Страница 342 из 361
– Так значит, вот чем занят Улаф-рыцарь? – с любопытством спросила Бетуана. – Он извиняется? Тиниен кивнул.
– И это не так просто, как может показаться, ваше величество. В языке троллей нет слова, даже отдаленно близкого к нашему «прошу прощения», потому что тролли никогда не совершают поступки, за которые они могли бы просить прощения.
– Замолчишь ты или нет? – прошипела Лиатрис на протестующую Гахенас.
– Они уже в соседней комнате.
Три императрицы затаились в темной передней, примыкавшей к личным покоям тэганки. Лиатрис стояла у двери с кинжалом в руке.
Они напряженно ждали.
– Ушли, – сказала Лиатрис. – Впрочем, лучше нам немного переждать.
– Кто-нибудь соизволит объяснить мне, что происходит? – осведомилась Гахенас.
– Шакола послала к тебе убийц, – ответила Элисун. – Лиатрис и я узнали об этом и пришли, чтобы спасти тебя.
– С чего бы это Шаколе убивать меня?
– Потому что ты слишком много знаешь о ее замыслах.
– Ты об этом дурацком плане впутать Сиронну в фальшивый заговор?
– Заговор не фальшивый, и Сиронна не имеет к нему совершенно никакого отношения. Шакола и Тореллия замыслили убить нашего мужа.
– Измена! – выдохнула Гахенас.
– Пожалуй что нет. Шакола и Тореллия принадлежат к королевским домам, которые сейчас находятся в состоянии войны с Империей, так что убийство Сарабиана можно было бы назвать военными действиями. – Элисун запнулась, преодолевая нахлынувшую тошноту. – О Боже, – едва слышно пробормотала она.
– В чем дело? – строго спросила Лиатрис.
– Да так, ничего. Пройдет.
– Ты больна?
– Вроде того. Ничего страшного. Мне просто следовало что-нибудь съесть, когда ты меня разбудила.
– Ты побелела как мел. Что с тобой?
– Если уж тебе так хочется это знать – я беременна.
– Рано или поздно это должно было произойти, – самодовольно заметила Гахенас. – Удивлена, что этого не случилось раньше – при твоем-то образе жизни. Ты хотя бы знаешь, кто отец ребенка?
– Сарабиан, – ответила Элисун, пожав плечами. – Как ты думаешь, Лиатрис, уже можно идти? Полагаю, мы должны поспешить к нашему мужу. Шакола не послала бы убийц к Гахенас, если бы в ту же ночь не замышляла покушение на Сарабиана.
– Ее люди наверняка следят за всеми выходами, – заметила Лиатрис.
– Не за всеми, дорогая, – улыбнулась Элисун. – Мне известны по меньшей мере три выхода, о которых она понятия не имеет. Вот видишь, Гахенас, есть свои преимущества в том, чтобы вести оживленную светскую жизнь. Проверь коридор, Лиатрис. Выведем отсюда Гахенас, прежде чем вернутся наемные убийцы Шаколы.
Киргаи у бронзовых ворот боязливо отступили, когда Спархок и его спутники поднимались по последним ступенькам.
– Йала Киргон! – провозгласил офицер стражников, ударив себя кулаком в грудь в подобии официального приветствия.
– Отвечай, Анакха, – прошелестел в ухо Спархоку голос Ксанетии. – Таков обычай.
– Йала Киргон! – ответил Спархок, тоже стукнув себя кулаком в грудь и стараясь при этом, чтобы плащ, который он снял с бесчувственного храмового стража, не распахнулся и не обнаружил, что под ним кольчуга, а не изукрашенный резьбой нагрудник.
Офицер, похоже, этого не заметил. Спархок и его друзья строевым шагом прошли через ворота и по широкой улице зашагали к центральной площади.
– Он смотрит нам вслед? – шепотом спросил Спархок.
– Нет, Анакха, – отвечала Ксанетия. – Он и его люди вернулись в сторожку, что возле ворот.
Снизу казалось, что единственные здания за стеной, окружавшей вершину горы, – это крепость-дворец и храм, но это оказалось совсем не так. Здесь были и другие строения – низкие, неприглядного вида, скорее всего склады, подумал Спархок.
– Телэн, – бросил он через плечо, – пройдись по улице. Найди дверь, которую сможешь открыть. Спрячемся, покуда Ксанетия отправится на разведку.
