Страница 20 из 21
Она была в Париже
Наверно, я погиб: глаза закрою – вижу.Наверно, я погиб: робею, а потом —Куда мне до нее – она была в Париже,И я вчера узнал – не только в ём одном!Какие песни пел я ей про Север дальний! —Я думал: вот чуть-чуть – и будем мы на ты, —Но я напрасно пел о полосе нейтральной —Ей глубоко плевать, какие там цветы.Я спел тогда еще – я думал, это ближе —«Про счетчик», «Про того, кто раньше с нею был»…Но что́ ей до меня – она была в Париже, —Ей сам Марсель Марсо чевой-то говорил!Я бросил свой завод – хоть, в общем, был не вправе, —Засел за словари на совесть и на страх…Но что ей от того – она уже в Варшаве, —Мы снова говорим на разных языках…Приедет – я скажу по-польски: «Про́шу, пани,Прими таким как есть, не буду больше петь…»Но что́ ей до меня – она уже в Иране, —Я понял: мне за ней, конечно, не успеть!Она сегодня здесь, а завтра будет в О́сле, —Да, я попал впросак, да, я попал в беду!..Кто раньше с нею был, и тот, кто будет после, —Пусть пробуют они – я лучше пережду!1966«Возле города Пекина…»
Возле города ПекинаХодят-бродят хунвэйбины,И старинные картиныИщут-рыщут хунвэйбины, —И не то чтоб хунвэйбиныЛюбят статуи, картины:Вместо статуй будут урны«Революции культурной».И ведь, главное, знаю отлично я,Как они произносятся, —Но чтой-то весьма неприличноеНа язык ко мне просится:Хун-вэй-бины…Вот придумал им забавуИхний вождь товарищ Мао:Не ходите, дети, в школу —Приходите бить крамолу!И не то чтоб эти деткиБыли вовсе – малолетки, —Изрубили эти деткиОчень многих на котлетки!И ведь, главное, знаю отлично я,Как они произносятся, —Но чтой-то весьма неприличноеНа язык ко мне просится:Хун-вэй-бины…Вот немного посидели,А теперь похулиганим —Что-то тихо в самом деле, —Думал Мао с Ляо Бянем. —Чем еще уконтрапупишьМировую атмосферу:Мы покажем крупный кукишСэШэА и СеСеСеРу!И ведь, главное, знаю отлично я,Как они произносятся, —Но чтой-то весьма неприличноеНа язык ко мне просится:Хун-вэй-бины…1966О вкусах не спорят
(из кинофильма «Последний жулик», 1966)
О вкусах не спорят: есть тысяча мнений —Я этот закон на себе испытал, —Ведь даже Эйнштейн, физический гений,Весьма относительно всё понимал.Оделся по моде, как требует век, —Вы скажете сами:«Да это же просто другой человек!»А я – тот же самый.Вот уж действительноВсё относительно, —Всё-всё, всё.Набедренный пояс из шкуры пантеры, —О да, неприлично, согласен, ей-ей,Но так одевались все до нашей эры,А до нашей эры – им было видней.Оделся по моде как в каменный век —Вы скажете сами:«Да это же просто другой человек!»А я – тот же самый.Вот уж действительноВсё относительно, —Всё-всё, всё.Оденусь как рыцарь я после турнира —Знакомые вряд ли узнают меня, —И крикну, как Ричард я в драме Шекспира:«Коня мне! Полцарства даю за коня!»Но вот усмехнется и скажет сквозь смехЦенитель упрямый:«Да это же просто другой человек!»А я – тот же самый.Вот уж действительноВсё относительно, —Всё-всё, всё.Вот трость, канотье – я из нэпа, – похоже?Не надо оваций – к чему лишний шум?Ах, в этом костюме узнали, – ну что же,Тогда я одену последний костюм.Долой канотье, вместо тросточки – стек, —И шепчутся дамы:«Да это же просто другой человек!»А я – тот же самый.Будьте же бдительны:Всё относительно, —Всё-всё, всё!1966«Корабли постоят – и ложатся на курс…»
Корабли постоят – и ложатся на курс, —Но они возвращаются сквозь непогоды…Не пройдет и полгода – и я появлюсь, —Чтобы снова уйти на полгода.Возвращаются все – кроме лучших друзей,Кроме самых любимых и преданных женщин.Возвращаются все – кроме тех, кто нужней, —Я не верю судьбе, а себе – еще меньше.Но мне хочется верить, что это не так,Что сжигать корабли скоро выйдет из моды.Я, конечно, вернусь – весь в друзьях и в делах —Я, конечно, спою – не пройдет и полгода.Я, конечно, вернусь – весь в друзьях и в мечтах, —Я, конечно, спою – не пройдет и полгода.Зима 1966/67