванович, он кто? – с набитым ртом поинтересовался мальчик.

– Ученик мой бывший… – Рыжий хитрец многозначительно улыбнулся. – Я в энтой конторе, представь себе, курс домоводства вёл, а потом жадюги-лешие отказались от многих предметов, включая и мой.

– Обидно.

– А-а, дело прошлое. Нынче Котофей Иванович – важная шишка, первый борец за права баюнов. Ить он, Егорка, лучший из всех известных мне представителей этой славной породы. Единственный баюн не для продажи! Котофей тут каждую мурку знает как свои четыре когтя, к тому же мы друзья.

– Ну ты, Гаврюша, наверное, со всеми здесь знаком?! Знаешь, что сказала бы про тебя бабушка?

Домовой пожал плечами:

– Ну и что?

– Сказала б, что в депутаты тебе надо, по телевизору выступать, потому что депутат всё про всех знает и может каждому хорошую жизнь обещать!

– Обещать – дело нехитрое, – начал было Гаврюша, но его перебили настоящим оперным басом:

– Гаврила Кузьмич! Свет в оконце! Дайте вас обнять! – Большущий дымчатый котяра буквально набросился на Гаврюшу. – Сколько сметаны утекло! Сколько мышей проскочило!

– Котофейка! Как я рад тебе, увалень ты хвостатый! – Домовой весело рассмеялся и сдался в пушистые объятия. – Знакомься, это Егорка, мой подопечный из несказочного мира.

Котофей важно поклонился.

– А можно вас за усы подержать? – не утерпел мальчишка.

Кот с домовым так и прыснули со смеху. Дымчатый здоровяк потянулся через стол к любопытному путешественнику, почти нос к носу, прикрыл глаза и замурчал.

– Ух ты, тигрище! – восхитился мальчик.

Усы у котика и впрямь были знатные, не усы, а кусты ракитовые. Егорка подумал и за усы хвататься не стал. А осторожно погладил кота по лбу. Тот удовлетворённо хмыкнул:

– Доволен, малец? А теперича, гости дорогие, поведайте, какими судьбами в наши пенаты?

Гости дорогие себя дважды просить не заставили, поведали Котофею про бабушку Светлану Васильевну, про маму с папой, про их истрёпанные нервы и сплошные проблемы.

– Случай классический, господа, – между делом умяв пяток блинчиков, протянул местный авторитет. – От лекарств толку не будет, тут вы правы. Старушке нужен толковый кот. Кстати, милое дитя, как в семье относятся к нашему брату?

– Мне не разрешают заводить… – уныло признался мальчик.

– Пусть только попробуют не разрешить! – грозно вступился Гаврюша. – Это ж не просто кот, а кот-баюн! Слово чести, Котофей, в обиду его не дам!

– Спасибо, Гаврила Кузьмич, твоя клятва дорогого стоит, – кивнул главный баюн. – А теперь обсудим детали. Бабушка религиозна?

– Коммунистка, – уверенно ответил Егорка, не совсем понимая значение этого слова.

– Ого! Тогда, пожалуй, могу рекомендовать одного кота. Мурка, зови сюда Маркса! – Котофей отдал приказ и вновь повернулся к гостям с заговорщицким видом. – Уходить будете дворами, там, где нет наблюдения, Маркс дорогу знает. Если поймают в Баюн-центре, скажете, что шли ко мне и заблудились. Если поймают за оградой… нет, пусть лучше вас нигде не сцапают!

Буквально через минуту в комнатку просочился вежливый чёрный кот с белыми бровками и «носочками» на лапах.

– Чем могу помочь, товайисщи? – изрядно картавя, мяукнул он.

– Кстати, это и есть Маркс, – обернувшись на голос, сказал гостям Котофей. – Поди сюда, мой хороший. Знакомься – твои новые хозяева.

Кот, однако, подходить не спешил. Он сел там, где стоял, и принялся напряжённо вылизывать грудку, показывая, какой он чистюля и вообще не хухры-мухры. Затем гордо вскинул чёрный подбородок и пробурчал, плохо проговаривая «р»:

– Наши не пйодаются!

– Видали? – с довольным видом произнёс Котофей Иваныч и слегка прикрикнул, лукаво глядя в сторону: – Да успокойся ты, я тебя из идейных соображений отдаю. Даром!

– Политическая ссылка? – Маркс заинтересованно повернул левое ухо.

– Лучше! Бессрочная командировка, почти как в Швейцарию… Гаврила Кузьмич, я прав?

