Страница 20 из 49
Подойдя к окну, элитар громко гаркнул вниз:
– Пленника ко мне, и все, что привезли эти двое!
– Кх'отров? – осторожно подал голос Ходват. – Неужели это…
– Твой отец знал о них немало. И ты на своей боевой тропе еще не раз повстречаешься с этим змеиным родом! – Саудрак пожевал губами. После снова посмотрел на Ходвата: – Латнира твоего отца не было ни в одном доме. Так что не мни себя мстителем!
И тут же повернулся к Дару:
– То, что ты помог мальчишке прикончить пару врагов, еще ни о чем не говорит! Ты мог легко это сам подстроить…
Дар раздосадован но нахмурился.
– Думаешь, они добровольно прыгнули к нам на шиташ? – взвился было Ходват, но моментально остыл под ледяным взглядом элитара.
– Спокойнее, малыш. Я сам во всем разберусь.
Он сделал несколько неожиданно мягких шагов. В наступившей тишине его ножные кольца пробренчали слабо и одиноко. Саудрак снова вернулся к окну и хмуро взглянул вокруг. Городище курилось, будто огромное остывающее пожарище. Дар невольно проследил за взглядом элитара: разоренные жилища, трупы на улицах, жалобные стоны тех, кто еще жив… Неужели возмездие ударило в невинного? Как страшно это сознавать!
– Ты хочешь сказать, что мы ошиблись? – вдруг лязгнул Саудрак свирепо. Даже спина его теперь излучала ярость.
Дар и Ходват молчали. Что еще тут можно добавить?
Послышались торопливые шаги и звон металла на лестнице. Появившиеся ратники ввели шатающегося, еле стоящего на подкашивающихся ногах пленника. Рядом с хуураданцами отличие его породы бросалось в глаза. Этот тангр был намного темнее цветом роговых пластинок, выше и изящнее в пропорциях. Его шлем сидел ближе у глаз и казался сейчас совершенно черного цвета. Кожа была светлее роговых пластин, отчего создавалось впечатление, будто пластины надеты поверх голой кожи. На его руках и ногах не было железных браслетов, столь обычных у тангров Хуурадана. Но вместе с тем обработка толстых костяных пластин у локтей его рук, изящно витые колечки желтого металла на пальцах рук и ног, металлические, тонко сработанные наковки, врезанные в роговой шлем, наконец ум, светившийся в глазах, – все говорило о явно более высоком уровне культуры. Воины, кто удивленно, кто взбешенно, всматривались в пришельца. Сопение хуураданских отаругов стало громким, и было ясно: все, что они видят перед собой, – это опасного врага.
К ногам элитара швырнули изогнутые плоскости вражеских панцирей. Мрачно блеснула черная кость.
Повинуясь жесту командира, чернокостника развернули спиной. Присутствующие озабоченно склонились, изучая тангропись его латнира.
– Твое имя и имя твоего рода? – громкогласно осведомился Саудрак.
Дар мельком глянул на Ходвата. Вопрос был бессмысленным, если они могли все это прочесть на латнире. Но, видимо, таков был ритуал. Чужак ответил вызывающим молчанием. Закончив изучение панциря, его развернули лицом к начальству и повторили вопрос. Пленник стоял с высоко поднятым подбородком и переводил взгляд с одного хуураданца на другого. Страха он явно не испытывал, единственным чувством, отпечатавшимся на его лице, была гримаса презрения. Узрев Дара, его глаза сузились и блеснули замешательством.
– Энтлли коал тбо, раатли ак‑ка! – гортанно выкрикнул чужак. Голос был не слабее Саудракового, аж внутри ушей зачесалось. – Соал дан бахум… Бахум тоат хор! – и зло рассмеялся: – Зоар ктар Хоарадан ар а'Зардат!
Вместе с иноязычной речью темного тангра в теменной части головы Дара возникло знакомое напряжение. Снова пришло предчувствие, что границы знания раскрываются, расширяя мир…
– Нужен толмач! Приведите Хорхоша! – послышался рык Саудрака.
Дар слышал его краем сознания, словно из какого‑то другого пространства. Темя будто мягко продавливалось, пропуская нечто, подобно тому, как вода проникает в песок. Он поддался этому необычному, но знакомому состоянию…
И вдруг осознал, что понимает речь чужака!
