Жуковский

Деятельность нового учреждения полностью оправдала надежды, которые возлагал на него Жуковский. Нужды авиации сразу же попали в число первостепенных задач, обсуждавшихся на заседании с повесткой из одного единственного пункта — «Планомерная разработка научных и технических вопросов».

К этим вопросам первостепенной важности были отнесены предложения Ивана Петровича Павлова об устройстве физиологической лаборатории для изучения деятельности человеческого мозга, выданы ассигнования В. И. Гриневецкому на эксперименты в области двигателей жидкого топлива, В. П. Горячкину на испытания новой сельскохозяйственной техники.

По поводу авиации в протоколе заседания мы можем прочитать следующее;

«Совет, ввиду первостепенной важности и успехов воздухоплавания, обратился к заслуженному профессору Н. Е. Жуковскому, высококомпетентному в вопросах аэродинамики, с предложением оказать содействие его трудам и начинаниям в этой области…»

Жуковский не заставил себя просить. Конечно, он пекся не о себе, а о своих детищах — аэродинамических лабораториях университета и Технического училища. По составленной им смете выходило, что для их оборудования потребуется две тысячи пятьсот рублей.

Ходатайство было тотчас же удовлетворено, а спустя год профессор докладывал совету общества, что аэродинамическая лаборатория училища «благодаря искусному сотрудничеству студентов» со своими задачами справилась. Принимая решение о дальнейшем субсидировании лаборатории (на этот раз ей было выдано пособие в три тысячи рублей), общество отметило, что лаборатория «заслужила внимание к себе со стороны всех лиц и учреждений, заинтересованных в развитии воздухоплавания».

Итак, документы свидетельствуют о большом доверии и широкой поддержке, которую оказывала Жуковскому научная общественность. А рядом с ними хранятся другие бумаги, рассказывающие, как добросовестно и честно выполнял профессор Жуковский свои общественные обязанности.

Вместе со своим учеником Б. М. Бубекиным Николай Егорович — непременный эксперт, через чьи руки проходит множество изобретений и проектов, тесно связанных с авиацией и воздухоплаванием. Техника полета еще очень молода, и порой гениальное нелегко отличить от маниловски невыполнимого, хотя и благородного по замыслу. И каких только проектов не приходилось рассматривать Жуковскому и Бубекину! А. В. Яблонев просил помощи в постройке аэромобиля, как назвал он свой аппарат, представлявший фантастическое сочетание аэроплана с геликоптером. Л. В. Вишневский конструировал воздушные весла для подъема и перемещения в воздухе силой человеческих мускулов аппарата бипланного типа, И. В. Малеев доказывал целесообразность полипланов вроде того, что некогда строил Максим.

Как ни наивно было большинство предложений, Жуковский терпеливо знакомился со всеми материалами, поступающими в общество. И делал это не зря. Вот проект, заслуживающий серьезного внимания. «Предмет изобретения, — читаем мы в протоколе, — металлический деформируемый мешок для воздухоплавания». Фамилия изобретателя знакома — Циолковский, учитель из Калуги. Николай Егорович вспоминает о его докладе, прочитанном около двух десятков лет назад по инициативе покойного Столетова.

Калужский учитель проявил незаурядное упорство, продолжая развивать и отстаивать свои идеи. Это хорошо. Воля к победе — характерная черта подлинного изобретателя.

Жуковский отнесся к идее Циолковского крайне благожелательно, и это не могло не сказаться на вынесенном постановлении: «…ввиду значительного интереса, который представляло бы осуществление идеи изобретателя о применении металлического деформируемого мешка, в случае возможности практического выполнения и достаточной надежности прибора, — предложить изобретателю: построить модель более крупных размеров, чем представленная им на фотографии, и представить эту модель в распоряжение общества для надлежащего ее испытания, ассигновав на изготовление этой модели пособие в размере 400 рублей». А спустя некоторое время среди бумаг дела № 163, в котором хранились документы Циолковского, появилась и другая запись: «Сообщить изобретателю мнение экспертизы, что на предстоящем в 1912 году II Всероссийском съезде воздухоплавания изобретение будет по достоинству оценено».