Домовой поднялся и подошёл к упрямому котику, но отнюдь не для того, чтобы ухватить за шкирку и потащить силой. Гаврюша протянул руку! Революционный кот на минуту замер, потом осторожно подал лапу для приветственного пожатия. Домовой незаметно подмигнул Егорке и обратился к усатому со всей торжественностью, на которую только был способен:

– Товарищ Маркс, самая передовая общественность в лице этого храброго мальчика просит вас оказать интернациональную помощь опытной пионерке, комсомолке, члену партии, ветерану труда, труженице тыла и просто хорошей бабушке Светлане Васильевне! Она живёт в несказочном мире, в доме, наполненном неистребимыми врагами родины – мышами. У бабушки горячее сердце, больные нервы и вечное желание накормить голодных. Сколько вам нужно времени, чтобы предупредить местную партийную ячейку?

Когда Гаврюша закончил, морда Маркса обалдело вытянулась, хвост нетерпеливо подёргивался, а в честных глазах стояли слёзы.

– Не надо ячейку, я здесь один… такой, – тихо вымолвил кот-коммунист. – Так бы сйазу и сказали, что йади нашего общего дела. Я готов!

– Вот и славно! – подытожил Котофей, успевший слопать ещё тройку блинов. – А теперь давайте я вас разок обниму, на прощанье… И дуйте отседова!

– Гаврюша, разве мы не должны за него заплатить? – украдкой спросил Егор.

– Не вздумай говорить о деньгах, Котофей обидится, – шепнул в ответ домовой.

Они самостоятельно сопроводились к выходу, а четвероногий ученик Гаврюши лично помог им одеться. Но честный Егорка всё-таки порылся в карманах, вытащил из штанов потрёпанную конфетку и протянул дымчатому коту.

– Спасибо большое! Моя мама говорит, что воспитанный человек должен быть благодарен тем, кто ему помогает. В следующий раз я привезу вам бабушкину валерьянку. Говорят, коты её любят…

– Как это мило! Твоя правда, любим, – чуть не прослезился Котофей, незаметно передаривая конфету кошке-официантке. – Счастливого пути, парни!

Картаво мурлыкая под розовый нос «С Интейнационалом восстанет йод людской…» и высоко задирая хвост, Маркс повёл друзей сложно сплетённым клубком переулков, улочек, переходов и задних дворов. Где-то вдалеке ухали филины – ночной патруль на довольствии у леших. Всегда кто-то должен следить за порядком…

– Гаврюша, а конфета за кота-баюна – это не слишком мало? – не удержавшись, шёпотом спросил мальчик. – Если я расскажу маме, она может нас обманщиками назвать…

– А без обмана да хитрости и русской сказки нет, – уверенно ответил домовой. – Иван-царевич, к примеру, тот ещё воришка был. Яблоки молодильные спёр, Елену Прекрасную умыкнул, жеребёнка у Яги свистнул, кто он после этого?

– Пират?

– Русский народный герой!

Совсем близко в чёрном небе угукнул пролетающий дозором филин. Все трое замерли. Кажется, на этот раз пронесло, но дальше, боясь разоблачения, двигались молча.

В любом, даже самом серьёзном заборе найдётся фальшивая доска, бревно или камень, прикрывающие вход (или выход, с какой стороны поглядеть). В частоколе, охраняющем Баюн-центр, было то же самое. Маркс нащупал нужный столбик, надавил плечом как следует, открылся проход в пять брёвен, и вот вам пожалуйста – свобода!

Правда, оставалось последнее препятствие – покрытый льдом ров. Никакого мостика поблизости не было, и опасность заключалась в том, чтобы перейти замёрзшую реку с берега на берег. Егорка вспомнил, как по дороге сюда домовой предупредил его ни в коем случае не выходить на лёд. И вот вам нате! Чего сторонились, на то и напоролись.

– А что там? – решился спросить мальчик. – К-кто там живёт, под водой?

– Знамо кто, водяной! – нервно ответил Гаврюша. – Я разве не говорил? Да он зимой сонный и соображает плохо, не бойся. Пройдём по-тихому, кота первым запустим, потом ты, а я последним пойду.

– Почему последним? – спросил Егор, пытаясь оценить степень риска.

– Так ведь я самый тяжёлый, – объяснил бородатый приятель – Вдруг меня лёд не выдержит? Представь, что будет, если я первым пойду и провалюсь? Тогда все пропадём!