Слова, произнесенные черным тангром, высверкивались в уме полным знанием. Без тени сомнения, Дар понимал их значение – не каждое слово в отдельности, а всю речь целиком. Будто этот язык стал ему знаком. Все это пролетело за какое‑то мгновение. Что‑то сщелкнулось в мозгу, пробуждая его к реальности. Разом стали слышны окружающие шумы, разгневанное сопение тангров, даже треск костров. Почти бессознательно, Дар зашевелил губами, переводя на хуураданский:
– «…Вы узнали слишком поздно. Всегда были дураками. Дураки теряют корни!..»
Все произошло неожиданно даже для него самого. Отаруги и даже сам Саудрак опешили, уставившись на него. Но Дара это не остановило. Не размышляя, еще находясь на этой тонкой струне, он ответил чужаку на его собственном наречии:
– Тебя‑то мы поймали. И план твой нам теперь известен.
Саудрак тяжело нахмурился. Но больше всех поражен был сам пленник.
– Ты проклятый тангр! – зашипел он. – Откуда тебе ведом язык кх'отров? Я слышу всех в этой комнате, кроме тебя, а твой латнир так же пуст изнутри, как и снаружи!
Уже полностью очнувшийся Дар повернулся к хуураданцам:
– Чужак сказал: «Дураки теряют корни. Большая война Хуурадану и а'Зардату».
И без того мрачное лицо Саудрака потемнело, зашипели выдвигаемые из ножен шиташи остальных воинов.
– Это один из северных кх'отров, – глухо молвил кто‑то из воинов.
– Кх'отры все подстроили?! – Запоздалое понимание охватило взбешенных отаругов.
Повернувшись, Саудрак одарил Дара подозрительным взглядом. Потом подошел вплотную к пленнику, что храбро скалил свои прозрачные зубы. Неожиданный удар сбил чернокостника с ног, бросив на гору свежесорванных латниров его же сородичей.
– Война Корней не любит числа больше чем два! Переведи ему это!
Дар поспешил выполнить приказ. Чужак неторопливо поднялся на ноги, утираясь. Посмотрел прямо в сощуренные глаза Саудрака. Он был довольно храбр, этот кх'отр, учитывая жестокость здешних нравов. Лицо элитара налилось кровью, громадные лапы сжались в кулаки. И в этот момент кх'отр быстро набрал в легкие воздуха и плюнул в лицо Саудрака.
Воины в помещении разом взревели, засверкали выхваченные шиташи. Новый жестокий удар бросил пленника на пол, в этот раз явно спасая его от просвистевших лезвий. Могучий бас Саудрака покрыл все помещение:
– Назад! Джжаммш‑ш‑ш!!! Отрежу руку, кто тронет кх'отра! – И, повернувшись к пленнику, добавил леденящим кровь шепотом: – Многие назвали бы твою трусость храбростью, но не я. Ты покупал быструю и легкую смерть, но это не удалось. Сначала ты расскажешь про все уловки твоего ублюдочного клана хитрозадых лгунов, а потом я лично вырву и растопчу твою цнбр!
В этот раз чужак отвел взгляд очень быстро.
В комнату вбежало еще несколько тангров, привели переводчика.
– Выполнять! – Кулак элитара с грохотом впечатался в стену. – Отозвать всех, кто разбивает и жжет ататы. Остановить разорение Атсинбирг! Корень Изир‑дора должен выжить. Так я сказал!
Голос его хрипел от ярости. Саудрак глотнул воздуха, бешено вращая глазами. Дару было видно, как трудно ему сдерживаться, чтобы не растерзать чернокостника тут же, на месте. И вновь прогремел приказ:
– Всем готовиться к отходу! Кх'отра сторожить в шесть глаз. Если с него хотя бы песчинку кто отколет – ответит весь род виновного!
Голос элитара еще не успел стихнуть, как на лестнице уже застучали тяжелые шаги спешащих вниз ратников.
– А ты, – обернулся он к Дару, – останешься тут вместе с мальчишкой. Ты мне очень подозрителен!
После того как топанье ног и звон металла стихли внизу, Саудрак жестом подманил обоих к окну. Внизу расстилалась мрачная картина разоренного города.
– Такое не прощается, – рычащим шепотом сообщил он, указывая вниз. – Выжженный Царакклан и порушенные ататы… Я делал то же, что сделали с нами, я приказал жечь даже корни! Я думал, что это а'зарды, но то была хитрость кх'отров. Проклятье! Сто семьдесят зим эта земля не знала войны.!.
Он глухо заворчал и снова ударил кулаком в стену. Кольца на руке жалобно звякнули.