Страница 39 из 49
Истоки этой, столь важной для творчества Олдингтона, темы заключены в романе «Смерть героя». Фигуры родителей Джорджа Уинтенбуорна — «милая мама» и «милый папа» — поданы в романе в подчеркнуто гротескном плане. «В основу их совместной жизни залег фундамент лжи»; к сожалению, на этом фундаменте они и остались». «Милая мама», невежество которой проявилось буквально во всех отраслях человеческого знания, впитала в себя все пороки и предрассудки своей среды.
Однако отнюдь не личными недостатками Изабель и Джорджа Огестуса измеряется их вина перед сыном и обществом. Образы Уинтербуорнов старших воплощают типичные черты английской средней буржуазии. На происходящие в мире и в их собственной стране события миллионы подобных Уинтербуорнов предпочитали закрыть глаза; они были поглощены своими собственными эгоистичными интересами. «Потрясающая драма разыгралась у них перед носом, а они даже и не заметили ее». Вместе со своим героем Олдингтон произносит суровый и беспощадный приговор поколению отцов. Олдингтон рассказывает историю молодого человека — своего современника. Одна из основных тем литературы критического реализма предшествующего столетия— тема молодого человека буржуазного общества — продолжает свое развитие и в романе XX века. В произведениях писателей 20-х годов она получает углубленно-психологическую разработку; однако чаще всего в ущерб анализу социально-общественных отношений.
В «Смерти героя» Олдингтон избежал этой крайности. Написанное в форме интеллектуально-психологического романа, повествовательная манера которого характеризуется весьма частыми переходами к передаче «потока сознания», произведение Олдингтона органически сочетает углубленный психологический анализ с реалистической передачей характерных примет общественной жизни довоенной и послевоенной Англии. В соответствии с этим находится и созданный им образ Джорджа Уинтербуорна — представителя молодого поколения буржуазной английской интеллигенции, а смерть его представляется как символ «отвратительной, жестокой, проклятой, нелепой катастрофы», обрушившейся на его родину, как символ трагических последствий войны. И не случайно роман открывается сообщением о смерти его героя: «Уинтербуорн, Эдуард Фредерик Джордж, капитан, 2/9 батальон, королевский Фоддершайрский полк, убит в бою». Рассказ об истории молодого человека своей эпохи Олдингтон начинает со слов о его гибели. Именно это для него важно подчеркнуть прежде всего. Все же остальное— описание семейной, школьной и самостоятельной жизни героя в Лондоне — подводит к пониманию причин этой гибели.
И семья и школа стремились подчинить натуру Джорджа, сформировать его характер в соответствии с убогими нормами общепринятых представлений о жизни. Ему приходилось обороняться, упорно защищать свою внутреннюю жизнь от вторжения случайных вспышек материнской заботливости.
«Джорджу не было и пятнадцати лет, а он давно уже жил двойной жизнью: одна — жизнь для школы и дома, другая для себя. Законное лицемерие юности, борющейся за внутреннюю жизненную силу и тайну».
Усилия школы были направлены на то, чтобы воспитать из Джорджа и его товарищей «настоящих мужчин», пробудить в них воинственный дух верных последователей заветов «барда империализма» Киплинга. Директор неизменно цитировал эти волнующие и бессмертные строки Редьярда Киплинга, которые кончаются так:
«Ты будешь мужчиной, мой сын!».
«Ведь очень важно знать, как убивать. Если вы не знаете, как убивать, вы никогда не станете мужчиной, а тем менее — джентльменом». Вот она, весьма характерная примета предвоенной эпохи! К неписанным законам и заповедям британского «джентльменства» прибавилось еще одно непременное условие: подлинный джентльмен должен уметь убивать!
Всем своим существом Джордж противится установленным в школе порядкам. Всячески отвиливает от военных занятий. Замыкается в себе. Энергично оберегает свои пока еще несложные детские интересы от вторжения взрослых. Его еще не страшат постоянно повторяемые наставниками слова о том, что «армия сделает его мужчиной»; он не понимает скрывающегося в них смысла. Но, забегая вперед, автор уже бросает замечание, проливающее свет на все последующее: «Увы, она его сделала трупом».