Вдумаемся в текст этой записи. Без труда можно прочитать между ее строчками искреннее внимание и благожелательство Жуковского. Он ясно представляет себе провинциальную глушь, где, одинокий и непонятый земляками, трудится уже немолодой учитель, отдавший годы своему изобретению. Николай Егорович хочет разбить оковы этого одиночества, помочь Циолковскому приобщиться к той бурной жизни, которой живет молодая авиационная общественность.

И в том, что приведенную запись нельзя толковать иначе, убеждает нас еще один документ из того же архивного дела, где прямо сказано: «Поручить бюро подсчитать стоимость проезда г. Циолковского до Москвы и стоимость погрузки, выгрузки и провоза аппарата г. Циолковского и ассигновать необходимую сумму на проезд и провоз, для того чтобы дать возможность г. Циолковскому самому лично демонстрировать свою модель в Москве».

Случай с Циолковским свидетельствует о том, каким вдумчивым, каким внимательным экспертом выступал в своих заключениях профессор Жуковский — ведь требовалось от него лишь высказать свое суждение, сказать «да» или «нет». Но слишком широк был характер Николая Егоровича, чтобы ограничить себя столь узкими рамками. Напротив, он раздвигал их изо всех сил, заботясь о доброй традиции Леденцовского общества — помогать всем, кто заслуживает этой помощи, чьи изобретения могут принести пользу народу.

27 ноября 1911 года совет общества заслушивает его доклад, в котором профессор обращает внимание своих коллег на то, что очень часто общество не в состоянии оказать содействие многим изобретателям летательных аппаратов, а покупка двигателя по плечу лишь весьма состоятельному человеку. Отметив это обстоятельство, Николай Егорович тут же вносит практическое предложение — войти в соглашение с заводчиком Меллером, чтобы принадлежащий ему завод летательных машин «Дуке» предоставлял, под надзором опытного механика, двигатель во временное пользование изобретателей, обращающихся в общество за поддержкой.

— Так же желательно было бы, — закончил свой доклад Николай Егорович, — войти в соглашение с вышеупомянутым заводом о временном пользовании целыми аэропланами с механиками и пилотами для испытания отдельных органов аэропланов, приспособлений для автоматической устойчивости и пр.

И уж, конечно, никак не входило в обязанности эксперта давать обществу материальную гарантию, своего рода вексель, о надлежащем расходовании средств, представляемых изобретателю. А ведь с Николаем Егоровичем случилось и такое. Вот документ, где прямо говорится: «В случае нарушения мною ка-ких-либо пунктов настоящего обязательства я должен по предложению Совета Общества представить объяснения о причинах неисполнения мною требований общества. В случае признания Советом этих объяснений неудовлетворительными я обязуюсь возвратить обществу полученную от него субсидию полностью или в размере по определению Совета Общества».

Гарантийное письмо Н. Е. Жуковского.

Это гарантийное письмо было подписано Жуковским в 1912 году, после решения общества о финансировании опытов Б. Н. Юрьева по постройке геликоптера.

Жуковский работает в обществе с исключительной энергией и искренним желанием принести пользу всем, кто туда обращается. Дел у него множество. И все же Николаю Егоровичу приходится уехать на несколько дней в Петербург. По решению учебного комитета Технического училища вместе с профессорами А. И. Астровым и Н. К. Лахтиным он должен принять участие в торжествах по поводу столетия Института инженеров путей сообщения, открывающихся 1 ноября 1910 года.

Московский поезд прибыл в Петербург утром. Холодный, пронизывающий туман словно окрасил Невский грязноватой серой краской. Сквозь эту влажную мглу едва проступали купол Исаакиевского собора и Адмиралтейство. И когда ветер с моря внезапным порывом дохнул в лица приезжим, Николай Егорович на миг зажмурился и остановился. В памяти возник тот тяжелый вечер, быть может, один из самых мрачных и неприятных в жизни, когда, словно подхлестываемый непогодой, он торопился к вокзалу, чтобы вернуться в родную Москву.