– Ладно, – отозвался Телэн. Он нырнул в темноту, и миг спустя они услышали его шепот и торопливо двинулись к двери, которую открыл для них юный вор.
– Что теперь? – спросил Келтэн.
– Мы с Ксанетией отправимся искать Элану и Алиэн, – отозвался из темноты голос Афраэли.
– Где ты была? – с любопытством спросил Телэн. – Я разумею, когда мы поднимались на вершину?
– Тут и там, – ответила она. – Мое семейство ведет остальных на позиции, и я хотела убедиться, что все идет по расписанию.
– И как, все в порядке?
– Теперь да. Были кое-какие проблемы, но я о них позаботилась. Пойдем, Ксанетия. Нам еще предстоит до утра сделать очень многое.
– А, вот и они, – проговорил Сетрас. – Я ведь, кажется, забрел не так уж и далеко, верно?
– Ты уверен, что на сей раз это те самые горы? – раздраженно осведомился Бергстен.
– Ты сердишься на меня, да, Бергстен?
Бергстен вздохнул и решил, что говорить об этом сейчас не стоит.
– Нет, Божественный, – ответил он вслух. – Всем нам иногда случается ошибаться.
– Это ужасно мило с твоей стороны, старина, – благодарно сказал Сетрас. – Мы, в общем-то, двигались в верном направлении. Я ошибся всего на несколько градусов.
– Ты уверен, Божественный, что именно эти пики мы и искали? – пробасил Гельдэн.
– Совершенно уверен, – радостно заверил его Сетрас. – Они точь-в-точь такие, как описала их Афраэль. Видишь, как они сияют в лунном свете?
Гельдэн прищурился, разглядывая два сверкающих пика, подымающихся над черной бесформенной громадой гор.
– Похоже, это они, – с сомнением проговорил он.
– Я пойду искать ворота, – сообщил Сетрас. – Они должны располагаться как раз прямо от щели между этими пиками.
– Ты уверен, Божественный? – спросил Бергстен. – На южной стороне гор это так, но откуда нам знать, что то же самое и с севера.
– Ты не знаком с Киргоном, верно, старина? Он ужасно косный тип – коснее его нет во всем мире. Если ворота есть на юге, значит, они будут и на севере, уж ты мне поверь. Никуда не уходите. Я сейчас вернусь.
Атана Марис стояла рядом с Бергстеном и Гельдэном, и лицо у нее было озабоченное.
– В чем дело, атана? – спросил Гельдэн.
– Я, кажется, чего-то не понимаю, Гельдэн-рыцарь, – отозвалась она, с усилием переводя свои мысли на эленийский язык. – Этот Сетрас – бог?
– Да, стирикский бог.
– Если он бог, как же он мог заблудиться?
– Этого мы не знаем, атана Марис.
– Вот этого я и не понимаю. Если бы Сетрас-бог был человеком, я сказала бы, что он глупый. Но он бог, значит, он не может быть глупым, верно?
– Тебе бы лучше обсудить это с его светлостью, – дипломатично ответил Гельдэн. – Я всего лишь солдат. Это он у нас – знаток теологии.
– Спасибо, Гельдэн, – ровным голосом поблагодарил Бергстен.
– Если он глуп, Бергстен-священник, как мы можем быть уверены, что он привел нас куда надо?
– Мы должны положиться на Афраэль, атана. Сетрас может путаться в таких вещах, но Афраэль не запутается, а она говорила с ним.
– Медленно, – добавил Гельдэн, – и простыми короткими словами.
– Это возможно, Бергстен-священник? – не отступала Марис. – Бог может быть глупым? Бергстен беспомощно взглянул на нее.
– Наш Бог не глуп, – уклончиво ответил он, – и ваш тоже.
– Ты не ответил на мой вопрос, Бергстен.
– Ты права, атана, – согласился он. – Не ответил – и не собираюсь отвечать. Если тебя это так интересует, то, когда все закончится, я доставлю тебя в Чиреллос, и ты сможешь задать тот же вопрос Долманту.
– Смело сказано, лорд Бергстен, – пробормотал Гельдэн.
– Заткнись, Гельдэн.
– Слушаюсь, ваша светлость.
Спархок, Бевьер и Келтэн стояли у зарешеченного окошка в затхлом складе, разглядывая дворец-крепость, который возвышался над всем городом.
– Экая древность, – критически заметил Бевьер.
– А по-моему, он довольно прочный, – отозвался Келтэн.