Школа стремилась производить «стандартных мужественных парней» — тот стандарт, который, не колеблясь, принимал, предрассудки, покорно подчинялся установленным правилам. Но Джорджа мало интересовал вопрос о пресловутом «хребте империи», «у него не было желания стать одним из позвонков какой бы то ни было проклятой империи, и еще меньше хотелось ему быть кусочком ее седалища, получающего пинки». Джордж ожесточился. «Он ненавидел и упорствовал, и повиновался с той же ненавистью и упорством. Он не оказывал неповиновения, но в сущности и не повиновался по-настоящему, с готовностью. Был он пассивен, и с ним ничего не могли поделать». Джордж лишь внешне подчинился рутине. Но пока он слонялся по школьным коридорам, сидел на уроках, в нем, в этом молчаливом, бледном и постоянно озабоченном мальчике, шла напряженная внутренняя работа. Английские поэты и иностранные художники были его единственными подлинными друзьями. У него сложился круг своих интересов; он стал увлекаться живописью. Попытки сделать из Джорджа Уинтербуорна мужчину в духе Редьярда Киплинга окончились неудачей.
Нельзя в связи с этим не обратить внимания на одно весьма важное обстоятельство, имеющее принципиальное значение, когда мы говорим о «Смерти героя» как об одном из романов литературы «потерянного поколения». Герой Олдингтона упорно сопротивляется среде. Эта способность складывается в нем уже в детстве, она постоянно проявляется в его поступках последующих лет. Правда, этот протест пассивен, он не ведет к активным действиям, но он становится той единственной формой борьбы с окружающим, к которой обращается Джордж Уинтербуорн. «Вот что всех возмущало: упрямый, пассивный отказ принять их предрассудки, их кодекс, продиктованный мелким джентри седалищам империи, получающим пинки».
Разорение отца ставит Джорджа перед необходимостью работать.
Изгнание из родительского дома дает ему возможность начать самостоятельную жизнь. Он вступает в нее с томиком Китса и 11 пенсами в кармане.
Лондонский период — новый и наиболее содержательный этап в жизни Джорджа. Он занимается журналистикой и живописью, зарабатывает «писанием критических статей об искусстве для различных газет и покупкой картин современных мастеров, главным образом французов и немцев, для богатых коллекционеров», знакомится с жизнью лондонской богемы, увлекается современной живописью. Здесь, в Лондоне, ему, как и прежде, приходится постоянно быть настороже, вести упорную борьбу за свою самостоятельность; здесь познает он силу и власть богатства и впервые задумывается над социальными противоречиями. Одна из забастовок «впервые подвела Джорджа» к «социальной проблеме» и горькой классовой ненависти, «которая тлеет в Англии и иногда вспыхивает ярко». На лондонских улицах и в парках он сталкивается с бездомными людьми, вынужденными, дрожа от холода в своих лохмотьях, ночевать на садовых скамьях. «Перед ним струилась мистически прекрасная река; за ними темной массой поднимался Тэмпл, сурово защищающий закон и порядок и огороженный высокой
Джентри — английское «обуржуазившееся» дворянство. железной решеткой с острыми зубцами-копьями. А здесь скорчились оборванные, голодные и несчастные свободнорожденные граждане величайшей в мире империи, жители Лондона, который гордо объявил себя самым богатым городом на земле, рынком и биржей».
Тема борьбы, тема постоянной войны за свое место в жизни начинает звучать в романе задолго до того, как его герой попадает на фронт. Обращают на себя внимание описания Лондона. Олдингтон не случайно вводит в них военную терминологию. Улицы этого громадного города он сравнивает со сложной системой окопов, поведение и поступки людей — с непрекращающимися военными действиями, тайными, но не менее смертоносными, чем открытая война армий. «Мы живем в окопах, а плоская облицовка домов служит бруствером и насыпью. Война идет за облицованными стенами; жены воюют с мужьями, дети с родителями, наниматели со служащими; торговцы с торговцами, банкир с юристом. Отчаянная война — во имя чего? Во имя денег, как символа власти, являющейся символом или утверждением бытия».